Хорошие девочки. Плохие мальчики.

Хорошие девочки всегда и всё делают правильно, живут по четкому плану, не отклоняются от заданного графика. Хорошие девочки чисты как белый лист. Никаких загнутых уголков, нелепых пятнышек и небрежных заломов. Хорошие девочки не разочаровывают и не сбиваются с пути истинного. Хината всегда поступала как хорошая девочка: уважала отца, несмотря на пренебрежительное к ней отношение, прощала брата, что презирал её всё детство, пропускала мимо ушей замечания сверстников о её слабости. Не сказать, что это давалось Хинате с большим трудом, но всё же, иногда, приходилось душить свою гордость, не давая ей, проклятой, поднять голову. Хината, по сути своей, была хорошей девочкой. Вот только хорошие девочки не всегда подобны белым листкам. В какой-то момент на белом может выступить тёмное пятно, появится залом, портя идеальную картину. Хината всегда восхищалась светловолосым пареньком, что не сдавался ни при каких обстоятельствах. Ну чем не идеальный принц и будущий муж. Хорошая девочка вышла замуж за хорошего мальчика, так и должно быть. Всё шло по плану, по графику, пока светловолосый парень не вернул в деревню своего лучшего друга сбившегося с правильного пути. По ночам, всё чаще, вместо глаз цвета весеннего неба стали сниться чёрные, словно ночная мгла очи. Они приковывали, околдовывали и затягивали в вязкий омут. Наваждение, не иначе. Девушка просыпалась с колотящимся сердцем готовым разорвать грудную клетку, от снов, что приносили с собой ониксовый взгляд, шла на кухню пить ромашковый чай и успокаивала себя тем, что во всём виновата осенняя хандра, ведь хорошим девочкам снятся только правильные сны. Плохие мальчики всегда бунтари. От них не ждут ничего хорошего, их опасаются и обходят стороной, стараясь ускользнуть от холодного взгляда. Плохие мальчики непостоянны и ненадёжны. Плохие мальчики подобны чёрному холсту, на котором никогда не появится светлых красок, там только тьма и мрак. Чем дольше жил Саске, тем больше убеждался, что справедливости не существует, добро живёт только в детских сказках, эдакая иллюзия, в которой барахтается всё человечество. Нить его судьбы вилась именно так – несправедливость, предательство, злость и корысть. А плохие мальчики подобного не прощают – не могут. И он, как положено плохому мальчику, бунтовал, бродил во мраке своих приоритетов, злился и проклинал весь чёртов мир. Он уже тонул в своей непроглядной тьме, но упёртый светловолосый паренёк разбавил его тьму лучиком света и слабой, но надеждой. Жизнь Саске стала меняться – не кардинально, но всё же… Было за что держаться. Лучший друг постарался. Плохой мальчик женился на хорошей девочке, не по большой любви, а скорее из уважения к чувству, которое девушка хранила к нему многие годы. Черный холст не менялся. Застыл. Не менялся до момента, когда жена его лучшего друга пришла налаживать контакты между двумя семьями и принесла яблочный пирог с корицей, а в придачу смущенную улыбку и мягкость движений. После этого запах яблок с корицей с лёгкой ноткой шоколада становился всё более желанным и родным. На черном холсте проступала белая краска. Саске пытался от неё избавиться, не пускал в тёмные углы ослепляющую белизну. Он не осознавал, что подобные оттенки существуют в палитре его жизни, и от этого опираться становилось ещё труднее. Плохой мальчик выстраивал защитные барьеры, старался не замечать откуда-то появившееся новое чувство, иногда пропускал несколько рюмок саке, чтоб затуманить разум – отключиться и не чувствовать. Они не встречались тайком наедине, не пожирали друг друга глазами, не было ни единого запретного прикосновения. Никто не перешагнул невидимую границу. Разве это что-то меняло, дарило долгожданное облегчение или не вызывало мук совести – совсем нет. Хорошей девочке до головокружения хотелось быть с плохим мальчиком, бунтовать, тонуть в его тёплой мгле. Руки предательски тряслись в его присутствии. Она прятала дрожь в длинные рукава кофты. Всё её существо трепетало, даже если они находились в многолюдной комнате. Хината прятала своё чувство в самые потаённые уголки сердца. На белом листе проступали чёрные пятна, кои невозможно было остановить. Выстроенные планы рушились как карточные домики, графики ломались как сухой сук под твёрдой поступью ног. Плохой мальчик тянулся к хорошей девочке. Он оставался таким же невозмутимым и спокойным, как и раньше, но внутри бушевал хаос. До одури хотелось её обнять, надышаться яблочно-коричным ароматом, пропитаться им, задержаться и осесть. Кости ломило от желания касаться любимого человека. И он упорно выбивал это чувство из своего сознания, благо, хотя бы миссии позволяли не сдерживаться. Чёрный холст пропитался чистой белизной. Краской совсем не характерной для Саске, но не чуждой ему. Когда Саске покидал деревню, планируя навсегда попрощаться с бунтарством и старыми приоритетами, Хината ждала его на краю. На краю их сдержанности и самообмана. Вместе сорвались в пропасть, расправив помятые крылья. Разбивались и возрождались в запретном полёте. Чёрное на белом. Белое на чёрном. Краски смешались, создавая свой собственный, непередаваемый оттенок. Их общий. Неповторимый. Одна ночь разрушила стереотипы и модели, что были вбиты в них ещё с рождения. Рассыпались на ветру их чувств. И почему-то хорошей девочке было просто признать, что её белизна не идеальна. И не легкомысленность или равнодушие были тому причиной, а лишь понимание, что не бывает в мире идеальности. Плохой мальчик возвращался в родную деревню с осознанием, что даже такие как он, когда-то холодные и пустые, покрытые плотной темной глазурью могут источать тепло и свет. Они отпустили друг друга. Не могли иначе. Хината больше не стремилась к идеальности, но, всё же, оставалась хорошей девочкой, женой и мамой. Саске всё также сохранял свой образ плохого мальчика, не видел нужды кого-то в этом разубеждать. Лишь пытливый взгляд его маленькой дочери замечал в отце проскальзывающую теплоту. Ну и, пожалуй, от взгляда девушки, что пахла корицей с яблоками, тоже было тяжело скрыться. Уж такие они - плохие мальчики, приоткрывают маски только перед самыми дорогими.