Зарисовка. Non habetis. OST Alice

      Его нет. 3 месяца. Она задыхается. Горло саднит, нос заложен, голова раскалывается. Прохладные губы касаются горячего лба девушки и головокружение отступает. Куликов, ты даже здесь оказался сильнее. - Алиса! Алиса! Ты бредишь, у тебя температура. Это не его губы. Не его руки. Это не он. Она открывает мутные глаза и шепчет: - Олежа, всё в порядке. Я всего лишь простыла. Мне всего лишь нужен Миша. Нужен, настолько, что аж скулы сводит. Нужен настолько, что, кажется, произнеси Алиса его имя вслух, она тут же распадётся, развалится на сотни мелких осколков. Нужен, настолько, что даже от воспоминаний о нём больно.       - Ты разговаривала во сне, малыш. Я проснулся, когда ты металась по постели. Но ты кого-то звала. Я рядом. Алиса вымученно улыбается. Она видит, что он рядом. Но не чувствует. Тот, чьё присутствие ей просто необходимо, не рядом. Тот, кто снится каждую ночь, не рядом. Тот, чей голос она уже не слышала так давно, не рядом. Это тяжело. Это невыносимо. Ей бы надо выкинуть брелок с медным всадником. Но вместо этого каждую ночь засыпает, сжимая его в ладони. Ей бы надо удалить все фотографии. Но вместо этого она перед сном листает каждую. Ей бы надо думать о будущем. Но вместо этого она постоянно думает о прошлом. В это прошлое нет возврата. Ей бы научиться отпускать людей. Но вместо этого она держит память о нем всё крепче. Ей бы… - Алис, что ты так цепляешься за этот брелок? Откуда он у тебя? Она не понимает, что её заставило так вскочить с кровати. Она буквально вырывает подарок из рук Олега. Алиса не заметила, как во сне уронила его. И это, кажется, ей сильным упущением. Мужчина растерянно смотрит на неё. Он видит, что ей плохо. Девушка дрожит, обнимая себя худыми руками. - Олег, ложись спать. Я заварю чай. Мне нужно побыть одной. - Малыш, ты такая капризная, когда болеешь. Да. Она болеет. И у этой болезни есть название. Куликов. Слава богу, он и вправду ложится спать. Позволяя Алисе остаться одной. Позволяя Алисе остаться наедине со своей утратой. Позволяя Алисе погоревать. Позволяя Алисе побыть собой. Она не включает свет на кухне. Она не включает чайник. Всё, на что у неё хватает сил – сползти по стене вниз, закрывая рот ладонью. Дорожки, оставленные слезами, не просыхают. Загорская старается плакать бесшумно. Никто не должен услышать. Никто не должен увидеть. Никто не должен жалеть. Медный всадник тускло поблёскивает в лунном свете. Маленькая фигурка тёплая. И ей кажется, будто эта фигурка сочувственно на неё смотрит. Ты сама виновата. У тебя есть его номер. Ты можешь набрать его в любую секунду. Вот только на том конце, никто не ответит. - Миш, вернись, пожалуйста. Голос Загорской простужен. Слова вылетают со скрипом. Она начинает кашлять и шмыгать носом. И сейчас ей так хочется, чтобы её взяли на руки, укачали как маленького ребёнка. - Пап, а ты скучаешь по маме? - Каждый день, Лисёнок. - Почему ты ей не позвонишь? Она же в Москве. Отец Алисы улыбается. А глаза остаются серьезными. Сеточка морщинок расплывается по его лицу. Он мягко гладит дочь по голове: - Лисёнок, иногда люди уходят от нас навсегда. И мы ничего не можем с этим поделать. Даже если любим их больше всего на свете. Куликов, ты что, ушёл навсегда?! Алиса вытирает слёзы. Она яростно вскакивает и швыряет брелок в мусорное ведро. Ну и иди. Иди и оставь меня. И никогда не возвращайся. Проходит минута. Другая. Слышен вздох. Загорская достает подарок из ведра и снова сжимает в ладони. Олег не спит. Он лежит с открытыми глазами и смотрит в потолок. Он думает. Он понимает. Он жалеет. - Кто там? - Ошиблись. Решение произнести это слово - самое глупое. За всю его жизнь.