Видеодневник

- Я запуталась. Я не знаю, что мне теперь делать, - простонала Ёнсон. Она не могла посмотреть в камеру, не могла поднять взгляд выше, всё время опуская его на свои колени. А это ведь продолжается уже три дня. Ли Ёнсон уже три дня не может ничего с собой поделать. Она боится каждого взгляда в её сторону, а если и замечает, что на неё кто-то пялится, то сразу начинает паниковать. Потому что думает, что все уже знают о том, что произошло. - Это ужасно, - Ёнсон смотрит на свои руки. – Я… я, правда, не знаю, как это получилось. У меня внутри всё перемешалось, - девушка замотала головой. – Мне так стыдно перед Чондэ. Брюнетка прикусила губу. Она так сладостно разговаривала со своим парнем вчера, а в мыслях уже истерзала себя за это. Потому что она серьёзно обманывает Ким Чондэ. - Я поступила неправильно, - продолжила Ёнсон и почувствовала, как внутри всё сжалось от переживаний, а сердце готово выпрыгнуть из груди. – Я ужасный человек, но… - девушка запуталась в своих же мыслях. – Я хоть и терзаю себя третий день, в любом случае, чувствую, что кое-что изменилось. Ёнсон повернула голову в сторону пустующего стула, на котором обычно сидел Чонин. - Зачем вы вообще к нам пришли? – Ёнсон прикусила губу вновь, разговаривая со стулом так, будто он и есть Ким Чонин. – Ты всё так усложнил, - простонала девушка обессилено. – У нас с Чондэ всё было прекрасно, так зачем… ты сделал это? Ёнсон шмыгнула носом. Нет, она не будет плакать. Она уже давно поклялась себе, что никогда не будет проливать свои драгоценные слёзы из-за Чонина. Девушка просто не знает, как теперь продолжать свою беззаботную жизнь. Ёнсон вновь погрязла в мыслях, а причина всему – Ким, чёрт его подери, Чонин. - Он с того дня на учёбе не появляется. Наш староста прогуливает, и никто не знает, где он, - Ёнсон грустно улыбнулась. – А я, кажется, волнуюсь за него. Ах, ну почему всё это так сложно? - Тебе, дневник, наверное, интересно, что произошло? – Ёнсон отважилась поднять взгляд, встречаясь глазами с камерой. Сейчас она и вправду задумалась над словами Чонина о том, что её обращения к дневнику звучат уж очень глупо. – Я уже третий день сама не своя, а причина этому сейчас шляется где-то, - хмыкнула девушка. – В общем, он со своей мамой и бабушкой пришёл к нам на ужин. Ёнсон громко выдохнула, погружаясь в свои воспоминания. Ким Чонин в тот день даже надел галстук, а Ёнсон с открытым ртом наблюдала за тем, как парень производит впечатление на её мать: делая всяческие комплименты и выражаясь заумными фразами. Пусть родительница Ёнсон не была знатоком цитат древнегреческих философов, она всё равно смотрела на старосту с неподдельным восхищением, пока обе бабушки довольно наблюдали за всей картиной. - Ёнсон стала такой красавицей, - улыбнулась мама Чонина. Ли действительно была сегодня красива: не так развратно красива, как она оделась в прошлый раз для своего парня. Ёнсон выглядела очень мило с этими крупными кудрями, в белых джинсах и красивой чёрной блузке. Она, возможно, могла сойти за младшую сестрицу своего одногруппника, но тот тоже бросал в её сторону многозначительные взгляды. Сначала общение между семьями было таким напряжённым, что Ёнсон даже и не знала, куда себя деть. В ожидании того, когда приготовится еда, все сидели и слушали разговоры бабушек – о том, какие у них замечательные дети и внуки. Всё стало намного проще, когда взрослые выпили. Причём Чонин тоже потягивал из бокала немного красного вина, которое они сами и принесли. Парень хитро смотрел на Ёнсон, которая даже не просила о том, чтобы ей тоже налили. Вот только девушка под таким взглядом не вытерпела: невыносимо смотреть на то, как кадык Чонина медленно двигается, когда алкоголь попадает внутрь; невыносимо смотреть на то, как длинные пальцы старосты придерживают бокал; невыносимо встречаться с Чонином взглядами и пытаться понять, о чём он думает. - Мам, - не вытерпела Ёнсон, отводя свой взор. – Мам, налей мне тоже. - Вино? – удивилась мать, когда отвлеклась от разговоров. – Милая, но ты же с одного глоточка пьянеешь, словно выпила целую бутылку. Тебе не стоит. Чонин засмеялся, всё ещё не сводя с Ёнсон взгляда. Та почувствовала себя неловко, но упустить возможность и не показать Чонину язык она просто не могла. Еда была почти готова, когда родительницы ребят активно старались найти общий язык. Они обсуждали то, кем в итоге станут их дети, умудрились даже обменяться несколькими рецептами, а в это время бутылка с вином становилась всё худее и худее. Кажется, взрослые слишком увлеклись. Вообще-то, тут без споров тоже не обошлось. Всё-таки, давние враги не смогут найти общий язык за один день. Но они, по крайней мере, старались. Ну, или просто делали вид. - Ёнсон-а, - бабушка девушки посмотрела на ребят с интересом. – Еда приготовится совсем скоро. Почему бы пока тебе не показать свою комнату Чонину? Этот вопрос застал брюнетку врасплох. - К-комнату? – переспросила она, переводя взгляд на старосту. Тот уже давно отвлёкся от алкоголя, разглядывая интерьер гостиной. Но лишь только Чонин услышал, что ему предлагается сделать, как тут же кивнул. – О, что ж, хорошо. Ёнсон однозначно не планировала показывать свою обитель сегодня. Говорят, если судить по комнате, то можно многое сказать о человеке. Ёнсон в это никогда не верила, но сейчас, почему-то, решила поверить. Лишь только они с Чонином удалились из поля зрения всех, Ёнсон встала возле двери, что вела в её комнату, и скрестила руки на груди. - Дальше не пущу, - замотала головой девушка. – Мы тут постоим несколько минут, а потом вернёмся, и ты скажешь, что комната у меня очень классная. Чонин усмехнулся. - А я так хотел попасть туда, - парень выпятил нижнюю губу вперёд и театрально вздохнул. Ёнсон на секунду растерялась из-за такой реакции, начиная долго соображать, что же такого можно ответить старосте. И когда, кажется, ответ был готов, Чонин чуть наклонился, встречаясь взглядами с одногруппницей, и сладостно шепнул низким голосом: - Тупица, у тебя дверь приоткрыта. А затем Чонин толкнул дверь, и та раскрылась, обнажая все прелести комнаты Ёнсон. И староста по-хозяйски вошёл, обходя девушку, которая встала возле дверей и, судя по всему, не собиралась двигаться. Она мысленно ударила себя по лбу за ту свою глупость, потому что так старалась выглядеть круто, что, видимо, перестаралась. Ах, ну как же так? - Йа, Чонин, - недовольно хмыкнула девушка, когда староста разглядывал её комнату оценивающим взглядом. - Как я и представлял, - на выдохе отметил парень. – Мягкие игрушки и розовый цвет. Напомни, сколько тебе лет? Семь? Комната Ёнсон действительно соответствовала ожиданиям Кима. Он, конечно, думал, что стены будут выкрашены в ярко-розовый цвет, посреди комнаты будет стоять огромная кровать, а на ней расположится множество мягких игрушек. На деле, это было немного иначе. Стены были бледно-розовыми, почти белыми. Причём одна из них от потолка до пола буквально усыпана фотографиями девушки. Разными-разными. Кровать же была не настолько огромной, но, тем не менее, она была приличных габаритов. Чонин хитро улыбнулся, когда увидел множество мягких игрушек, которые красовались на подоконнике. Но знал ли он, что всё это – подарки Чондэ, и на самом деле, Ёнсон не такой фанат мягких игрушек. Хотя бы потому, что живые цветы ей нравятся намного больше. - О, у тебя даже грамоты какие-то есть, - задумчиво протянул Чонин, разглядывая книжный шкаф девушки, что скрывал за своими прозрачными дверцами всю домашнюю библиотеку Ёнсон. Брюнетка смотрела на всё происходящее, покусывая губу и думая, полезет ли Ким Чонин в шкаф с одеждой. Потому что, чёрт возьми, он совсем рядом с ним, а демонстрировать одногруппнику тот хаос, который был внутри, не хотелось совсем. - «Тысяча причин для счастья», - задумчиво протянул Чонин, читая название одной из книг, которые были на полке, а затем громко хлопнул ладошкой по лбу. – Ты серьёзно сейчас? Что тут ещё? «Признание в любви на ста языках мира», «Путь к успеху», - продолжал читать парень и не замечал, что Ёнсон за его спиной уже корчит рожицы. - Простите, мистер Я-Не-Читаю-Такую-Ерунду, - с сарказмом проговорила девушка, потому что начинала злиться. Чем ему книга «Признание в любви на ста языках мира» не угодила?! Занимательная же. Чонин хмыкнул, двигаясь по комнате дальше и изучая её с особым интересом. Он остановился у комода, на котором стояли фотографии, проходя шкаф, чему Ёнсон даже обрадовалась. Но, как оказалось, слишком рано. - У тебя тут твои любимые фотографии стоят? – Чонин указал пальцем на комод, где стояло множество белых рамок, смерив взглядом стену, что была усыпана фотографиями, а Ёнсон поторопилась кивнуть, и лишь потом поняла, что сделала это зря. - Ну, как бы, не то, чтобы любимые… - растерялась девушка. - Две фотографии с твоим парнем, фотография с твоей подругой и, - Чонин наклонил голову набок, хватая в руку одну из рамок, - фотография со мной, где мы совсем маленькие. Ёнсон едва слышно простонала, чувствуя, как щёки становятся пунцовыми. Срочно, срочно нужно придумать подходящую отговорку. Потому что это и вправду одна из её самых любимых фотографий, вот только Чонин об этом вообще знать не должен. - Её поставила бабушка, - замотала головой девушка. – Мне эта фотография вообще не нравится. - О, конечно, - закивал Чонин. – Именно поэтому фотографии с твоим парнем стоят за ней. - Прекрати, - Ёнсон шикнула, а потом сократила расстояние между собой и старостой. – Отдай мне эту фотографию и пошли обратно. Наверное, еда уже готова. - О, какая прелесть, - Чонин специально поднимал руку, потому что Ёнсон не дотягивалась до фото. – Я тут такой милый. - Верни, кому говорят, - Ёнсон громко сопела. - Тебе нужно выбросить все эти фотографии и оставить только одну, - Чонин хихикнул и помахал белой рамкой прямо перед носом девушки. Парень уже знал, что отступать некуда. Раз уж он действительно так рад тому, что у Ёнсон на комоде стоит их общее фото, то скрывать свою реакцию будет глупо. Тем более заметив, что эта фотография стоит прямо перед совместными фото Чондэ и Ёнсон. - Я никогда не выброшу фотографии с моим дорогим Чондэ, - сморщилась девушка, наконец, выхватывая рамку из рук одногруппника. – Это святое. А Чонин вдруг замолчал, внимательно наблюдая за Ёнсон. То, как она ставила рамку на место, прикрывая её другими, то, как она заправила прядь волос за ухо прежде, чем вновь посмотреть на старосту… - В этой комнате два человека, - начал парень низким, не своим голосом, привлекая к себе внимание Ёнсон. – И теперь они оба знают, что ты обманываешь саму себя. - Ч-что? Чонин начал медленно наклоняться к Ёнсон. Настолько, что девушке казалось, что время вокруг остановилось. Она чувствовала, будто внутри неё взрываются хлопушки счастья и особого трепета. Староста смотрел точно в глаза, притягивая к себе своим томным взглядом. Но Ёнсон не смела даже пошевелиться, облизывая пересохшие губы и чувствуя сердце, которое выбивается из груди навстречу парню. Одногруппник застыл на месте, когда носы парочки на секунду соприкоснулись, разнося по телу Ёнсон приятные покалывания, из-за которых она чуть ли не начала задыхаться. - Ты такая лгунья, - чуть слышно прошептал Ким Чонин, обжигая губы девушки своим разгорячённым дыханием. И тогда, кажется, даже сам Чонин не выдержал. Староста едва ощутимо коснулся пухлых губ девушки, даря ей совсем невесомый поцелуй. У Ёнсон всё внутри перевернулось, лишь только парень обнял её талию, притягивая к себе. Глаза блаженно прикрылись, когда Чонин коснулся своими губами лица девушки вновь. Теперь уже несколько настойчивее – с желанием посасывая нижнюю губу, вызывая внутри Ёнсон фейерверк эмоций. Потому что девушка о таком могла только мечтать долгими ночами, и то, лет пять назад. Горячие и сладкие губы Чонина сводили с ума, и Ёнсон, кажется, уже давно не контролировала себя. Ей становилось всё жарче и жарче, а руки сами по себе принялись исследовать мягкие волосы Чонина, пальцы аккуратно оттягивали тонкие прядки его причёски. Поцелуй становился всё затяжнее и горячее: староста требовательно провёл горячим языком по губам Ёнсон, заставляя пропустить его внутрь. И девушка податливо сделала то, что от неё требовалось, глухо простанывая в поцелуй. Голова кружилась, щёки раскраснелись, но, несмотря ни на что, Ёнсон никогда не испытывала чувства лучше, чем это. Чонин игриво управлял своим языком, вырисовывая его кончиком незамысловатые узоры на нёбе девушки. Ёнсон казалось, что она попала в рай, и никак иначе. Ким Чонин тоже потерял над собой контроль. Он ощущал, что такого поцелуя ему чертовски мало, а дыхание уже на исходе. Так или иначе, он не хотел прекращать происходящее. Парень подтолкнул Ёнсон к кровати, и та глухо приземлилась на спину, не разрывая поцелуя. Всё внутри бушевало, а сознание только и требовало ещё хотя бы секунды в такой близкой компании со старостой. Чонин оторвался от губ Ёнсон, и та недовольно простонала, даже не планируя открывать глаза. А парень в это время чуть прикусил мочку уха своей одногруппницы, заставляя её сладостно простонать. Ёнсон была готова на всё, чтобы Чонин не останавливался, потому что он – единственный, кто смог вызвать у неё такие ощущения одним только поцелуем. Холодные пальцы парня задели мягкую кожу на спине Ёнсон, проникая под рубашку, а та не выдержала, откидывая голову на подушку и открывая старосте вид на свою длинную шею. - Чонин… - глухо прошептала брюнетка. Голова совсем не работала, да и кому она нужна, когда тебя целует Ким Чонин? Парень прикоснулся горячими губами к шее Ёнсон, оставляя на ней дорожку из влажных поцелуев. И когда губы парочки вновь планировали встретиться в потрясающем поцелуе, где-то в коридоре послышался крик мамы Ёнсон: - Ребята, идите кушать. Всё готово. Ли Ёнсон ещё никогда так не смущалась. Она весь оставшийся вечер не могла и глянуть на Чонина, а когда его семья уходила, то девушка притворилась, что ей плохо, чтобы не выходить прощаться. Она действительно не знала, что делать. Почему сейчас Ёнсон не может вновь говорить о том, как сильно любит Чондэ? Почему она считает себя ужасным человеком, но при этом совсем не сожалеет о том, что натворила? Почему каждый раз, когда она смотрит на себя в зеркало, то вспоминает, как Чонин целовал и касался её? Это всё сводило с ума. Это было так не правильно, но так прекрасно. Она не могла целоваться с другим, потому что Ёнсон, вообще-то, занята. Но она и не могла перестать вспоминать горячие губы Чонина, которые сливались с её в поцелуе. Ёнсон уже три дня сама не своя. Она боится смотреть людям в глаза, боится, что кто-то узнает о том, что она натворила. Она не видела Чонина с того дня. Он не появлялся на учёбе, и никто даже не пытался подумать о том, где он. А Ёнсон не пыталась найти его. Потому что боится и представить, что будет дальше. Сейчас девушка сидит в гордом одиночестве перед камерой, застенчиво пряча глаза от неё. - Мы… - Ёнсон пытается подобрать нужное слово. – Поцеловались и… Девушка глухо вздохнула. Пришло время признать всё, что крутится в голове, потому что мозг уже пухнет от всех этих ненужных мыслей. Ёнсон готовилась к этому видео, и несмотря на то, что горло пересохло, она обязана сказать то, что крутится на языке. - Я не люблю Чондэ, - стыдливо выдохнула она, рассматривая свои ногти. – А мои чувства к Чонину… они… - Ёнсон на мгновение перестала дышать. – Кажется, вернулись. С новой силой.