Богатая фантазия.

Пролог. В таком мире невозможно жить. Выживают единицы. Те, кто выживает, самые сильные, самые мужественные, живут еще хуже. Поэтому лучше умереть, чем так жить. Нет, не жить. Существовать. Анастасия, трибут от седьмого Дистрикта, никогда не планировала так бесславно погибнуть. У нее оставались мать и старший брат, выросший уже из возраста, в котором попадают на Жатву. Мама хваталась за сердце, плакала на прощании, никак не хотела поверить, что ее дочь отправляется в последний путь. Брат обнял ее, пожелал удачи. Никаких иллюзий Анастасия насчет своих навыков выживания не питала. Девушка умела ездить верхом, немного разбиралась в травах и чуть-чуть умела драться на кулаках. Заинтересовать спонсоров или даже распорядителей Игр ей было совершенно нечем. Второй трибут с ее Дистрикта, нелюдимый парнишка Рустам, внимания на нее не обращал, готовился один, наставления ментора не слушал, и по нему было видно — он просто готовится умереть. Анастасия тоже была уверена, что победителем не останется. Но умирать в первые десять минут после старта ей не хотелось. Для чего их повели знакомиться с распорядителями, она не знала. Они бы и так увидели их, на аттестации… но высшее начальство почему-то решило, что трибуты должны знать в лицо своих убийц. Пятеро мужчин и две женщины разного возраста, посмеиваясь, разглядывали их. Двадцать четыре подростка, отправленных на смертную казнь. Анастасия равнодушным взглядом скользила по разукрашенным физиономиям и вдруг замерла, во все глаза уставившись на одного из мужчин. Пронзительные серо-зеленые глаза, волосы в художественном беспорядке и ни грамма косметики. Этот распорядитель решительно отличался от остальных. Он был главным, но не смотрел на трибутов с насмешкой и превосходством. Он просто смотрел. На миг его взгляд задержался на Анастасии, мужчина склонил голову на бок и встретился с ней взглядом. А затем он продолжил разглядывать остальных участников публичной казни. И звали его Митя Фомин. 1. Мне снились эти серо-зеленые глаза. Первую ночь с момента пребывания в Капитолии я спала крепко, хорошо и без кошмаров. На аттестацию я шла в предвкушении лишь одного — что я вновь увижу его, возможно, последний раз в жизни. Освоив немного на тренировках стрельбу из лука, я кривовато показала это на аттестации, а затем обнаружила, что Митя внимательно меня разглядывает. Конечно, мое неровное неуверенное пуляние стрел в мишени даже не в яблочко, далеко не в яблочко, не могло произвести на него впечатления. Однако он чего-то ждал. Я задумалась. Что я умею, что может поразить этого невозможного мужчину? И тут я вспомнила, как в детстве в школе нам рассказывали, что при смешивании угля, серы и селитры можно получить порох. И все это было тут, лежало на столе рядом с красками. Я бросилась туда. Время истекало. Резкими рваными движениями я насыпала нужные компоненты в красивую блестящую чашу. Хорошо перемешала, затем схватила два небольших клинка и выбила искру. Порох в металлическом сосуде вспыхнул ярким синим цветом. Отразившись многократно от чаши и стеклянных стен, он озарил всю комнату голубым свечением. Я перевела взгляд на Митю и увидела последние отсветы, отразившиеся в его глазах. Он поднял брови и улыбнулся одними губами. — Спасибо за внимание, — я поклонилась и ушла из зала. Ментор, а вернее, менторша, Кассиди посмотрела на меня с уважением. — Не знаю, как это поможет тебе на Арене, но получилось эффектно. — Спасибо, — вздохнула я, — почему эти компоненты были в зале? — Они входят в состав некоторых красок, для стойкости и для определенных свойств, — пояснила Кассиди. — Иди, Настя, время обеда. Остаток дня я провела в своей комнате, выйдя только к ужину, когда объявляли результаты аттестации. Я набрала девять баллов, что было совсем неплохо. Черт возьми, девять баллов! За что? За синий огонек? Трибутам ходить по своим этажам было разрешено. Выйдя из комнаты, я направилась на балкон, окруженный защитным куполом. Электромагнитные волны поблескивали в темноте. Чего они добивались, создавая это? Что прыгнуть из окна, что долбануться об купол — и то, и то могло привести к гибели. Я представляю, что бы было, если бы какой-нибудь из трибутов погиб накануне Игр, ударившись об эту электромагнитную хреновину. Вернее, нет, я даже не представляю. Что бы они сделали тогда? Выбрали бы новое пушечное мясо или же отправили бы на Арену двадцать три человека? Глубоко задумавшись, я не заметила, как ко мне сзади кто-то подошел. — Мисс Кабанова? — раздался приятный голос. Я вздрогнула и одним прыжком обернулась, вставая в боевую стойку. И замерла. Передо мной стоял сам Митя Фомин. — Я был впечатлен сегодня, Анастасия, — распорядитель чему-то улыбался. — Где вы научились этому? — В школе, — пробормотала я. Митя хмыкнул: — Неужели в седьмом Дистрикте обучают делать порох? Какое упущение со стороны правительства. Так и до восстания недалеко… — Нас много чему учили, — пискнула я, — ну, это же не значит, что мы будем затевать революцию. Мой Дистрикт не самый бедный. — Да, вы в основном не опасны. И очень полезны. Древесина нужна всегда и везде. Я вскинула брови. Ну конечно. Суть каждого Дистрикта исчисляется пользой и повиновением, отсутствием беспорядков. — Знаете, мисс Кабанова, вы понравились не только мне. У вас есть все шансы на победу, — заметил Митя, чему-то улыбаясь. — А вас не повесят за то, что вы сейчас секретничаете тут со мной? — Кто секретничает? — мужчине определенно было весело. — Сейчас нас с вами видит весь Капитолий, Анастасия. Они же следят за каждым вашим шагом. — Они слышат, о чем мы разговариваем? — Нет. Камеры воспроизводят только изображение, звука в них нет. Я задумчиво посмотрела на него. Какой же он красивый! Какая жалость, что мы пересеклись при таких плачевных обстоятельствах. Я никогда не думала о любви. Ну, то есть, я знала, что мои родители когда-то любили друг друга, и получилась я. Но на современном Панеме нет места любви и чувствам. Здесь жестокость и не справедливость борются за право главенствовать над миром и исправно побеждают. Поэтому для меня все это было в новинку — то чувство, когда сердце готово выскочить из груди, отбивая бешеный ритм, когда щеки ярко пылают от одного только его взгляда… Я всегда считала себя довольно холодным человеком, и поэтому все это выбивало меня из колеи. — Кто отправил вас ко мне и зачем? — спросила я тихо. Митя пожал плечами: — Никто. Я сам пришел. Увидел, что вы здесь, и направился сюда. Тут красиво, правда? Знаете, Анастасия, я посмотрел на профи, я видел всех участников шестьдесят пятых Голодных Игр. И я считаю, что если вы не схлестнетесь с этими безжалостными убийцами в ближнем бою, и они просто сами перебьют друг друга, у вас есть шанс на победу. — Почему это говорите мне вы? Мне это должен мой ментор рассказывать! Митя наклонился вперед, приближая свое лицо к моему, и пробормотал одними губами: — Я хочу, чтобы победила ты. Я сделаю все, чтобы ты одержала победу. Его дыхание обожгло мне щеку. А в следующий момент он резко развернулся и быстрым шагом ушел с балкона. За окном занимался рассвет моего последнего дня в Капитолии. 2. — Что ж, Настя, ты ведь не интересовалась до этого Играми, верно? Я кивнула, пожав плечами. Не понимаю, к чему этот вопрос. — А профи… что о них скажешь? Не боишься? Я кашлянула. Мой предшественник, Рустам, которого почему-то вызвали вперед меня, расплакался прямо перед камерами и, не ответив ни на один вопрос, покинул зал. Я могла его понять, ему было всего одиннадцать лет, его имя было вписано всего один раз, и закон подлости пошел против него. Странно, что старшие братья не вызвались добровольцами. Один из них учился со мной в одном классе и никогда не отличался жестким характером… И что теперь? Фликерман решил, что все из восьмого Дистрикта такие мямли, как этот мальчишка? Я прищурилась и мрачно ответила: — Какой смысл бояться смерти? — и жестко добавила: — Все мы там будем. Цезарь изменился в лице. Улыбка сползла с его губ, как весенний снег с крыши. — А ты хотела бы сказать что-нибудь родственникам на прощание? — спросил он, пытаясь справиться с собой, но улыбаться, как раньше, больше не получалось. — Они же смотрят нас сейчас. — Хотела бы, — я посмотрела ему в глаза. — Знаете, можно было бы сказать им, чтобы они верили в меня, но это было бы ложью, а лгать я близким не хочу. Мама, Коля, я вас очень люблю. Я постараюсь выжить, но обещать я ничего не буду! Рывком встала на ноги и покинула сцену, не дождавшись ответа от ведущего. Кассиди покачала головой при виде меня. — Ты была очень резка там. — Я не пытаюсь понравиться спонсорам, — огрызнулась я, — и вся эта наигранная доброжелательность меня ужасно бесит! Позвали сдохнуть — нечего глазки строить! Я ощущала на себе сочувствующий взгляд менторши, когда шла к лифту. А мне просто уже падать было некуда! Рустам опозорил наш Дистрикт! Он в аттестации с трудом набрал пять баллов и здесь расплакался, как сосунок! Хотя на репутацию Дистрикта мне было плевать, меня бесило, что все на меня смотрят со снисхождением, типа я такая же. Врезавшись кому-то в спину, я громко выругалась и лишь потом поглядела на обернувшуюся «преграду». — А вы разве не должны с охраной тут ходить? — брякнула я, глада в знакомые серо-зеленые глаза. — Многие трибуты хотят вас убить. — Меня? За что? — Митя улыбнулся. — Я еще пока ничего плохого никому не сделал. — Вы Главный Распорядитель Игр! Вы заведомо враг всем, кроме профи. — И вам тоже, Анастасия? Я закашлялась и тихо заметила: — Лифт приехал. И мне вниз, я дико есть хочу. — К сожалению, я не могу составить вам компанию, — в его глазах плясали смешинки. — Вдруг меня в столовой кто-нибудь убьет. — Я этого не переживу, — попыталась пошутить я, и только потом поняла, как это двусмысленно звучало. Митя хмыкнул и шагнул в лифт. Я поспешила за ним. Кабинка плавно поплыла наверх. — Вы попадете в хвойный лес, — смотря прямо перед собой, произнес мужчина, — Рог Изобилия на опушке. Хвойные деревья обладают плохой энергетикой… хотя не мне тебя учить разбираться в деревьях. Будь осторожна. Воды на Арене почти нет, единственный источник недалеко от Рога. — Зачем вы помогаете мне? Лифт звякнул, двери открылись. — Всего доброго, Анастасия. И я поехала вниз в полном смятении. Решив не идти в столовую, я вышла на своем этаже, где меня ждал неприятный сюрприз. Посреди холла стояла моя менторша, кураторша Аэлита и несколько человек из высшего начальства. Рустам повесился, на собственных носках. Как такое допустили, было непонятно, но то, что это не убийство, а суицид, ясно было сразу. Психика мальчишки просто не выдержала. — Что будет теперь? — спросила я у Кассиди. — Они отправили планолет в ваш Дистрикт. Вместо мальчика в Играх участвовать будет один из его братьев, Клемент, скорее всего. — Ему пятнадцать. Аизлеку семнадцать. Почему не выбрали того, что постарше?! — Клемент вызвался сам. Аизлеку через десять дней исполняется восемнадцать, и он больше не будет участвовать в Жатве. А младший решил, что лучше погибнуть сейчас, чем быть выбранным накануне совершеннолетия. — Ужасно, — выдохнула я. Теперь шансов на победу стало еще меньше. Аизлек учился со мной в одном классе. Клемент же был младше, знакомы мы не были, и он вполне сможет выпустить мне в грудь стрелу. Или кинжал кинуть… — Но он же не успеет потренироваться и подготовиться. — Такова судьба, — пожала плечами менторша. — Надо было вызываться добровольцем вместо младшего брата. 3. Несмотря на то, что команда стилистов пожелала мне удачи, а Кассиди даже обняла на прощание, легче мне не стало. Приколотый с внутренней стороны штанов значок с эмблемой ЦСКА грел мне душу. Коля отдал мне его перед моим отъездом, и этот маленький металлический ромб был единственной вещью, оставлявшей меня в сознании. ЦСКА была футбольной командой до разлома мира, до атомной войны. Мы с Колей очень часто пересматривали репортажи матчей, а где он раздобыл этот значок, вообще одному Богу только известно… — Старт через шестьдесят секунд. Я зашла в капсулу, которая должна поднять меня наверх, на Арену, и поняла, что меня охватывает паника. Наверное, это нормально. Самое главное — не сдохнуть в первые полчаса. Дальше — проще. Сидеть на дереве и ждать, пока все остальные друг друга поубивают. А уж по лазанью по деревьям я мастер. Как и Клемент, к сожалению. Хотя, если верить ему, он меня убивать не собирается. По крайней мере, он так сказал. Действительно. Зачем ему марать об меня руки, когда это сделает любой другой? Десять секунд до старта. Капсула медленно закрывается, я последний раз смотрю на Одейру, моего стилиста, и кабинка поднимает меня наверх. Увиденное не особо пугает. Местность чем-то напоминает окрестности моего Дистрикта — такие же высокие сосны (которые очень хорошо горят), пушистые ели (в которых можно прятаться), и такие же живописные цветы на полянке, которые, как бы издеваясь, тянутся к солнцу, не зная, что через двадцать секунд будут окроплены кровью. Обратный отсчет пошел. Поворачиваю голову и смотрю на Клемента. Он говорит мне одними губами: «Беги что есть мочи». Я шумно выдыхаю. Можно ли ему верить? По правилам, желательно обзаводиться союзниками, а на деле, союзник тоже потом может пришить тебя исподтишка… …две… …одна… Пушка! Трибуты со всех ног ломанулись со своих мест к Рогу Изобилия. Я не стала исключением, мне нужно было достать хотя бы рюкзак с продовольствием. Стрела пролетела у меня над головой, я пригнулась, перекатилась через голову, и продолжила свой путь. Мне повезло, меня никто не заметил почему-то, и я очень удачно добралась до рюкзака и даже прихватила с собой два кинжала и пару гранат. Один из кинжалов, правда, сразу же полетел в оказавшегося на пути парня из пятого Дистрикта. А я ведь даже не знала, как его зовут! Пушка возвестила о том, что несчастного парнишу я прибила. Без всяких приключений кроме пары стрел, воткнувшихся в рюкзак, я добралась до края леса и тут же залезла на ближайшее дерево. Стрелы я вытащила и аккуратно сложила в сумку. В ранце обнаружилась фляга для воды, веревка, еще один кинжал и мешочек с порохом. Как будто кто-то знал, что я возьму именно эту сумку! Нужно было искать воду, но сначала следовало дождаться объявления, сколько трибутов погибло и сколько еще живы. Выстрелов пушки я насчитала тринадцать, но я могла и ошибаться. Привязав себя к дереву, я попробовала поспать. Это удалось, и я проснулась, только когда над Ареной загремела музыка, и на небе начали появляться картинки с изображением погибших подростков. Погибло двенадцать, ровно половина, я ошиблась немного. В первом и втором Дистриктах все были целы. Из третьего и четвертого выбыли девушки. Из пятого погибли оба (одного из них прибила я), из шестого тоже. Седьмой Дистрикт смерти обошли, Клемент был еще жив, и я, соответственно, тоже. Из восьмого выбыл парень, из девятого девчонка. Из десятого погибли оба трибута. Девчонка из одиннадцатого и мальчишка из двенадцатого заканчивали «парад». Профи не пострадали, что неудивительно. Погибли, в общем-то, самые слабые, удивила смерть девушки из четвертого, она вызвалась добровольцем, потому что готовилась к Играм. Я подумала, что во всех Дистриктах стоило бы ежегодно воспитывать таких Профи, парня и девушку, чтобы они вызвались добровольцами и поехали на Игры подготовленными. Если я выживу, по приезде домой я открою школу для подготовки бойцов… Если. В этом-то все и дело. Все упиралось в это «если». Стараясь двигаться бесшумно, я смотала веревку и слезла с дерева. Что там Митя сказал? Воды мало, и она недалеко от Рога Изобилия. Так и я совсем близко к полянке, на которой он стоит. Значит, надо обойти ее по окружности, но на нее не выходить. Думаю, профи остались там, охранять запасы провизии. После получаса скитаний по зарослям, я обессилила. Очень хотелось пить, к нёбу прилипал язык, горло и губы пересохли. Что же делать, черт возьми? Пушка. И сразу картинка в небе. Девушка из восьмого. Планолет пролетел над полянкой и направился дальше над лесом. Я сделала шаг вперед и чуть не упала в глубокую яму. При ближайшем рассмотрении яма оказалась колодцем. Колодец?! С пресной водой?! А чем черпать? И вдруг, тихо шелестя куполом, к ней с неба спустился маленький серебристый парашют. К нему было привязано металлическое ведерко и записка: «Пей. Держись. Митя». У меня упала челюсть. Напившись вдоволь, я набрала воды во фляжку и убрала ее и ведерко в рюкзак. Слева послышались отдаленные голоса. Я поспешно взобралась на дерево и прислушалась. — Говорят, эта, из двенадцатого, Флинту дала прямо перед Играми, и он пообещал ее протянуть до финала. — Нахрена? — Сам и убьет потом, наверное. Она мощная деваха, неплохо оружием владеет. Хороший союзник. — А она о чем думала? Что она сможет выстоять против него в финальном бою? — Не знаю, о чем она думала. Может, надеялась, что его кто-нибудь другой раньше замочит. Парень с девушкой со второго Дистрикта прошли мимо, не заметив меня. Я тяжело вздохнула. Арабелла, с двенадцатого, была действительно рослой и мощной и являлась серьезным противником. А уж союз с самым крупным трибутом Флинтом из первого делал их практически неуязвимыми. Если только из лука их с деревьев снимать, в ближнем бою замочат моментально. Но лука у меня не было, и стрелять из него я тоже умела плохо, поэтому мне оставалось только сидеть и ждать, пока на них решит напасть кто-нибудь другой. Справа раздался вскрик, звук удара и сразу после него выстрел пушки. Радостный смех профи возвестил, что они убили еще одного трибута. Парень из третьего высветился на ночном небе. Осталось десять участников Игр, считая меня. Я проспала до утра, привязанная к дереву. Мне такое было не впервой, я часто в детстве убегала из дома и ночевала на деревьях, чтобы меня не нашли ни мама, ни миротворцы. Последние по деревьям вообще лазить не умеют, да и не смотрят они, кто там сверху в кроне прячется. Утро принесло странную жару. Душно было, как в парной, что было очень странно, потому что в хвойном лесу обычно наоборот, прохладно. Митя говорил про энергетику хвойного леса. Действительно, легенды о лесах, где растут ели и сосны, очень популярны в седьмом Дистрикте. И если среди берез дышалось легко и свободно, то от хвои веяло какой-то депрессией, грустью… очень много случаев было, что в хвойных лесах люди вешались. Но никто не мог понять причину этих событий. В нечисть мы не верили, это были сказки доядерного времени, а вот в силу мысли и энергетические потоки — очень даже. Но потом нашлось научное объяснение суицидам. Оказалось, что хвойные деревья выделяют в атмосферу вместе с кислородом гелий и неон, которые вызывают галлюцинации. Люди начинали слышать голоса, которые и приводили к самоубийству. Вода закончилась. Нужно было набрать еще. Но стоило моим ногам коснуться земли, как раздался пушечный выстрел. Я поспешно себя ощупала, но нет, я вполне была живая. Каким-то шестым чувством я ощущала, что свежий труп совсем недалеко от меня. И правда, пройдя буквально шагов пятнадцать, я обнаружила его — парень из одиннадцатого Дистрикта повесился на ели. Итак, нас осталось девять. Четверо профи, парень из четвертого Дистрикта, нас двое из седьмого, и парень из девятого и девчонка из двенадцатого. Сверху загудел планолет. Я поспешно сбежала влево, чтобы огромные клешни не зацепили меня. Пока я бездумно пялилась на «труповозку», что-то холодное и острое уперлось мне в спину. — Не шевелись, красавица, а то будет больно. — Ты слишком разговорчивый, для участника Игр, — бросила я через плечо и одним ударом воткнула нож, зажатый в руке, противнику в живот. Пушка. Я обернулась. Парень из девятого. Нас осталось восемь. Тот же планолет забрал еще один труп. 4. — Эй! Настя! Я обернулась и обнаружила Клемента. Выглядел он потрепанным, но вполне живым. Скулу пересекала длинная, но неглубокая царапина, и на шее виднелся небольшой порез. — Что с тобой? — я подошла и оглядела травмы парня. — Напоролся на Флинта с его подстилкой, все нормально. — Странно, что ты жив остался. — Я на дерево влез. Я хмыкнула. Значит, я совершенно права, что отсиживаюсь в кронах. Кроме нас с Клементом никто так хорошо по деревьям лазить не умеет. — А ты как выжила? Я рассказала. А потом спохватилась: — Ты, наверно, пить хочешь. — Безумно. — Идем. Напившись, парень повеселел. — Знаешь, Настя, у тебя есть шансы на победу, — сказал он, подкидывая и ловя кинжал. Я не смогла на это смотреть и отвернулась, спросив через плечо: — Почему у меня? Клемент усмехнулся и убрал оружие. — Тебя выбрал главный распорядитель, он будет проталкивать тебя до конца. — Сомневаюсь, что его за это по головке погладят. Сноу не любит, когда распорядители находят себе любимчиков. — Сноу знает о его выборе, — фыркнул парень. — Так всегда. Они выбирают победителя сами и протягивают его к финалу. А дальше — как повезет. Могут помочь, могут изменить решение. — А ты, я смотрю, изучал материалы. — У меня было два часа, чтобы ознакомиться с правилами и хоть немного подготовиться. — Что ты почувствовал, когда узнал, что брат повесился, и кому-то придется участвовать вместо него? Почему ты вызвался добровольцем? — По-твоему, лучше попасть на Игры накануне рубежа? Аизлек сильнее меня в несколько раз. Он будет дальше работать на лесопилке и сможет обеспечить маму. Я бы не смог этого сделать, если бы остался, а он бы отправился сюда. Я считаю, что это честно. Я хотела что-то ответить, но мысль вылетела у меня из головы, будто ее и не было, когда я увидела за спиной Клемента огонь. Откуда он взялся?! — Пожар, черт возьми!!! — заорала я, тыча пальцем парню за спину. Клемент обернулся и вскочил на ноги. Рюкзак на плечи, и мы бросились наутек. — Наверно, мы отошли слишком далеко от других трибутов, и нас решили отогнать обратно, — крикнул мне на бегу парень. — Как ты много знаешь! — воскликнула я, споткнулась, ухватилась за него, и мы кубарем покатились вниз, в овраг. Полет закончился очень быстро, но когда мы посмотрели туда, где нас только что настигал огонь — его там не оказалось. Как будто и не было. — Какие люди! А мы только вас и ждали! — раздался ехидный голос Рианны, девушки из второго Дистрикта. — Мать твою, — сквозь зубы выругалась я и вскочила на ноги. Наконечник стрелы смотрел точно мне в грудь. Сучка драная. Чтоб ей пусто было. А дальше все произошло одновременно. Кинжал, брошенный Клементом, воткнулся Конхену, напарнику Рианны, в лоб. Я бросила гранату в девушку, но та успела выпустить стрелу прежде, чем взлетела на воздух. Стрела летела точно мне в сердце. Я уже считала последние секунды этой никчемной жизни, когда Клемент, долбанный придурок, выскочил ей наперерез, закрыл меня, и она воткнулась ему в плечо. Конечно, он рухнул назад, на меня. Но он был жив, хоть и истекал кровью! — Идиота кусок! — завопила я, выбираясь из-под парня и бросаясь к его плечу. Стрела прошла насквозь, наконечник торчал с другой стороны. Отлично. — Настя. Брось меня, — простонал Клемент. — Заткнись, дебил, — огрызнулась я, — сейчас я отломаю наконечник и вытащу древко. Будет невероятно больно, но я думаю, ты справишься! — Зачем… ты делаешь это? — прошептал парень, смотря на меня. — А что мне сделать? Добить тебя? Ну уж нет, иди нахрен, пусть это сделает кто-нибудь другой! И мучиться, помирая от кровопотери, тебе я не позволю. Держи, — я вложила ему в ладонь бинт, который обнаружился в кармане рюкзака. — А теперь терпи. Резким движением я отломала торчащий из плоти наконечник стрелы и дернула древко на себя. Парень заорал от боли, кровь брызнула в разные стороны. Щедро смочив какой-то мазью бинт, нашедшейся там же, в рюкзаке, я приложила его к ранам с обеих сторон. Похрен, что это, лишь бы помогло… Раз. Два. Три. Четыре… десять. Чудо. Края ранок начали затягиваться, и вскоре от них не осталось и следа. Наверное, Митя рассчитывал, что я потрачу мазь на себя… но я так не могу. Я не в состоянии смотреть, как умирает другой, спасший мне жизнь. С неба с тихим шелестом спустился серебристый парашют. Банка и записка. «Ты очень добрая. Порой даже слишком. Митя». Он прислал новую банку мази. Слова закончились, остались лишь эмоции. Что, черт возьми, происходит? А нас осталось шестеро. Неизвестно, что не поделили между собой трибуты из первого Дистрикта, но раздалось еще два выстрела. А вечером на темном небе загорелась девушка из первого, оба трибута из второго, и парни из четвертого, девятого и одиннадцатого Дистриктов. Нас осталось четверо. — Ты понимаешь, что мы оба все равно не выживем? — произнес Клемент мрачно, устраиваясь на ветке рядом со мной. Было тесно, но мне было проще прижаться к парню, чем отсаживать его на другое дерево. Я была обязана ему жизнью. — Ну значит, Флинт или Арабелла засадят тебе кинжалом в висок, — огрызнулась я, обхватывая себя руками. — Но не я. Ясно? — Мы с тобой в одинаковом положении, Настя, — Клемент покачал головой. — У нас обоих мама и старший брат. Только ты своим родственникам нужнее, чем я. — С чего бы это? — Ты девушка. Родишь своей матери внука… — В таком мире нельзя заводить детей, — жестко выплюнула я. — Ты всерьез думаешь, что я мечтаю о том, чтобы через одиннадцать лет мой ребенок оказался здесь?! — А может, через одиннадцать лет все будет по-другому? — парень задумчиво болтал ногой в воздухе. — Все мы в глубине души надеемся, что появится кто-то, кто перевернет этот мир, отменит Голодные Игры и установит новый порядок… — Мечтать не вредно. — Согласен. Вредно не мечтать. Время текло очень медленно. Привалившись к теплому боку Клемента, я прикрыла глаза и не заметила, как задремала. 5. — Настя, проснись. Похоже, это финал. Я распахнула глаза. Действительно, что-то в воздухе изменилось. Сильно похолодало, поднялся ветер, я поплотнее прижалась к парню, сидящему рядом со мной. — Надо идти к Рогу изобилия, — проговорил Клемент тихо. — Сейчас либо мы их, либо они нас. — Странно, что мы до финала-то дожили, — пробормотала я. К полянке мы шли в полном молчании. Флинт и Арабелла были вдвое крупнее нас обоих и втрое сильнее. У меня, правда, был лук, оставшийся от Рианны, но стрел было только две, и пользоваться им я почти не умела. Сзади раздалось приглушенное рычание. Мы, даже не оборачиваясь, рванули вперед — ничего хорошего там все равно прятаться не может, от этой местности снисхождения не жди. Однако нам в очередной раз повезло. Деревья и кусты будто расступались перед нами, и мы неслись по относительно ровной дороге, без высоких корней, кочек и булыжников посреди дороги. Мы очень предсказуемо вылетели на поляну и бросились к Рогу. Я даже не знала, что хуже — быть съеденными переродками или же получить лезвие в грудь от Флинта и Арабеллы. Второе было не так позорно. Однако трибуты у Рога повели себя непредсказуемо — без единой попытки помешать они позволили нам добежать до Рога и забраться на него вслед за ними. И вот, мы, все четверо, стояли на небольшой металлической площадке и тяжело дышали. — Хорошо бегаете, — наконец, подал голос Флинт, — чуть медленнее, и вас бы сожрали. — Я в курсе, — вздохнул Клемент, — нам, по-хорошему, драться надо, иначе эти, — он ткнул пальцем в небо, — придумают что-нибудь еще. Парень из первого пожал плечами. — Надо. А вам это надо — драться с нами? — Что ты имеешь в виду? Вой и рык вокруг рога стали совсем невыносимыми. — Мы в любом случае сильнее вас. Вам заведомо крышка. — Не сказал бы, — Клемент покосился на меня, — она девочка с секретом. Ей все время везет. — Посмотрим, как ей повезет в этот раз. Арабелла, давай! Брюнетка из двенадцатого Дистрикта была очень тяжелой и неповоротливой, пусть даже и очень мощной. Я легко уворачивалась от ее грузных ударов. И, несмотря на то, что она задела меня пару раз, я все-таки победила — юркнула ей под руку, сделала подсечку и свалила ее прямо к переродкам в зубы. Флинт задумчиво посмотрел ей вслед. — Значит, слабая была. И метнул в меня кинжал. Ситуация повторилась четко как за полдня раньше. В парня полетела последняя моя граната, а Клемент опять закрыл меня собой. Только теперь клинок воткнулся четко ему в солнечное сплетение. Мы с ним рухнули на площадку Рога, а Флинт взрывной волной и синим пламенем моего супер-пороха был откинут назад, четко переродкам в лапы. Клемент смотрел на меня, и в его глазах я видела такое счастье, что на мои глаза навернулись слезы. Он снова спас меня, он был настоящим союзником, он был со мной до конца. И меня радовало только одно — что не я убила его. Небо постепенно светлело, ветер прекращался, переродки пропали вместе с искалеченным телом Флинта. Планолет забрал несчастного Клемента, и я осталась одна. — Внимание! Позвольте представить вам победителя шестьдесят пятых Голодных Игр, Анастасию Кабанову. Мне плевать было на этот голос, хотя я знала, кому он принадлежит. Прилетевший за мной планолет доставил меня в стартовый центр, где я без сил упала на кушетку. Меня тут же окружили врачи, но мне было плевать. На меня накатилась такая усталость, что в пору было сдохнуть прямо здесь и оставить эти чертовы Игры без победителя. Сколько я провалялась в палате, я не знаю. Я только спала, ела и смотрела в огромное окно на Капитолий. Сил хватало лишь дойти до туалета и обратно. Однажды медсестра, следящая за мной, пояснила мне, что прошло уже три дня. А на четвертый ко мне пришел Митя Фомин. — Ты была великолепна, — произнес он тихо, садясь на край моей кровати. — Я верил в тебя. — Я заозиралась по сторонам, и он добавил: — Не бойся, здесь нет камер, за нами сейчас никто не следит. — Он пожертвовал жизнью ради меня, — прошептала я тихо, смотря на него. — Если бы не он… дважды… я бы не стала победителем. — Но ты им стала. Тебе придется это принять. — Я знаю. Его нежные пальцы коснулись моей щеки, и кожу в этом месте обожгло огнем. Я густо покраснела и отвела взгляд. Я кожей чувствовала, что Митя улыбается. А он гладил меня по волосам. И что-то говорил. Много говорил. Я не слышала. Я купалась в лучах теплой энергетики, исходящей от него. — Ты не слушаешь меня, — он негромко рассмеялся. — Нет, — искренне сказала я, — мне больше нравится просто смотреть на вас. — Было бы на что смотреть. — Есть на что. Я не знала, кто меня за язык тянет, но мне хотелось говорить ему только правду. Это было очень странным, я была будто под гипнозом каким-то… — Завтра тебя выпишут, — сообщил Митя тихо. — Скажи мне, Настя, тебе точно надо домой? — Да, а что? — Я хотел бы… чтобы ты осталась в Капитолии. — Что?! Я захлопала глазами, а затем поспешно отказалась: — Нет, спасибо, я не приживусь здесь. И что мне тут делать? — Ты могла бы стать кем угодно. Стоит только захотеть. — Стать пешкой Сноу? Ни за что. Митя помрачнел. — Почему сразу его пешкой? Я не считаю себя его пешкой. У меня очень много прав. Если бы я был его пешкой, я бы не сидел тут с тобой. — Вы все его пешки, — отмахнулась я. — Не обижайтесь. Знаете, я не радикал и не хочу никаких революций, я просто хочу домой. Можно я вернусь к маме и брату? Ну пожалуйста. — Ладно. Езжай к своей семье, — Митя вздохнул. — Спасибо, что была в моей жизни. Но… я думаю, что мы еще встретимся. Он наклонился ко мне и быстро поцеловал меня в губы. А затем стремительно покинул палату. А я еще долго хватала воздух ртом, пытаясь понять, что же только что произошло. На следующее утро меня выпустили, и тут закружилось. Поздравления, награждение, стилисты. Тур победителя. Ехать по Дистриктам и рассказывать всем, как я победила, было очень тяжело. И если в первом и втором за потерянных профи особо не переживали, то начиная с третьего на меня смотрели так, будто я убила всех трибутов, а не всего трех человек. Четырех. Смерть Клемента я тоже считала на своей совести. Особенно тяжело было, когда я вернулась домой. Рассказывать его близким, как он спас меня, не было смысла. Они и так все видели. Но в их глазах не было ненависти. — Если ты благодарна ему, то он увидит это с небес, — сообщила мне его мама. И мне стало еще более стыдно. Эпилог. Прошло очень много времени, прежде чем мне удалось удалить весь этот кошмар из памяти. И забыть Митю Фомина, с его невозможными глазами и нежными руками. Однажды утром я собиралась на лесопилку, когда услышала шум от машин. Выскочив на площадь, я просто обалдела — из машины миротворцев вышел Митя собственной персоной. Серебристый доспех очень шел ему. — Так что вы, миротворец теперь? — Теперь я ваш куратор, — мужчина улыбнулся. — Я думаю, что дальше все будет хорошо. Я просто не верила своим глазами и ушам. И счастью. Мне казалось, что я просто сплю и вижу хороший сон… А потом он просто притянул меня к себе и поцеловал. И я растаяла совсем. Настя резко проснулась и села. В комнате было темно, за окном не светлее. Часы на приемнике тарелки показывали три сорок. Шумно вздохнув, девушка спустила ноги с кровати, нашарила тапочки и направилась в туалет, а затем на кухню. Вспоминая такой яркий красочный сон, она не могла не улыбаться. Голодных Игр пересмотрела, ей-богу. — Ты чего не спишь? — Митя подошел к ней сзади и обнял ее за талию. — Просыпаюсь, а постель пустая и уже холодная… — Вчера фильм смотрели, помнишь? Про бойню среди подростков. Так щас вот приснилось, что мы с тобой попали в тот мир. Муж рассмеялся: — Хорошая же у тебя фантазия. Ну ты можешь быть уверена, что у нас с тобой все в порядке. Мы в Москве, ты замужем за мной уже пятый год, у нас дочке пять месяцев. — Просто, знаешь, наша история с тобой настолько невероятна, что порой в нее очень трудно поверить, — призналась Анастасия, — ведь ты выбрал меня из тысячи фанаток, и я до сих пор не понимаю, почему… — Настя! Ну не начинай! Я уже тебе неоднократно же повторял, почему! — Так повтори еще раз… — Я женился на своей самой неуклюжей фанатке, — Митя заулыбался, — ведь только ты умудрилась споткнуться, пробить толпу поклонников и выпасть на сцену прямо мне под ноги. — За такое не женятся. — А я женился. Ну хочешь, можем развестись… — Не хочу!!! — Я люблю тебя, глупенькая… Конец. Или… Нет, все же продолжение следует :)