Море внутри

      Все эти годы море было его сутью. Соленым поцелуем на губах, шумом прибоя, запахом прохладного бриза, напоминавшем о днях, когда он был столь же неукротимым, как это море. Закрывая глаза, Рамон возносился над землей, парил в воздушных потоках, подобно белокрылой чайке, захлебнувшись безграничной свободой, испив сладость жизни до последней капли. Это длилось мгновения вечности до тех пор, пока не наступало пробуждение. В ту же секунду, как только он просыпался, головка граммофона соскальзывала с последней дорожки пластинки и Рамон оказывался здесь. В этой стерильной комнате, в которой только книжный шкаф и шумные голоса с кухни были подтверждением, что он дома. Что он все еще, к несчастью, жив.       Он лежал, подобно сломанной кукле, белесые глаза глядели куда-то вдаль, за окно, куда он желал улететь — выпорхнуть, расправив руки — из плена четырех стен, подобных тюрьме. «Вы не видите? - говорили его глаза.- Я без пяти минут мертвец. Позвольте мне уйти». Он все еще мог воскресить в памяти все то, что делало его человеком: во снах горячая галька обжигала его мозолистые ступни, янтарный песок просыпался сквозь сложенные вместе ладони, плечи щекотали локоны любимой, наклонившейся к нему. Но он не был молод. О, нет, он никогда не будет молод в своих мечтах потому, что все скоропостижно ушло. Реализм был как та скала, с которой он совершил свой роковой пыржок. Реальная жизнь наполнила его легкие водой. Это она толкнула его на илистое дно. Это она сказала: «Теперь ты будешь таким».       Рамон открыл глаза: и снова эта койка, запах свежевыстиранного белья, их взгляды, говорящие «Ты такой же, как все обычные люди!» — Я паралитик, Мануэла. И все, чего я хочу, это смерти. Его голос не дрожит. Рамон улыбается и от этой счастливой улыбки, с которой он алчет повстречать свой последний час, все внутри переворачивается. Домашние думают, что спасают его, но потом Рамон слышит их тихий голос: «мы — твои рабы». Разве такого он хотел при жизни? Принуждать любимого племянника и сиделку становиться его слугами?       Рамон тихо засыпает под звуки мелодий Нино Рота. И ему снится море. Море, живущее внутри него, которое никогда не признает своего поражения. Он ощущает Её запах за своею спиной, прикосновение её кожи к своей щеке и понимает: именно так должна окончиться его жизнь. Не сломленным, гордым, свободным, однажды он воспарит над жаркими землями Барселоны и крикнет во все горло, чтобы слышали все вокруг: «Я жив! Жив! И море бушует в сердце моем неутомимой стихией»