Страх и доверие

— Марк, тебе снился кошмар? Доктор Шеффилд искренне беспокоится. Голос его звучит ласково, с неподдельной заботой о своём подопечном. Вопрос Шеффилда пробуждает в памяти Марка определения, карточки всплывают из картотеки памяти: «Кошмар — плохой сон, характерно…», но Марку не нужна эта информация. Успокаивает то, что неисчислимое множество воображаемых карточек с данными, навеки врезавшимися в память Марка, на месте. Он всё ещё помнит. Марка не страшили монстры и чудовища-под-кроватью. Марк боялся забыть. Стать таким же, как «нонкомпосы» — рассеянные безумцы, именуемые по недоразумению природы обычными людьми. Быть мнемонистом означало быть особенным: помнить всё. Каждую секунду, каждую деталь, каждое мгновение — всё. Никто ведь не перестаёт по рассеянности дышать? Вот и Марк не мог перестать запоминать — это было его профессией, его работой, его единственным занятием. Но Марк и не желал себе иной жизни. Он боялся её до ужаса, боялся потерять свою феноменальную память — и именно это происходило в каждом кошмарном сне. — Не волнуйся, Марк, — доктор Шеффилд кладёт ладонь ему на плечо, заставив вздрогнуть. — Я могу побыть рядом, пока ты не уснёшь. Это всего лишь психологический метод, стандартные слова: мозг Марка тут же услужливо предлагает насколько цитат с таким же содержанием, отсылающих к ещё большему количеству информации: от художественной литературы до научных трактатов. Марк помнит их все, и это успокаивает. — Хорошо, — кивает он и добавляет. — Спасибо, доктор Шеффилд. Тот улыбается. Мнемонисты известны подозрительностью и склонностью к паранойе, а Марк — самый многообещающий из учеников. Нельзя упускать шанс заручиться его доверием ещё на ранней стадии работы. Марку предстоит стать самым важным инструментом доктора Шеффилда.