***
— Так почему вы задержались, мальчики? — спрашивает Триша, когда они все вместе сидят за обеденным столом. — У нас лопнула шина, — произносит Зейн незамедлительно, ни секунды не колеблясь в своих словах, а затем он медленно и уверенно переводит взгляд с отца на мать, — пришлось разбираться с этим, знаешь. — Ох, да, я понимаю, — на лице темноволосой женщины появляется улыбка, которую она тут же пытается скрыть и потому встряхивает салфетку, лежащую на коленях, и укладывает её по новой. Саафа и Валия начинают смущенно хихикать, а Дония протяжно выговаривает: «Ну маам», замечая заалевшие щёки Лиама, который не поднимал лица от своей тарелки и стараясь остаться незамеченным, отделяя огурцы в салате. Однако всю ситуацию исправляет Ясер, который аккуратно откашливается и украдкой подталкивает локтем Лиама, добродушно произнося: — Вы же приехали на такси, Лиам, верно? И тогда каждый сидящий за столом начинает смеяться и напряжение уходит, остальной остаток вечера проходит довольно мирно и приятно.1.
17 ноября 2015 г. в 18:07
В светлой и уютной комнате на широкой двуспальной кровати находились два молодых парня. Один из них лежал и смотрел за окно на солнце и небо, затянутое белыми облаками, и листву деревьев, колышущуюся от ветра, а другой сидел на самом краю матраса и что-то упорно просматривал в мобильном устройстве.
— Зейн, убери телефон, мне скучно, — тихо произносит Лиам, посматривая на фигуру, сидящую впереди него.
— Подожди чуть-чуть, — не отрываясь от своего дела, отвечает парень.
— Ты уверен, что я должен подождать? — спрашивает Лиам, приподнимаясь и пододвигаясь ближе к Зейну.
— Ага. . .
— Может всё-таки ты поменяешь своё решение, и мы займёмся чем-то более увлекательным? — тихо шепчет Лиам в шею своему парню, поглаживая его пресс рукой и спускаясь всё ниже.
— Ли, перестань, нам нужно собираться, если мы хотим успеть вовремя к семейному ужину, — надрываясь говорит Зейн, стараясь не обращать внимание на то, что рука Пейна уже находится в его штанах.
— Мы немного опоздаем, — говорит Лиам, и вырывает у брюнета телефон из рук, а потом наклоняется и нежно касается губами открытого участка шеи.
Зейн не может сопротивляться, это в основном не в его силах и, возможно, никогда не было. Он не умел противостоять желаниям Лиама и, честно говоря, не хотел, потому что всё что важно — это то, как тот касается его. Каждое легкое прикосновение, каждый любящий взгляд со стороны шатена заставляют Зейна чувствовать, как его тело горит, а разум затуманивается, но в тоже время это кажется недостаточным, и он всегда просит большего.
И когда Лиам перестает изучать губами оголенную шею, то устраивает руку на талии брюнета, разворачивая парня к себе лицом, чтобы предоставить друг для друга больше свободы.
Зейн сразу целует его, так будто это их последний раз: прижимается всем телом и жадно впивается губами, покоряясь охватывающей его эйфории и, кажется, он не может любить сильнее, чем в данный момент. Губы соприкасаются в некой борьбе до тех пор, пока Зейн сладко не вздыхает, разомкнув зубы, чем Лиам незамедлительно пользуется, осторожно лаская влажный юркий язычок. Сейчас они целуются неторопливо, но всё с той же нескончаемой страстью и отрываются лишь тогда, когда Зейн кусает Лиама за нижнюю губу, а затем толкает руками так, что парень теперь полностью лежит на кровати.
Лиам действительно прекрасен в это мгновение: карие глаза широко распахнуты в удивлении, щёки слегка покраснели оттого, что в комнате стало слишком душно, а пухлая нижняя губа прикушена. Зейн недолго изучает его взглядом, а затем нависает над парнем и, аккуратно дотрагиваясь до щеки рукой, целует мягкие и податливые губы.
— Люблю тебя, — произносит брюнет, отстраняясь, и, когда лицо напротив озаряет счастливая улыбка, целует снова.
Лиам оглаживает сильную спину руками, сжимая талию сильней, когда Зейн приникает к нему и создает трение между телами, возбуждение захлестывает их с головой. Лиам хватается руками за края футболки старшего и тянет наверх, позволяя Зейну избавиться от лишней детали в одежде и отбрасывая вещь в сторону. Вскоре за футболкой летят и джинсы, в то время как сам Лиам всё еще остается в своих спортивных штанах.
— Что насчет тебя? — произносит Зейн заговорщически, а его глаза загадочно блестят на солнечном свете, — разденешься?
— Предоставлю это тебе, — говорит Лиам и отодвигается так, что теперь он упирается спиной в изголовье кровати.
Больше Зейн ничего не говорит, он оказывается возле Лиама спустя пару секунд и тут же припадает губами к шее, нежно целуя родимое пятно и, опускаясь ниже, собственнически оставляет засос. Брюнет проделывает дорожку из поцелуев ниже, касается ямочек от ключиц, он готов часами изучать тело Лиама таким способом, но сейчас они оба увлечены немного другой целью, поэтому Зейн оставляет это дело на потом.
Малик проводит языком вниз по груди, оставляя на теле мокрую дорожку, отчего Лиам судорожно выдыхает, а на его коже появляются мурашки, и это становится последней каплей сдержанности. Зейн на секунду замирает, а потом довольно резко опускается ниже, цепляя пальцами резинку от штанов, и стягивает их. Он обхватывает ладонью член шатена, несколько раз проводя рукой вверх и вниз по всей длине, а затем поднимает взгляд на лицо своего парня, желая увидеть его реакцию. В этот момент Лиам выглядит очень довольным собой, его глаза немного прищурены, а губы искривлены в нахальной полуулыбке, он выглядит так будто получил то, что хотел очень долго.
— Давай же, — сипло произносит он, касаясь рукой подбородка Зейна и настойчиво стискивая на пару мгновений, — действуй.
Зейн решает, что если Лиам хочет поиграть, то так оно и будет, но правила будет устанавливать он самостоятельно. Поэтому сначала брюнет медленно проводит рукой по стволу вниз, обводя кончиками пальцев вены, а затем наклоняется и вбирает член в рот. Глаза Зейна застилает молочной дымкой, пока он бесстыдно отсасывает у Лиама, он то насаживается до конца так, что член упирается ему в заднюю стенку горла, то вбирает только головку, обводя языком щелку уретры и всасывая щеки, чтобы доставить шатену больше удовольствия. Всё это время Лиам бесстыдно постанывает и пытается толкнуться глубже во влажный и жаркий рот своего парня, только вот тот не позволяет ему управлять процессом, удерживая его бедра руками.
Спустя некоторое время Зейн всё же поднимает глаза на Лиама и проводит языком от самого основания до кончика, а затем, дразня, снова заглатывает до конца. В этот же момент, брюнет слышит шумный вздох Лиама и тут же чувствует на своем затылке сильную руку, которая не позволяет ему сдвинуться не на миллиметр до тех пор, пока из его горла не начинают раздаваться хрипы, а глаза заполняются слезами, несмотря на то, что он пытается в какой-то момент сопротивляться.
Когда Зейн наконец-то отстраняется он выглядит безумно возбужденным и также немного растерянным. Он пытается выровнять дыхание и смаргивает непрошенные слезы, а его рот и подбородок всё ещё блестят от слюны, когда Лиам меняет позу и оказывается рядом, целуя припухшие губы.
Возможно, это именно то, что Зейн всегда любил в сексе с Лиамом, каждый раз не был похож на предыдущий, иногда все происходило нежно и медленно они оба упивались происходящим, даря друг другу как можно больше любви, а иногда они были грубыми и ненасытными, трахались до дрожи в коленях, теряя счет времени. И самым лучшим, среди этого, были, пожалуй, поцелуи — всегда долгие, требовательные и чувственные.
Когда воздуха становится категорически мало, Зейн отрывается, чтобы вдохнуть побольше, а затем впивается в губы снова, Лиам издает до умопомрачения пошлый стон, который действует на Малика словно зелёный свет, и он быстрым напористым движением подминает шатена под себя, нависая сверху, горячо дыша в лицо.
— Побудешь сегодня хорошим мальчиком для меня? — выдыхает Зейн, смотря в потемневшие глаза напротив и прижимаясь как можно сильнее, так что Лиам выгибается дугой и почти бессвязно стонет: «Да, да, я буду, пожалуйста».
— Превосходно, — Зейн ободряюще улыбается, а затем плавным движением проталкивает в рот Лиама два пальца, которые тот обильно покрывает слюной, не отводя доверчивого взгляда от темно-кофейных глаз брюнета.
Малик окидывает распластавшееся на кровати тело, доступное и жаждущее, и то, как Лиам широко разводит ноги, словно в приглашающем жесте и томно стонет, доводит член Зейна до болезненного состояния. Он хочет выебать податливое тело всевозможными способами, чтобы Лиам ещё пару дней мог ощущать его внутри и поэтому больше не медлит, обводит пальцами колечко мышц, а затем проталкивает внутрь пальцы.
Лиам протяжно стонет от этого действия и ощущает, как сердце начинает колотиться сильнее, когда Зейн всё-таки двигает пальцами внутри. Грудь парня резко опускается и подымается, а на кроваво-красной головке члена появляется естественная смазка и вскоре он уже нетерпеливо насаживается на ласкающие его пальцы, и немного сползает спиной по гладкой поверхности простыни, сжимая её в кулаки, когда Зейн касается простаты, надавливая и массируя.
— Зейн, Зейн, — словно в бреду повторяет Лиам, ощущая немыслимо приятное давление внутри себя и сосредотачиваясь только на этом чувстве. Всё, что вытворяет с ним брюнет сводит с ума и выбивает весь кислород из легких.
В следующее мгновение, пальцы исчезают и заменяются членом, Зейн входит в Лиама полностью и замирает, давая время младшему привыкнуть. Лиаму кажется, что он разваливается, словно он разбивается на маленькие кусочки и всё вокруг исчезает, даже он сам, его сознание утекает, исчезает, испаряется и всё, что остаётся это Зейн и удовольствие по дрожащему телу.
— Двигайся, — все, что может произнести Лиам, прежде чем окончательно теряет голову от чувств и эмоции, овладевших им, так и не замечая восхищенного и изучающего взгляда смуглого парня.
Зейн начинает двигаться, он почти выходит из него, а затем резко толкается внутрь, ощущая сильное давление стенок, Лиам такой узкий и в тоже время искренне податливый, что это просто жгучая смесь.
Лиам прикусывает ладонь, пока Зейн размашистыми толчками заполняет его тело, он знает, что не имеет права прикасаться к себе: это единственное правило, которое установил Зейн, когда Пейн в первый раз был снизу. Он жадно принимает Зейна в себя, подмахивает и насаживается до конца, пытаясь забыть о боли в паху, в то время как брюнет осознаёт свое превосходство и наклоняется, чтобы поцеловать своего мальчика. Губы Лиама мягкие и искусанные, Зейн чувствует металлический привкус крови, исследуя языком рот младшего.
Пейн стонет в губы Зейну, когда тот находит нужный угол проникновения и теперь вбивается короткими и резкими толчками, в то время, как он сам продолжает исследовать руками чужое тело, оглаживая ребра и цепляясь за плечи. Лиам прижимает Зейна ближе к себе, обвивая ногами, и заставляя толкаться сильнее и жестче, так что через пару таких движений он изливается себе на живот и блаженно стонет, дрожа и задыхаясь, царапает ногтями спину Малика.
Давление внутри становится просто невыносимым, Зейн продолжает толкаться в жаркое и влажное отверстие, ощущая, как тело Лиама трясет в послеогразменном состоянии. Лиам глубоко вдыхает, растворяясь в наслаждении, заполняющим каждую часть его тела и души, когда чувствует, как Зейн лихорадочно дергается и замирает внутри.
Шатен приоткрывает глаза и видит Зейна запрокинувшего голову назад и старающегося усмирить своё дыхание, так как его грудная клетка двигается в бешеном ритме.