Призрачное счастье

В тот роковой день небо было пугающего серо-свинцового цвета. Оно давило огромными невидимыми руками на воздух, сжимая его с каждой секундой. Вскоре, у Иноуэ закружилась голова. Ей казалось, что весь кислород перемножился на ноль; легкие сдавило железными путами, серые глаза слезились и сильно чесались из-за огромного давления. Сердце билось в груди раненой птицей, с хрустом ломая себе крылья о прутья клетки. От ужасающего, но одновременно невероятно красивого явления у рыжеволосой девушки захватывало дух, а внизу живота завязывался тугой узел. Рот был приоткрыт в немом крике, руки крепко сжаты в кулаки, а ноги как будто приросли к земле, глубоко пустив свои корни. Над небольшим, но довольно-таки многолюдным городом кружили два персональных конца света — Дамокловы мечи. Рукоятки и острие оружий были изношенными и потрескавшимися, кое-где отваливались целые куски и грузно оседали вниз — на землю. Вокруг воплощений теневых королей кружились черные перья, окруженные огненно-рыжим и дьявольски-зеленым ореолом. Порой эти два меча сталкивались в воздухе нос к носу, громили мир на куски, расщепляли на атомы. С каждой секундой принадлежности королей резко падали на пару метров вниз, неустойчиво застывая над каким-нибудь небоскребом или даже самой землей. Всегда, когда это происходило, Иноуэ думала, что городу наступил конец. Падение Дамокловых мечей — всего лишь отсрочка скорой гибели Каракуры. Вместе с этим девушка прекрасно понимала, что сегодня оборвутся не только жизни двух противоборствующих королей, но и ее жизнь, жизни двух совершенно не похожих друг на друга кланов, миллионы жизней обычных людей. От осознания этого неизбежного факта хотелось громко кричать, но из груди вырывался только слабый, едва слышный хрип. Все не так. Орихиме даже не помнит, как все это «представление» началось, не знает, как и когда закончится. Рыжеволосая девушка из Красного клана вздрогнула, когда где-то вдалеке раздался оглушительный взрыв, вскоре снесший беднягу с ног. Она, больно ударившись левом плечом о камень, вскрикнула от острой боли. С разодранной щеки стекала кровь, но Иноуэ уже не обращала ни на что внимания. Буквально в десяти метрах от нее, над самой землей зависли мечи — бело-зеленый и кроваво-красный. Девушка, задрав голову повыше, замерла: от первого орудия отвалился еще один кусок рукояти, оставив после себя огромный кратер. Как ни странно, Орихиме не было страшно, паника давно уже исчезла, осталась только горечь. Горечь от того, что два дорогих ее сердцу человека сейчас бьются межу собой не на жизнь, а на смерть. Вскоре стали различаться два силуэта. Первый, истекающий кровью и прихрамывающий на одну ногу, все еще крепко сжимал в правой руке катану, направленную острием на противника. Второй же, без остановок харкал кровью, закрывая обеими руками глубокую рану на груди. Поразительно уже то, как он выжил. «Они оба уже на грани!» — пронеслась в голове Иноуэ шальная мысль. Резко вскочив на ноги, превознемагая тупую боль, девушка набрала в легкие побольше пропахшего гарью воздуха и что есть мочи крикнула. Ее высокий голос заглушило ужасающее падение еще одного из осколков Дамоклова меча. Слезы непроизвольно катились по щекам Орихиме, завершая свой путь по лицу и разбиваясь об израненную землю. Руки слегка подрагивали, ноги снова стали ватными и предательски подкосились. Девушка осела на колени. В этот момент, будто почувствовав чужое присутствие, короли обернулись и посмотрели прямо на нее. Спокойные карие и одурманивающе зеленые. Казалось, они глядят прямо в душу, выворачивают ее наизнанку. Иноуэ помнит, как губы обоих парней прошептали одно единственное слово: «Уходи.» Все остальное происходило, как в тумане. Она не помнит, почему оказалась в воздухе в небольшом, но довольно-таки прочном барьере, который был создан ею же, не помнит, в какой миг короли потеряли свои короны, скатившиеся по ступеням с пьедестала. Не помнит, как упали Дамокловы мечи, не помнит, как она выжила… Не помнит, как ее родной город превратился в груду обуглившихся иллюзий. Иноуэ проснулась от того, что кто-то нагло и бесцеремонно дернул ее за то самое левое плечо, на котором уродливой меткой остался шрам на всю жизнь. Когда девушка смотрела на него в небольшое круглое зеркало в своей квартире и осторожно трогала тонкими, как у пианистки, пальчиками, ей всегда казалось, что на коже просто застыла одна крупная капля сероватого воска. Если принюхаться к следу на коже, наверное, можно было даже почувствовать старый, впитавшийся в него запах крови и гари, что три года назад стоял над исчезнувшей Каракурой. Каракура была укрыта пеплом и смогом. — Ты кричала во сне, — небрежно, на первый взгляд, обронили совсем рядом, почти у самого уха. Хрипловатый, прокуренный голос еще некоторое время звучал где-то на затворках черепной коробки Орихиме, прежде, чем она поняла, кто вырвал ее из липких объятий сна. «А ведь он прав», — как-то совсем рассеянно подумала рыжеволосая девушка, с отстраненным видом вытирая хрустальные слезы с глаз и висков, по которым они скатывались, пока одна из нынешних членов Хомры находилась в горизонтальном положении. Микото величественно возвышался над ней, подобно какому-то памятнику, как обычно, засунув руки в карманы джинсов и смотря сверху вниз. Между зубов была зажата дымящаяся сигарета, которую, судя по всему, Красный король не успел докурить на улице, на лице застыло преувеличенно скучающее выражение лица. Суо выдали глаза — пронзительные, с золотым переливом, сейчас потемневшие от тревоги. Тяжелое верхнее веко было приподнято и не наваливалось на глазное яблоко мрачной тучей. Даже немного непривычно. — Микото-кун, что мы говорили о курении в помещении? — вяло улыбнулась Орихиме, поправив сползающую с плеча тонкую лямку своей майки — кофта с длинным рукавом осела поверх, едва накинутая. Конечно, рыжеволосая девушка прекрасно знала, что вот так игнорировать мужчину с непослушными алыми вихрами, похожими на смерч, эгоистично и глупо, а еще бессмысленно, однако сейчас в баре слишком много лишних ушей, чтобы рассказывать про кошмар. Нет-нет, она ни в коем случае не усомнилась в преданности своего дорогого клана и всегда могла положится на этих взрывных ребят, но это было слишком личным. Кусанаги, стоявший за стойкой и протиравший стаканы к ночному открытию, обнадеживающе улыбнулся и едва заметно покачал головой. Это сочетание особо ничего не несущих в себе жестов означало только одно: «Все хорошо, мы не будем лезть в закрытую секцию». И за это немое понимание Иноуэ была искренне благодарна ребятам. Микото недовольно фыркнул и послушно потушил сигарету в пепельнице под внимательным и весьма острым взглядом Изумо, ибо в прошлый раз как раз-таки пострадала его любимая барная стойка. Анна сидела неподалеку и с интересом, легко читающимся в насыщенных алых глазах, наблюдала за медленно разворачивающимся концертом. С тех пор, как эта чуточку странная девушка с силой сразу двух цветов — красного и зеленого — вступила к ним в организацию, стало, признаться честно, гораздо веселей. Правда, пускать иногда чересчур гиперактивную Иноуэ на кухню было чревато опасными отравлениями. Об этом все члены Хомры узнали уже на следующее утро, конечно же. — Как обстоят дела со Скипетром 4? — с озорным блеском в глазах поинтересовалась Орихиме и сладко потянулась. Она и сама не знала, почему задала столь не актуальный вопрос, вот только вернуть его было уже невозможно. Вечно она сначала говорит, а потом думает. Ответом ей стал тихий, замаскированный под больной кашель, смешок со стороны светловолосого мужчины, робкая улыбка малышки Кушины и полное безразличие к происходящему короля. Иногда мужчина делал вид, что он глухонемой и по жестам, ну вот ни чуточки не понимает, совсем. Ох уж этот странный Микото… Иноуэ глубоко и как-то безнадежно вздохнула — она уже поняла, что ей никто не ответит, как следует. Вот был бы здесь, к примеру, тот же Ято, он бы с преогромным удовольствием ввел ее в курс дела, еще бы и описал все в красках. Но, Мисаки, увы, сейчас не было. А от этих партизанов кроме загадочных намеков и ждать больше нечего. Анне, разумеется, тоже никто ничего особо не рассказывал, но девочка, в силу своих необычных способностей, и так знала, какая по толщине нитка натянута между кланами. Неожиданно сероглазая девушка слабо поморщилась, тихо зашипев сквозь плотно сжатые зубы. Она почувствовала, как тягучее жжение в области ключицы, на которой была запечатлена метка Хомры, начинает расти. Иноуэ слабо очертила кончиками пальцев полукруг клейма и плавно скользнула вниз, по хвосту, заканчивающимся заостренной стрелкой, как будто пытаясь успокоить вдруг разболевшееся место. — Что случилось? — без лишней нервозности и суетливости спросил Красный король, рукой подав знак подчиненным не встревать в беседу. Он справится со всем сам, лично. Таков уж он, Суо Микото. — Метка болит, — наконец, выдержав некую паузу, беспокойно выдохнула девушка и перевела теперь уже взволнованный взгляд в стеклянное окно, на затянутое свинцовыми тучами небо. — Что-то случится, — с придыханием продолжила обладательница двух цветов и как-то неестественно, можно сказать, даже криво улыбнулась. Улыбка вышла похожей на горькую усмешку. Орихиме испуганно сжалась в комок. Аловолосый мужчина понимал недоговоренность последней фразы и не торопил ее с продолжением. Некоторые вещи невозможно сказать под чьим-то давлением, и сейчас был именно тот случай, когда нужно подождать. Суо умел ждать, хотя по нему сразу и не скажешь. В Хомре стояла нагнетающая тишина, все в зале были напряжены, исключая всегда расслабленного Короля, который чувствовал себя уверено. Пусть и знал, что именно эта девушка позже скажет ему лично… — В Каракуре перед столкновением Красного и Зеленого клана небо тоже готово было рухнуть на землю, — прошептала куда-то в пустоту девушка и сильнее впилась ногтями в кожу. Глаза жгло от невыплаканных слез, а перед лицом стояли образы Улькиорры и Куросаки. Лица тех, кто расстался с короной не по собственной воле. Павшие короли, о которых теперь слагают легенды в Шизуме. И Орихиме невольно была частью этой правдивой сказки с довольно-таки печальным концом. В горле неприятно осела гарь, прямо на стенках гортани. У пепла, по правде, всегда был отвратительный вкус, а у дыма удушающий едкий запах. А от Микото пахло именно так, ну, и еще, пожалуй, вишней. — Тоцука-сан еще не вернулся, случаем? — умело перевела тему в другое русло. Просто потому, что ей так удобно. Иноуэ не станет говорить Красному королю при всех, что он на грани. Пока что. Хотя по его глазам и теням, залегшим плотной полосой под ними, видно — упрямый мужчина осведомлен даже лучше на ту пору девочки, которая видела падение Дамоклов. — Сегодня, кажется, у него ночная съемка с крыши одного из небоскребов города, — с важным видом объявил правая рука Микото, утвердительно кивнув своим словам и зачем-то подняв указательный палец вверх, подобно какой-нибудь престарелой учительнице французского языка в средней школе. Хрупкое царство тишины было беспардонно нарушено, ее итак натянутые нити с громким пронзительным визгом порвались, уступив место ласкающему слух звуку. — Я, пожалуй, пойду пройдусь немного, глядишь, полегчает, — Иноуэ плавно соскользнула с кожаного диванчика и картинно потянулась до смачного хруста позвонков. Метка все еще неприятно пульсировала и нудно ныла, тем самым как бы показывая, что она все еще здесь и так просто Орихиме на этот раз от нее не отделается. Да, это был не первый приступ, если можно так сказать. По сравнению с позавчерашней внезапной вспышкой и церковным набатом в чугунной голове, сегодня просто Божья благодать. — Анна, не хочешь пойти со мной? — заставляя себя улыбаться через силу, спросила девушка. Ей нравилась эта серьезная малышка с совершенно не детским взглядом и складом ума. Чудо, а не ребенок. — А Микото?.. — как-то на удивление робко поинтересовалась Кушина, проглотив конец фразы. Она бросила на короля немного настороженный, как бы вопрошающий взгляд и неслышно встала с кресла; ткань ее готического платья тихонько зашелестела. Рыжеволосая девушка прекрасно знала о мистической любви Анны к их нелюдимому лидеру, поэтому особо и не возражала. В конце концов, по мнению Иноуэ, именно она в будущем займет место источника их яркого малинового пламени. Лишь бы это случилось не так скоро. — Пойдешь с нами, Король? — немного насмешливо протянула обладательница двух цветов, но на мужчину, в принципе, не действуют такие простые уловки. Это знали оба. Когда Суо отрицательно махнул головой, парочка тонких прядей упала ему на лицо, напоминая смешные муравьиные усики, а Анна тяжко вздохнула и опустила глаза в пол. Орихиме без всякого удивления отметила, что вредная боль потихоньку покидает ее тело, а это значит, что можно немножко и пошалить. Прежде чем девчушка успела сжать в маленьких, как будто бы игрушечных ручках подол платьица, бывшая жительница Каракуры позволила себе вольность — впервые за долгое время. Она всем крепко вцепилась в руку Микото чуть повыше локтя и заговорчески подмигнула опешившей от такого поворота малышке. — Это был риторический вопрос, Микото-кун, — с привычным смешком и радостью в серых глазах заметила Иноуэ и, прилагая все свои усилия, потянула его в сторону выхода из Хомры. — До скорой встречи, Кусанаги-сан, — полуобернувшись через плечо, на ходу крикнула Красная и махнула на прощанье рукой. Суо закатил глаза к потолку и полез свободной рукой в карман за пачкой сигарет, тем самым показывая, как все это утомительно для него. А Кушина, счастливая, семенила сзади, пока вся троица не скрылась за дверьми ночного бара. Кусанаги как-то странно улыбался, еще некоторое время провожая незамысловатую компанию взглядом. На его памяти, единственный, кто мог вот так легко и спокойно растормошить их мрачного короля, это — Тоцука. Мужчина не знал, то ли Орихиме невольно переняла у него эту особую черту, то ли уже родилась такой. Но сейчас это было не особо важно, главное — Суо доволен. А небо на улице, впрочем, и в правду, было готово заполниться чернильными тенями прямо сейчас и рухнуть. Чутья Иноуэ не занимать. … Красный квартал, соседствующий с торговым, всегда был до отказу забит разношерстными людьми. Прохожие кишили, подобно муравьям, и каждый спешил по своему, непременно важному делу. Школьники то и дело небольшими группками делали забеги на небольшие кафе с яркими фонарями, которые должны были загореться только через полчаса. Орихиме невольно проследила взглядом за парочкой весело щебечущих о чем-то девчонок, совсем недавно она тоже была наивной школьницей со странными способностями, которые ей достались в подарок сразу от двух противоборствующих королей Каракуры. Но это все кануло в прошлое, а на него, как правило, не стоит оборачиваться, лишь извлечь важные уроки. Рыжеволосая девушка все еще крепко держала закурившего мужчину под руку, будто боясь, что он вдруг решит вырваться и убежать, подобно несносному мальчишке. Но Микото, судя по всему, особо и не возражал. Анна шла тут же, под боком и с интересом разглядывала вывески забегаловок и совсем редких магазинов. Иноуэ прекрасно знала о особом дальтонизме девочки, при котором она может отчетливо видеть только красный цвет, именно поэтому и выбрала этот квартал. Кушина никогда не признается, что ей нравится находиться среди людей с малиновым огнем в груди, который медленно разливался по телу, раскинулся сеткой слегка пульсирующих капилляров. Тоже самое было и с окружающей средой. Приятно, наверное, хотя бы иногда развеять сепию чем-то кричащим, чем-нибудь завлекающе ярким. В воздухе витал приятный аромат горячей лапши, жаренной рыбы и сдобных булочек. Все это сливалось в одно огромное нечто, которое приятно било по обонянию так, что во рту невольно начинала скапливаться слюна. Хотелось попробовать все и сразу. Конечно, была бы обладательница двух цветов сейчас одна-одинешенька, она бы так и сделала, но сейчас лучше воздержаться. Ни для кого не было секретом, что ее вкусовые предпочтения были несколько странными и явно выходили за рамки обычной чувствительности человеческого языка, но лучше не есть такое с компаньонами. Незамысловатая троица прошла мимо небольшой лавочки с симпатичными печеными яблоками, поблескивающими на свету яркими сочными бочками. Густой мед плавно скатывался с самой вершины, переполняя края, и лениво полз по кожуре. Глаза Иноуэ подозрительно заблестели, особенно, когда она увидела, что Анна проводила лавку печальным взглядом. Эх, нет бы попросить! Девушка постаралась как можно незаметнее дернуть Микото за рукав и едва заметно кивнуть в сторону девчушки, что все еще оглядывалась на сладости. Суо недоуменно глянул сначала на подчиненную, а потом послушно скосил глаза в сторону — серебровласая малышка едва не выворачивала себе голову, пытаясь в крайний раз оглянуться на стремительно отдаляющийся магазинчик. Аловолосый мужчина без всякого удовольствия сделал затяжку и выдохнул клубящийся призрачный дым, немного притормозил. — У тебя ведь тоже нет денег? — хрипло поинтересовался король и как-то неопределенно покачал головой, когда Орихиме одарила его весьма красноречивым недоуменным взглядом. Она, вроде бы как, и не имела ввиду себя тоже. В конце концов она совсем не хотела, чтобы Микото заплатил и за нее, но его разве переубедишь, верно? Через некоторое время смущенная Кушина неловко поблагодарила своего лидера и неуверенно приняла из его рук аппетитное яблоко на палочке. Раньше, признаться честно, она всегда думала, что такие сладости делают и продают только во время фестивалей. Иноуэ же со счастливой улыбкой приняла неожиданный презент и едва удержалась от того, чтобы не запрыгать на месте, как маленький ребенок. И, пусть Суо и сделал вид, будто закашлялся, девушка мгновенно поняла, что он всего лишь попытался скрыть смешок. Обладательница двух цветов с довольным видом, как будто демонстративно откусила от яблока большой кусок. Только потом она неспешно приблизилась к Красному королю и, встав на цыпочки, осторожно поцеловала его в уголок губ. — Суо, ты ведь не исчезнешь, правда? — негромко, с потаенной надеждой спросила Орихиме, заглядывая мужчине в глаза, словно в самую душу. Анна сейчас была немного занята и все ее внимание принадлежало сладости, поэтому девушка совсем не опасалась, что девочка услышит. — Не исчезну, — с тихим смешком обронил король и ласково растрепал подчиненной волосы. — Обещаю. Чужая грубая рука, покрытая мозолями, плавно легла поверх хрупкой девичьей и уверенно сжала. Микото никогда не любил сладкого, но на этот раз сделал для себя небольшое исключение и подался вперед. Губы у Иноуэ были нежные, мягкие, с привкусом меда. Аловолосый мужчина касался их уже не в первый раз, и не первый раз эта интересная девица отвечала ему, освободив руку и обняв ею за шею. Кажется, в тот день, когда их пламя в груди подозрительно колыхнулось и потянулось малиновыми росчерками-нитями друг к другу, они тоже проходили мимо квартала красных фонарей. Вся Хомра уже давно знала об отношениях своего хмурого лидера и взбалмошной обладательницы двух цветов, и, в общем-то, все члены организации были не против. — Всегда хотел спросить, — негромко произнес Микото, отступив назад. — Почему с гибелью двоих королей твоя старая сила не угасла? — Иноуэ как-то чересчур тяжко вздохнула и получила рассеянный взгляд от Анны, однако уже в следующее мгновение на ее губах заиграла таинственная улыбка. — Пусть это останется моим секретом, — задорно подмигнула Орихиме, а потом откусила еще один большой кусок от вкусного яблока и кончиком языка слизала мед с пальцев. — Ну что, идем? Серьезная девчушка тут же собралась, как будто перед ней в мгновенье ока появился сам президент Японии, важно кивнула и уверенно пошла вперед; в кармане платья громко, с задором постукивали красные шарики. Суо, как обычно, неопределенно покачал головой и позволил вновь себя схватить — порой этой рыжеволосой бестии просто невозможно отказать. Все трое были счастливы в этот момент, но только лишь одна Иноуэ знала, что через год-другой в своих сферах может увидеть в глубине души ранимая Кушина. Только Орихиме знала, когда Красный Дамокл снова придет в движение и посыплется на землю багровыми осколками. Увы, упрямый мужчина никогда не откажется от титула, не сойдет с пьедестала, как бы слезно и жестко она не просила. Именно для этого Ичиго и Улькиорра три года назад оставили ей великий прощальный подарок — две «короны», которые сейчас дремлют на дне озера души, пока не придет их звездный час. «Ну, а пока это ужасное будущее не настало, не стоит волноваться», — в конце концов решила для себя теневая королева, еще не появившаяся на переполненной арене. Нужно уметь радоваться и, пожалуй, строить жалобные рожицы, чтобы получить сладкий презент. … В полночь того же дня было найдено тело Тоцуки Татары. Все три Дамоклова меча, как один, единый и сложный механизм, пришли в движение. Коварное будущее уже выглядывало из-за угла.