Мой черноволосый красавец

Keep love in your heart. A life without it is like a sunless garden when the flowers are dead. O. Wilde

Smash!! - «Talk To Me»       Если говорить до конца откровенно, то я была до глубины души, окончательно и бесповоротно поражена, когда прилетела в Москву. Конечно, это один из моих любимых городов ещё с детства, но того, что со мной там произошло, я даже в своих самых сокровенных мечтах не могла представить…       Я летела в огромном комфортабельном лайнере, шедшем прямым рейсом в Москву из Иркутска, для того, чтобы выполнить любимую работу – устроить сольный концерт для одной важной персоны.       Когда я была ещё подростком, я всегда мечтала работать на сцене: петь самой, собирая толпы поклонников, или играть в театре какие-нибудь мюзиклы, спектакли, драмы, каждый раз перевоплощаясь в новые, глубокие роли, испытывать те же чувства, что и героини моих любимых книг. Но, увы, я не обладаю таким чудо-голосом, который мог бы взрывать концертные залы, хотя слух у меня практически идеальный. Как-то раз я даже хотела попробовать пойти в вокальную студию, чтобы мне поставили голос, но перед этим послушав его в караоке, я мгновенно отбросила эту бредовую мысль. Было бы, что там ставить.       А вот со вторым как-то не сложилось, хотя я пробовала, и не раз. Я, было, даже ходила в театральную студию при моём университете, и неплохо, в общем-то, выходило. Наверное, мне просто не хватило целеустремлённости или твёрдости в решении, да и тем более без протеже там делать нечего. Но выход я, в принципе, нашла и со сценой себя всё-таки связала: теперь я профессиональный устроитель концертов и спектаклей. Звучит, конечно, не очень красиво, но это самый нормальный вариант из тех, которыми нас вообще называют. К этому я шла довольно долго, упорно училась и за это время успела стать мастером своего дела: меня просят курировать подготовку сценических мероприятий не только местного, но и федерального значения. Мой шеф, генеральный директор нашего агентства, хоть и не показывает этого, очень гордится тем, что у него есть такая сотрудница. Не хочу хвастаться, но гордиться и вправду есть чем: если я делаю свою работу, то все знают, что продумана каждая мелочь и всё пройдёт как по маслу. И сейчас я прибыла в столицу для того, чтобы моим клиентом стал популярный сольный исполнитель Сергей Лазарев.       Он был моим идеалом мужчины – молодой, красивый, мужественный, добрый, а голос, о боже, какой голос! – с незапамятных времен, когда он ещё только начинал выступать на большой сцене в дуэте «Smash!!» с Владом Топаловым. В то время ещё не было таких умопомрачительных возможностей выжать любую информацию из комариного писка или, к примеру, взять и распечатать фотографию кумира, чтобы целоваться с ней по ночам, как сейчас. Всё было намного сложнее, и тогдашней фанатке приходилось месяцами ждать каких-нибудь журналов с единственным плакатом любимой звезды, который повесишь у себя над кроватью и ходишь, молишься на него, – не дай боже, уголок загнётся – в общем, бережёшь, как зеницу ока. Раньше не было никаких домашних кинотеатров и в помине, никаких телевизоров с HD-качеством, да и не снимали в нём ещё. Так что если краем уха услышишь, что намечается какой-то концерт, где твой кумир точно должен петь, то сидишь весь день, как на иголках, и ради трёхминутного выступления терпеливо ждёшь, когда же, когда появятся его очертания. Иногда догадывались, ей-богу, только по голосу. А уж достать билет на концерт любимого – это вообще было невиданной роскошью. И меня это дело, конечно же, не обошло...       Лазарев был всего на несколько лет старше меня, и тогда это казалось каким-то наваждением. Думаю, говорить, что я безумно мечтала выйти за него замуж, жить долго и счастливо и тому подобная ерундистика, не стоит. И теперь, спустя десяток лет, когда драгоценные плакаты лежат где-то на полке в шкафу просто как память о прошлом, я уже замужем и жизнь вроде бы неплохо сложилась, думать об этом я вообще не должна, тем более жаловаться на что-то. Но всё же передать все те чувства – резко отнимавшиеся ноги, учащённое сердцебиение, стук в висках, головокружение – после того, как шеф сообщил, что в Москву еду именно я, просто нереально. Во мне словно проснулась та безнадёжно влюблённая в мечту девчонка. Девчонка, которая так твёрдо и беззаветно верила в настоящую, светлую любовь, что её ничто не могло переубедить в обратном. Девчонка, которая после школы сломя голову бежала домой, чтобы включить радио и вот-вот услышать любимый голос. Девчонка, которая ночами переводила тексты песен, записывая их в отдельную тетрадочку, которую называла личным дневником, а потом разрисовывала страницы сердечками с аккуратными подписями Sergey. Девчонка, которая умела достать всех вокруг, целыми сутками трепетно напевая нежные мотивы песен, которые знала наизусть, и танцуя с плюшевыми игрушками… Smash!! - «Молитва»       Получив билет на самолёт, я в тот вечер я вернулась домой раньше обычного, когда Роберта ещё не было дома. Меня захлестнули воспоминания, в голове отчётливо звенели любимые песни, да так, что если в голову вставить наушники, то было бы покруче любого плейера. Я не могла понять, откуда доносился этот голос, и, скинув туфли, я бегом кинулась в свою комнату (в нашем доме было много комнат, в том числе и раздельные спальни на всякий случай). Распахнув двери, я будто бы увидела маленькую комнатку в нашей старой квартире, обклеенную разными газетными вырезками, журнальными страницами, фотографиями Лазарева, на которых он был двадцатилетним мальчишкой, самодельными плакатами, старательно нарисованными на куске ватмана... Каждый раз, когда я сюда заходила, на душе становилось немного грустно, хотя я могла быть до этого очень даже весёлой. Такое ощущение, что тоскуешь по давно ушедшему другу, который когда-то был всем для тебя, а теперь, спустя много лет, когда уже что-то понимаешь в жизни, смотришь на прожитый отрезок времени совсем другими глазами. Нежно, почти любовно проводя руками по стенам, я прошла к своему шкафу, в котором молодая женщина когда-то закрыла маленькую, хрупкую девочку с пушистым кареглазым зайчиком. В нём я никогда не позволяла копаться ни одной живой душе: его содержимое было настолько мне дорого, что любую попытку залезть и что-нибудь там тронуть я расценила бы как желание осквернить мою душу, вторгнуться в моё детство, которое принадлежало лишь мне одной. И Серёже. Он, наверное, и не догадывался, сколько мы с ним пережили за всё это время...       Раскрыв скрипучие дверцы (шкафу уже без малого два десятка), я бережно достала розовую папку с заветными плакатами. Их мне удалось скопить за всё время моей детской любви к мужчине, жившему за тысячи километров от меня. На глаза наворачивались горькие слёзы несбывшейся, разбитой вдребезги мечты. Взглянув на свой старый магнитофон и кассеты с песнями Лазарева, которые были для меня дороже любого состояния, я просто зажала рукой рот, чтобы вся та боль, которая накопилась в моей ранимой душе, просто не вылилась в громкий, отчаянный вопль. Я вытащила его, поставила на стол, подключила. Потом осторожно вставила туда одну из кассет. Я могла бы и компьютер включить или посмотреть что угодно на домашнем кинотеатре, но это было бы просто оскорблением памяти о моей беззаботной поре юношества, моей чистой, самой сокровенной мечте, от воспоминания о которой на душе появлялась сладкая истома…       Я нажала на кнопку воспроизведения и села на кровать, взяв дрожащими пальцами плакат, где был изображён молодой кареглазый Серёжа, всегда тепло улыбающийся мне с фотографии. Ему и тут было не больше двадцати, а мне, соответственно, всего лишь пятнадцать. Слёзы закапали на старую бумагу, как только до меня донеслись первые аккорды одной из самых любимых песен дуэта – «Молитвы», а потом и звуки голоса, который я узнала бы где угодно. Я легла на кровать, прижимая плакат к сердцу, и дрожащим от слёз голосом подпевала ласковому голосу Лазарева. Говорят, первую любовь забыть нельзя. А что делать, если твоя первая любовь – парень, который тебя даже не знает? Парень, которого ты можешь видеть только по телевизору да собирать вырезки и плакаты? Да, он был моей первой, чистой, девической любовью, подобно которой горели только звёзды в небесах. В школе у меня были поклонники, некоторые предлагали встречаться, но я всегда хранила верность темноволосому кареглазому мальчику с красивым тенором. Пусть, он даже не подозревал о моём существовании, но я была глубоко убеждена, что отношения с другим парнем – это самое настоящее предательство. Я бы просто в глаза эти смотреть не смогла, хоть они и были по ту сторону экрана. Из-за такой моей позиции надо мной просто смеялись, и ни одна живая душа не верила, что я действительно по-настоящему любила Серёжу Лазарева. Все поголовно твердили, что «всё у неё со временем пройдёт», а это до жути обижало меня, доводило до слёз, и моим ответом всегда была одна фраза: «Ничего вы не понимаете! Каменное у вас сердце! Мне вас жаль». Единственный человек, которому было не наплевать на то, что творится в моей душе, - это моя лучшая подруга Женя. Мы учились с ней в одном классе, часто вместе делали уроки, а потом, когда она оставалась у меня ночевать, могли валяться на кровати и до утра болтать. Она была добрым, ласковым человеком, который всегда умел подобрать слова, чтобы успокоить меня, унять боль. Кроме того, она и мои интересы разделяла, будучи влюблённой в «беленького из Смэш», Влада Топалова. Вот мы и мечтали о том, как выйдем за них замуж, всегда будем лучшими подружками. Пока у Жени не появился молодой человек, который был старше её почти на десять лет. Она практически забыла обо мне, мы виделись только в школе. Моя подружка менялась на глазах: в её речи появлялся сленг, она вела себя престранно, постоянно предлагая мне какие-то пакетики счастья. Мы больше не звонили друг другу, не строили вместе планы на будущее. Однажды она даже сказала, что всё то, о чём мы с таким трепетом говорили, чистой воды бред. Она бросила школу, а я почти каждый день бегала к ней домой и постоянно целовала закрытую дверь. Я потеряла её. Причём в прямом смысле этого слова. Два года назад я узнала, что Женя погибла в автокатастрофе, будучи в состоянии наркотического опьянения…       В семье тоже никто не разделял моих интересов, поэтому практически всё время я просиживала, закрывшись в своей комнате наедине со своими мечтами, в которых Серёжа приходил ко мне в школу, крепко сжимая мою руку, и задавал единственный вопрос: «Ну, кто ещё рискнёт посмеяться?» А потом ночью сбегал из дома и залезал ко мне в окно, а я просто без слов прижималась к его груди, и так мы лежали до утра, в крепких объятиях друг друга…       От этих мечтаний меня обычно отрывал отец. Они с мамой развелись, к сожалению, ещё до моего рождения. Я жила с мамой, бабушкой и дедушкой, но видеться со мной папе не запрещали, и поэтому он по возможности заходил к нам, заставая меня либо за уроками, либо за прослушиванием музыки. Мы с ним долго могли сидеть молча, по характеру мы были очень похожи: оба могли подолгу копаться в себе, не проронив ни единого слова. Обычно папа просто наблюдал за тем, что я делала, интересовался моими успехами, а я могла просто держать его за руку и даже ничего не отвечать. Ему тоже было немного странно то, что у меня всё ещё не было молодого человека, хотя маму это вполне устраивало, и то, что я практически не появлялась на улице.       - Дочь, - серьёзно начинал он разговор, привлекая своим тоном моё внимание. И я понимала, что вот так просто от разговора мне не отделаться.       - Да, пап? – спокойно отвечала я, переставая писать в своей тетрадке.       - Я… в общем, я хотел спросить, у тебя есть, ну… молодой человек? – было заметно, что ему немного неуютно задавать такие вопросы, а я от этого ощущения только краснела.       - Да, - тихо говорила я, отводя глаза. На этих словах отец всегда оживлялся.       - А звать-то его как? – он действительно был искренне рад, это было видно по тёплому взгляду и доброй улыбке.       - Серёжа, - осторожно отвечала я, очень сильно пугаясь возможной реакции. Мама в таких случаях обычно просто фыркала и уходила, и разговор прекращался. Отца я видела итак не очень часто, поэтому и боялась, что он уйдёт.       - Ого, как и меня, - отец смеялся. – А до дома-то провожает?       - Да, - я расплывалась в улыбке, представляя, как Серёжа каждый день приходит за мной в школу, забирает мой портфель и украдкой целует, пока никто на нас не смотрит. На самом же деле его провожания выглядели немного по-другому: я просто шла по улице, наслаждаясь его музыкой. Хотелось ответить, что он всегда со мной, но, боюсь, отец растолкует это не совсем так, поэтому я прикусывала язык.       - А почему мать его не видела? – тут брови отца поднимались, и он непонятливо смотрел на меня. На моих глазах чуть не выступали слёзы, и чтобы не разреветься перед ним, я просто крепко обнимала отца, ничего не отвечая. Как она могла его видеть, если он – моя мечта?..       О, Боже, дай мне сил… Почему же жизнь так несправедлива? Почему возможность увидеть его глаза, услышать его голос я получаю уже тогда, когда ничего уже нельзя изменить? Когда мы оба стали состоявшимися взрослыми людьми?.. Когда от детской невинности не осталось и следа, а юношеский максимализм уже давно покинул нас обоих? Как бы я хотела вернуться на десять лет назад…       В такой апатии я пребывала на протяжении трёх дней перед вылетом. Мой муж, который был практически постоянно занят работой над несколькими кинокартинами, каждый раз возвращаясь домой, находил меня в личной спальне, где я в своём шёлковом халате сидела за столом и, постоянно слушая музыку, что-то писала. Он никак не мог понять, что вызывало у меня реки слёз. Серьёзно, не могла же я ему рассказать, что плачу по воспоминанию из детства, желая вернуть всё назад. Я понимала, что причиню ему боль своими словами. Хватит в доме одного страдальца.       Единственное место, где можно было оставаться собой, не боясь чьего-либо неодобрения, - это наш офис в центре города. Чему я безумно рада, так это тому, что коллектив у нас собрался не конфликтный, готовый помочь в трудную минуту. На работе девчонки поддерживали меня, как могли. За несколько лет они стали мне настоящими подругами, которым можно рассказать практически всё. Они многое знали о моём детстве, о моей безумной любви к «чёрненькому из Смэш», тем более им, как никому другому, это было близко. У каждой в детстве был свой кумир, по которому она сходила с ума в большей или меньшей степени. И смеяться друг над другом нам казалось просто дикарством, разве что только в шутку. Правда, у моих коллег увлечение действительно прошло с возрастом, когда у них появились молодые люди. Я же практически никого к себе не подпускала; удивляюсь, как Роберт Паттинсон, знаменитый британский актёр, мечта многих девушек, вообще мог влюбиться в такую социопатку, как я. Лариса, наш продюсер, всегда готова была выслушать, когда у меня случались нервные срывы. Она постоянно подчёркивала, что такого счастья, как мой муж, мне уже никогда и нигде не найти, поэтому надо просто сесть на пятую точку ровно и перестать искать на неё приключения. Действительно, чего мне ещё надо?       Я должна была лететь ночью и поздним утром отправилась в офис за командировочными. Попала я туда только около двух часов дня: несколько часов мой личный водитель Николас, или как я его называла, Николай, простоял в пробке на старом мосту. Там вроде случилась какая-то авария, и это вселило в меня какое-то нехорошее предчувствие.       Поднявшись в офис, я решила пройти сразу в кассу, а уже потом, чтобы ни о чём не беспокоиться, зайти к девчонкам, чтобы попрощаться. Я бы так и сделала, если бы совершенно меня случайно не увидела Ира, наш талантливый веб-дизайнер, которая несла кипу каких-то документов на подпись начальнику.       - Наташа! – окликнула меня она, и я, улыбаясь, поняла, что мои планы только что нарушили.       - Привет, Ир, - я подошла к подруге, почти по-семейному обнимая её. – Слушай, я сейчас зайду в кассу, а потом сразу к вам.       - Нет-нет, пошли-ка со мной. У нас как раз обед, а я принесла пиццу. Вчера Андрею делала, - затараторила девушка. Вот уж кто точно был воистину счастлив и доволен жизнью, так это Ира. Ей, кроме её Андрея, никого и не нужно было.       Только я открыла рот, чтобы напомнить о том, что у кассира тоже существует график, как Ира обхватила меня за плечи и буквально потащила в наш импровизированный кабинет-столовую. Мы всегда приносили разные сладости, кулинарные шедевры, чтобы порадовать друг друга. Мои возражения вообще не были услышаны, но всё-таки я не сопротивлялась. Только мы зашли – вдруг зазвучала музыка «Smash!!» - это девчонки накачали на флэш-карту все мои любимые песни, чем немало меня поразили. Было очень приятно, что хотя бы на работе к моим чувствам отнеслись с уважением. Они все кинулись меня обнимать, включая и нашего кассира, Татьяну, которая уже положила мне на стол конверт с командировочными. Часа четыре мы болтали, ели пиццу Иры и торт с белковым кремом, который купила Оля, чтобы моя жизнь в Москве была сладкой, и распевали медляки. Под них десять лет назад маленькая, хрупкая девочка танцевала с огромным плюшевым зайцем, которого когда-то подарил ей папа.       Вечером я отправилась в аэропорт, потому что находиться в доме наедине со своими воспоминаниями я просто не могла. Я долго сидела в зале ожидания, смотрела то на снующих туда-сюда пассажиров, то на табло, где золотом горел рейс номер 777 сообщением «Иркутск-Москва», то в окна, откуда открывался прекрасный вид на взлётно-посадочную полосу. Одни прилетали, другие улетали, а вдалеке стоял салатового цвета боинг компании «S7 Airlines». Вокруг него стояли люди, наверное, техники, которые проверяли самолёт на наличие неполадок и готовили его к отлёту. В моём плеере играли песни любимого дуэта, а воображение рисовало портрет молодого черноволосого красавца, каким запомнила его девочка с перепачканными в чернилах руками. Smash!! - «Would You Cry For Me»       Я достала из сумки старую тетрадку и бережно пролистала страницы с текстами песен, сердечками и рисунками портретов Лазарева. В конце каллиграфическим почерком были написаны несколько миниатюр, воплощение моих мечтаний о жизни с возлюбленным. Я с трудом сдерживала слёзы, листая свой личный дневник. Он хранил в себе ту часть меня, чистую и невинную, которая ещё не успела познать тяготы жизни, не успела разочароваться в людях, не запятнала душу коварством, предательствами, распрями, ненавистью, которая умела ждать и отдавала любви всю себя, и ей ничего не нужно было взамен, и от этого была подобна ангелу. Но время шло, неумолимо и неотвратимо превращало девочку в девушку, которой нужно было как-то устраиваться в жизни. К ней приходило понимание того, что на твои чувства всем наплевать в этом несправедливом мире, полном лжи и лицемерия. И чтобы в нём выжить, надо было уметь приспосабливаться, научиться быть такой же, как и все, чтобы тебя приняли в обществе. Девушка разучилась ждать. Она убрала в шкаф своего зайца, всё реже писала в дневнике, а послушать любимую музыку времени почти не оставалось. Стены нужно было освобождать под плакаты с нужной для учёбы информацией, и девушка сняла все фото своего возлюбленного, собрав всё в большую розовую папку. И только по ночам она изредка давала волю слезам: она не могла смириться с предательством любви, которая делала её самым человечным существом среди её окружения. Девушке подарили компьютер, а на её столе было слишком мало места. Тогда в шкафу оказался старый магнитофон с кассетами песен, без которых она когда-то не могла прожить и дня. Слёз, которые душили её по ночам, заставляя сжиматься в комок, становилось всё меньше. Она перестала смотреть телевизор и месяцами ждать концертов. У неё была другая жизнь.       А какие у него глаза? Зелёные? Нет, кажется, голубые… «Карие! - с упрёком и болью в голосе кричала девчонка в её душе. Она прижимала к себе своего зайца и вытирала слёзы маленькими кулачками. – Я не хочу быть такой, как ты! Ты – предательница. У тебя каменное сердце. Уходи, я больше не хочу тебя видеть!»       Девушка не стала возражать. Она просто молча заперла малышку, что умела верить, в шкафу, выбросила её, как ненужную вещь, как пройденный этап своей жизни. Она думала, что сможет закрыться от прошлого. Она больше не видела свою детскую любовь, того красивого черноволосого юношу, который умел пробудить своим голосом море эмоций. Его предали. И он ушёл навсегда вместе с девочкой в тот самый шкаф, а его место теперь занял взрослый мускулистый мужчина со своими тараканами в голове. Он пел совершенно другие песни, двигался по-другому, его взгляд изменился, как и его душа. У него, как и у девушки, неизменной осталась только внешняя оболочка. Иногда она смеялась так же звонко и заразительно, в точности так же, как и томящаяся глубоко в душе девочка, а взгляд его глаз становился вдруг добрым-добрым, как мог смотреть только черноволосый мальчишка из «Smash!!»… Годы идут. На месте девушки теперь молодая женщина, у которой есть муж. А у него – куча поклонниц. Она изредка смотрит телевизор и иногда видит видеоклипы популярного сольного исполнителя Сергея Лазарева. А он изредка вспоминает своё прошлое, друга, с которым они вместе выходили на сцену. Но надо жить настоящим и развиваться. Её сердце замирает на несколько минут, но потом всё снова становится на свои места. Этот мужчина чужой, она его совсем не знает. Того мальчика уже нет… Так какие же у него глаза?       - Карие… - прошептала я, прикусив губу. Мне было настолько больно, что я с трудом дышала. – Прости… - выдавливала из себя я. Это было адресовано девочке, рыдания которой я слышала в шкафу, и забытой любви, которую я променяла на жестокую реальность. От этих мыслей меня оторвал только голос регистратора, раздавшийся из громкоговорителя:       - Внимание. Просим пассажиров рейса номер 777 «Иркутск-Москва» пройти на посадку.       Я закрыла тетрадку и засунула её в карман сумки, глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь с мыслями. А затем натянула самую шикарную улыбку, на которую только была способна. Уж этим навыком я овладела в совершенстве за десять-то лет.       Сколько бы я ни пыталась, уснуть в самолёте мне так и не удалось. Я либо просто сидела в удобном кресле с закрытыми глазами, поджав под себя ноги, и в сотый раз слушала песни, которые с ума сводили в прямом смысле этого слова, либо смотрела в иллюминатор, наблюдая интересную картину чёткого разделения вечера и ночи. Я всё думала, каким он стал сейчас? Сильно ли изменился спустя столько лет? Осталось ли в нём ещё хотя бы что-то от моего черноволосого красавца, кроме внешнего облика? Как произойдёт наша встреча? Что я почувствую, вернее, что почувствует девчонка, хранившая свою любовь глубоко в себе на протяжении стольких лет? О чём мы вообще будем говорить? На эти вопросы я не могла себе ответить. Или боялась.       После пяти с лишним часов пути самолёт удачно приземлился в Домодедово, и я, наконец, со стоном смогла спустить затёкшие от сидения ноги на пол и вздохнуть с облегчением. Я жутко устала физически, вымоталась морально за эти несколько дней. Признаться честно, я не помню, когда в последний раз так волновалась о том, что придётся говорить звезде. Но и ни одна звезда не являлась моей первой любовью, моей мечтой. Словом, я вертелась почти все пять часов, и больше всего сейчас, в 22 часа по местному времени, мне хотелось забраться в тёплую постель и забыться. Хотя бы на несколько часов, ведь завтрашний день станет для меня настоящим испытанием.       - Слава богу… - прошептала я, посмотрев вверх и мысленно возблагодарив небеса за относительно спокойный перелёт. Когда я расчесала свои пышные тёмные локоны и убрала расчёску в сумочку, послышался негромкий и приятный голос капитана нашего судна, но из всей его речи я поняла только то, что мощный боинг успешно совершил посадку и то, что компания «S7 Airlines» желает нам удачи.       После объявления по салону стали туда-сюда сновать какие-то люди, стюарды и стюардессы, помогавшие некоторым пассажирам проснуться и выбраться со своих кресел. Представительный мужчина в костюме, сидевший рядом со мной в бизнес-классе, помог мне достать мою сумку.       - Большое вам спасибо, - благодарно улыбнувшись, быстро сказала я и направилась к выходу. Не представляю, как он вообще вытерпел сидеть со мной, но не сказал в упрёк ни слова.       - Не за что, - мужчина кивнул и тоже поспешил выйти из самолёта.       Наконец, после недолгой толкучки возле двери, которую открыл приветливый высокий стюард, я вышла на трап, следуя за какой-то сгорбленной пожилой женщиной в длинном платье. Моё сердце от и до вдруг переполнилось предвкушением чего-то нового, такого, чего со мной ещё никогда не случалось, а по всему телу пробежали приятные мурашки. Даже воздух, который вроде бы везде был обычным воздухом, казался здесь особенным. Москва в свою очередь приветливо и радушно встретила меня тёплой звёздной ночью, миллионами ярких завораживающих огней, от которых начинало рябить в глазах, сотнями небоскрёбов, тянущихся вереницей куда-то вдаль, а я никак не могла отвести от них взгляда. Почему-то я всегда благоговела перед этим величественным городом, и когда я приезжала сюда, всю меня каждый раз охватывало такое непривычное чувство трепета, и мне всё казалось, что стоит шагнуть – и я воспарю, как птица, заберусь на самое высокое здание и буду любоваться видом сияющей Москвы свысока... Этот раз отнюдь не был исключением.       Я расплылась в улыбке впервые за три дня и, вздохнув полной грудью, начала очень осторожно спускаться по трапу. На мне было моё самое любимое платье цвета бургунди чуть выше колена, не особо броское и в то же время очень элегантное, мой фасон. Высокие каблуки чёрных туфель, на которых я давно привыкла ходить и с которых почти не вылезала, правда по такой поверхности перебираться было всё-таки чуточку страшновато. Я изо всех сил держалась за перила, ступая по тускло освещённой лестнице. Слава богу, трап удалось миновать без всяких аварийных ситуаций, не задерживая идущих сзади людей, которые оживлённо переговаривались друг с другом.       Ступив на землю и оглянувшись по сторонам, я, было, решила идти к автобусу, который должен был довезти прилетевших пассажиров до аэропорта, и уже даже подорвалась, но в следующую секунду мои ноги сами отказались идти – я будто примёрзла к московской земле. Вот уж чего я не ожидала, того действительно не ожидала! Прямо напротив меня стоял человек, которого я буквально пару дней назад видела по телевизору, который непреодолимо тянул к себе даже через экран. Вообще та причина моего сюда приезда. Тот, кто должен был стать моим очередным клиентом. Тот, по кому страдала моя маленькая девочка. Черноволосый юноша, причина моих слёз. Лазарев. Сергей.