У меня есть сердце

- У меня есть сердце, а я не чувствую ничего, кроме отчаяния, грусти и тоски... Моя жизнь разрушена. Горечь на языке. Да, в самом деле, теперь он понимает, как много потерял. - Ты выходил из разных передряг, и сейчас ты тоже справишься, - говорит ему Геральт. Сознание цепляется за его голос, как за спасительную соломинку. Разобраться в чувствах трудно, они не слушаются, кажутся слишком сложными после многих лет пустоты. - Я благодарен тебе, Геральт, - да, это благодарность, он и себя в этом убеждает. Геральт вовсе не обязан был помогать ему, но помог. Не обязан был ставить на кон свою душу, но поставил. Карабела покорно выскальзывает из ножен. Ее тихий звон ласкает уши. Верное, прекрасное оружие. Конечно, ты можешь его принять, Геральт. Странно, но чувство благодарности не пропадает и тогда, когда рукоять оказывается в огрубевших ладонях ведьмака. Новая жизнь, помнишь, Ольгерд? Как ты ее начнешь, если не можешь разобраться в своих чувствах, не можешь отпустить все, что хранит в себе прошлое, вплоть до ведьмака? - И найди меня в поместье фон Эвереков, когда будет время. - У тебя для меня еще один контракт? – насмешка в голосе ведьмака словно звон карабелы. - Почти. Так тихо. Так спокойно. Ирис свободна. Роза украшает вазу на подоконнике. Вечное напоминание о том, что он потерял. - Если ты подумываешь остаться жить здесь, боюсь, придется вплотную заняться ремонтом. Ольгерд переводит взгляд на ведьмака. Тихий, как кот, хотя на шее у него покачивается ощерившаяся волчья пасть. Кашлянув, фон Эверек поднимается. - Сколько у тебя времени? Геральт смотрит в окно. Уже темно, луна взошла, и звезды поблескивают, как песчинки в лучах полуденного солнца. - Вся ночь. Хотя, с твоего позволения, я бы еще оставил час-другой на сон. - Можешь остаться. Тут есть комната для гостей. - Очень щедро с твоей стороны. Так о чем ты хотел поговорить? - Почему ты спас меня? Усмешка на губах ведьмака. Ольгерд отворачивается, смотрит на розу. - О'Дим могучий противник, - продолжает он, чувствуя, как взгляд Геральта пронизывает его насквозь. - Ты мог потерять свою душу. Потерять все. И все же не позволил ему просто полакомиться тем, что от меня осталось. Почему? Благодарность, да, это просто благодарность. Несмотря на то, что приятно напрягается каждый нерв, когда он чувствует дыхание ведьмака на своей шее. Подкрался, как хищник к добыче. - А сам ты как думаешь? - хочется заставить его замолчать. Впиться в эту усмешку, которая чувствуется, даже когда Ольгерд на нее не смотрит. - Потому что ты крайне благородный парень? - Он заставляет себя повернуться, взглянуть Геральту в глаза. Геральт очень близко, так близко, что его спокойное, ровное дыхание касается щеки. Ведьмак тихо посмеивается. - Да, ты прав. Именно поэтому. Как много видят эти кошачьи глаза? - Я благодарен тебе, Геральт. Он чувствует суховатые губы ведьмака на своих губах спустя мгновение. Чувствует, как жесткие сильные пальцы впиваются в подбородок. Будто в рукоять меча, когда битва уже неизбежна - приходит безумная мысль. Геральт прикусывает его нижнюю губу, проходится по ней языком, влажным и горячим. Ольгерд тихо выдыхает, чувствуя под рукой жесткий доспех. Он скользит рукой на его шею, стискивает пальцы, и выдыхает уже Геральт. - Сними его, - приказывает Ольгерд, ослабляя хватку. Ждет, терпеливо наблюдает за тем, как вещи, призванные защищать, опускаются на пол, беззащитные перед тоном чужого голоса. - Почему я спас тебя, Ольгерд? - повторяет ведьмак шепотом, снова приближаясь. Проводит рукой по волосам, по бороздам шрамов, чтобы остановиться на затылке. - Я и сам не знаю. Хотел бы отомстить миру за то, что он сделал со мной, но не смог. Видимо, так меня выдрессировали. Ольгерд видит в его глазах то же, что в зеркале: боль утраты, страдание, нет, настоящую агонию. Это зрелище завораживает. - Может, я сам хотел полакомиться тем, что от тебя осталось, - шепчет Геральт, наклоняясь к его шее. Скалится, как волк, когда губы натыкаются на воротник рубашки. Пусть чертова тряпка летит на пол. Роза наблюдает за ними с подоконника. - Забирай все, Геральт, все, что хочешь, - выдыхает Ольгерд, стоит губам ведьмака опуститься ниже. Кровать совсем рядом, но Геральт прижимает его к стене. Спиной, казалось бы, огрубевшей от шрамов, Ольгерд чувствует каждую неровность, каждую шероховатость. Становится трудно дышать, когда жесткая ладонь Геральта, минуя шрамы, опускается к паху. Еще труднее, когда уже грудью он чувствует прохладную стену. Геральт совсем рядом, дышит ему в затылок, прижимается грудью к его спине. Белый Волк оставляет укус на его плече. Штаны и белье путаются где-то у лодыжек, когда Геральт, прижавшись к нему еще сильнее, входит и начинает двигаться. Сначала неспешно, заставляя Ольгерда кусать губы, скрести ногтями стену, затем постепенно набирая темп. Горло Ольгерда царапает каждый вдох. Он и сам не понимает, кричит он или стонет. Никто не услышит, кроме Геральта. Ни души в этом пустом старом поместье. Только роза смотрит своей темной сердцевиной-глазом. Рука Геральта царапает грудь, будто желая оставить еще больше шрамов на истерзанной ими коже, но получаются лишь алые полосы. Его дыхание на затылке так похоже на дыхание Смерти, столько раз касавшееся Ольгерда там, где теперь виднеются шероховатые борозды увечий. - Геральт... - выдыхает Ольгерд, когда губы Геральта касаются его уха. - "Я благодарен тебе"? Заткнись. Заткнуться сложно хотя бы потому, что горячие руки ведьмака с удивительной для вояки нежностью ласкают тело. - Я сделал это не ради тебя. Шепот обжигает ухо. Алые клейма от ногтей остаются на животе. - Не ради тебя, - повторяет Геральт, прижимаясь лбом к спине Ольгерда. Роза наблюдает за ними с подоконника. Ведьмачий талисман холодом царапает кожу. - Уходишь? - Ольгерд заговорил впервые с тех пор, как они перебрались на кровать. Некоторое время они лежали: Геральт смотрел в потолок, а Ольгерд смотрел на Геральта. Затем ведьмак поднялся и начал одеваться. Белый Волк даже не взглянул на него, возвращая на место ножны. - Нужно вернуть кое-что. Ольгерд встает с кровати, чтобы подойти к Геральту, касается рукояти карабелы, покоящейся в ножнах. - Возвращайся, - он и сам не знает, просьба это или приказ. Увидит ли он ведьмака когда-нибудь снова? Геральт отвечает ему едва заметной усмешкой. - Может, и вернусь, - отвечает он, глядя перед собой. Вскоре дверь за ним закрывается. Ольгерд подходит к окну, смотрит на розу. Касается ее лепестков. - Геральт из Ривии... - мысли вслух, не больше. – Разбили ли твое каменное сердце?