Друг оказался вдруг

Пиздец охуенное утро! Мало того, что я уже опаздываю на первую пару, так ещё и моя младшая сестрёнка застряла в ванной чуть ли не с самых доисторических времён. И какого хера она там так долго делает?! Блядь! Я запинаюсь об гантелю и с громким грохотом падаю на пол. Как раз в этот самый момент сестра выходит из ванной и, увидев меня в такой слегка непристойной позе, начинает ржать, как лошадь. Врезал бы ей! Но братская любовь к этой мелкой вовремя затмевает мой гнев, смешанный с немалой такой обидой. — Я победитель по жизни! — горестно заключаю я, этим же временем вставая на ноги. — Блядь, ну что за хуйня-то?! Кто положил сюда эту чёртову гантелю?! — сложив на груди руки, девушка со смешинкой отвечает: — Так ты это и сделал. — Я?! — громко воплю я, вплотную к ней подходя. — Я что, похож на еблана, который… — Максим, ну как тебе не стыдно?! — в наш диалог вмешивается мама, после чего сестрёнка мгновенно увиливает на кухню, мол, она тут не причём. Отлично! Снова мне выслушивать нотации матери! Как же всё это… надоело. — Сколько я тебе говорила, чтобы ты не матерился? Это же неприлично, особенно для мальчика твоего возраста! — не поверите, но мне уже восемнадцать лет. А наши соседи до сих пор думают, что я всё ещё пятнадцатилетний подросток, и это благодаря моему слишком худощавому телосложению да смазливой физиономии, чёрт бы их побрал. — Детям нельзя материться, взрослым нельзя, тогда… — задыхаясь от несправедливости, ворчливо шиплю я. — …Тогда какого вообще хуя придумали маты?! — Максим! М-да, примерно так проходит у меня чуть ли не каждое утро. Но знаете, бывало и похуже между прочим. Сегодняшние разборки — это ещё цветочки, уж поверьте. Даже не поев, а лишь забросив в рот жвачку Эклипс со вкусом вишни, я по-быстрому одеваюсь, хватаю свою сумку, и так уж получается, что мы с сестрой одновременно выходим сначала из самой квартиры, а после — из подъезда пятиэтажного дома. В конце концов это ни к чему хорошему не приводит. Когда мы добираемся до остановки, в объятья Кристины сразу же бросается её лучшая подружка — Мариночка, которая, по словам моей дорогой сестрицы, уже давным-давно запала на меня. И, возможно, я смог бы ответить ей взаимностью… Но вся проблема в том, что я на дух не переношу эту приставучую сучку. И вообще, как бы странно это не звучало, девушки не вызывают во мне ничего, кроме безразличия, а порой даже отвращения. Вот парни — другое дело. Они хотя бы постоять сами за себя могут в случае того, если на них нападут какие-нибудь гопники, в отличие от пучеглазых-страшных-накрашенных донельзя куриц. Да, согласен, девушки — милые, но меня как раз-таки и бесит в них эта самая милость. Наконец-то на остановку приходит нужная мне маршрутка, да и не только мне, а ещё моей сестре с её любимой курицей в придачу, которая в своей разноцветной куртке и шапке с бубенчиком уж очень похожа на чокнутого клоуна. Мы заходим в транспорт, при этом ведя борьбу за «выживание», и мне с Кристиной каким-то чудесным образом удаётся занять всё ещё свободные места, а остальным людям приходится весь путь стоять на ногах, держась за поручни. И как раз напротив меня встаёт эта пигалица — Марина. Вид у неё такой, словно её кто-то только что жёстко оттрахал прямо в анальное отверстие. Бе-е-е… жуть-то какая! Перекреститься что ли? — Максик, уступи Маришке место, — посмотрев на меня своими щенячьими глазками, умоляюще шепчет сестрица. Она что это, собирается плакать прямо сейчас при всех только из-за того, что мне по справедливости досталось это место, и я не намерен уступать его какой-то там Маринке?! Очень умно, блядь. К тому же у меня болит нога… Правда не сильно, но можно было бы хотя бы проявить уважение! — Молодой человек, у вас что, совсем нет совести, уступите место барышне! — возмущается какой-то там мужлан, который сам же сидит, а возле него стоит какая-то там бабуля, выглядевшая лет на шестьдесят. Нет, ну что за хуйня?! Почему бы ему тоже не уступить ей место?! Ну зашибись вообще. В итоге мне с кислой миной на лице приходится-таки встать на ноги, после чего моё место в мгновение ока занимает эта сучка с коварной лыбой на лице. Блядь, ну и стерва же она! Я опоздал на половину первой пары, то есть физ-ры, которую просто терпеть не могу, в отличие от моего давнего лучшего друга — Димы — лучшего спортсмена среди парней нашей группы. К тому же он настолько красив… ох… словно сошёл с обложки Плейбоя. Вот сейчас этот парень отжимается, и я, как все девчонки, не могу оторвать пристального взгляда от его обнажённого, уж больно соблазнительного, до такой степени охуенного торса, что у меня постоянно от этого встаёт, как вот и сейчас. Блядь, а ведь надо ещё отчитаться перед физруком, по какой же всё-таки причине я опоздал на пару, опоздун хренов! Пиздец! Приходится прикрывать вставший член сумкой. К тому же сейчас Дима как назло идёт в нашу сторону и по какой-то причине смотрит только на меня. Вот же ж дерьмо… — Причина вашего опоздания? — равнодушно спрашивает мужчина лет сорока, что-то уже записывая в журнал своим кривым почерком. — Пробки, — нагло наёбываю его я, хотя, на самом деле, опоздал я из-за того, что почти в течение целого часа вёл неравный бой со всё ещё не замолкающим будильником советских времён. — Угу, предположим, я тебе поверил, но в следующий раз это не прокатит, — строго заключает этот козёл, после чего я, прихрамывая, наконец-таки топаю в раздевалку. А член всё продолжает мучить меня, вот скотина! И почему встаёт именно на Диму, моего лучшего друга, который интересуется исключительно девушками, а не на какого-нибудь другого парня?! Переодевшись в форму и более-менее придя в себя, то есть мало-помалу подавив это грёбаное возбуждение, я выхожу из раздевалки. Сейчас как раз проходит пробежка. Что ж, тем лучше, только вся проблема в том, что я всегда бегу следом за Димой (так уж получилось, что он всего на пару сантиметров выше меня), а, соответственно, мне открывается отличный обзор на его аппетитную упругую задницу, аж слюнки текут… Да я сам скоро начну течь, как сучка. Так, Макс, всё, блядь, успокоился и побежал! Правда с больной ногой я скорее завалюсь где-нибудь, нежели получу хорошую оценку, но выбора всё равно нет. Если я совсем не побегу, меня, во-первых, по полной программе выебет физрук (в переносном смысле, разумеется), во-вторых, очень жёстко протроллят однокурсники. Эх, и вот за что мне всё это?! Мои ожидания насчёт того, что я упаду, вскоре оправдываются. Причём это не просто падение, а какая-то групповуха, так как мне каким-то дебильным образом удалось повалить за собой на пол некоторых пацанов. К счастью, Дима оказался не в их числе, иначе я не выдержал и поцеловал бы его… наверное. С гормонами шутки плохи. — Как я вижу, это твоя любимая поза, я учту, — доносится до моего уха чей-то шёпот. Я в шоке поднимаю глаза на своего друга, который в этот самый момент какого-то хрена нависает надо мной сверху с хитрой ухмылкой на модельном личике. Чёртов ублюдок! И хера это только что было?! Мозги совсем забывают о своём истинном предназначении, плоть требует разрядки… С поджатыми в тонкую полосу губами я тянусь к его лицу, после чего Дима резко встаёт на ноги, помогая встать мне, и произносит: — С Днём рождения, Максик! И прости за неудачную шутку, — с нахмуренными бровями этот пиздюк пожимает плечами. Вот мазафака! А я было уже подумал, что он… Ох, похуй, это уже неважно. От этой дурацкой влюблённости мне окончательно снесло крышу, что я даже забыл о собственном Дне рождения! Безмозглый дебил и извращенец в одном флаконе, бля. На удивление, продолжение физ-ры проходит без происшествий. Донельзя вспотев, я вместе с остальными парнями захожу в раздевалку, как вдруг меня кто-то резко хватает за запястье и тащит за собой хуй знает куда. — Бля, чувак, отъебись, не до тебя мне сейчас, — злостно ворчу я, когда мы с неизвестным оказываемся в кабинете физрука, который в данный момент пустует. — Его здесь нет. Он ушёл да и вряд ли вернётся, — прижимаясь ко мне всем своим телом сзади, шепчет он. Ох, какой дивный у него голос! Стоп… я ведь его уже где-то слышал! — Димас, ты что ли? — шепчу в ответ отчего-то охрипшим голосом. Сердце готово в любой момент вырваться из груди, а член налиться кровью… — Очередная шутка?! — моему возмущению нет предела. Блин, да этот козёл реально издевается надо мной! Я ему сейчас же врежу, сил моих больше нет… — Нет, просто я хочу поздравить тебя с Днём рождения, как это полагается, — одним махом поворачивает меня к себе, а я уже тону в глубине его серых глаз… — Ты мне нравишься, Макс, больше, чем просто друг. Уже давно, — и после этих слов он накрывает мои губы своими в крышесносном поцелуе. Я неумело отвечаю ему, зарываясь пальцами в мягкие блондинистые волосы и прерывисто дыша. Его горячая ладонь сию же секунду оказывается на моём затылке… Как только наши языки сплетаются, по телу проносится волна сильной дрожи, смешанной с удовлетворением. Не в состоянии устоять на ногах, я ложусь спиной на пол, который, к счастью, прикрыт мягким ковром, потянув за собой юношу. Внезапно входная дверь с противным скрипом распахивается, и физрук с выпученными от шока глазами вопит: — Что это, блядь, за хуйня?! Я ведь уже говорил о том, что моя жизнь — полное дерьмо?