Целитель

Солнце медленно поднималось к зениту, из комнат замка на Амон Эреб его уже не было видно. Раньше отшторивать окна разрешалось только в такое время, но с появлением мальчишек-близнецов в крепости комнаты старались держать как можно более освещёнными. Во-первых, детям был нужен свет, ну а во-вторых, кто знает, что эти проказники могут утворить в темноте? Элронд и Элрос сидели за высоким и довольно грубо обработанным дубовым столом, что-то усердно выводя изгрызенными перьями по пергаменту. Близнецы были отражениями друг друга: одинаковое усердие, одинаково увлечённо высунутые кончики языков, одинаковое покачивание левой ногой, когда нужно было проявить большее старание. Пожалуй, только тёмные волосы, зачёсанные в разные стороны, позволяли различать братьев незадачливым воспитателям. Скорее даже – воспитателю. Нолдо сидел рядом с близнецами и периодически заинтересованно заглядывал в листок того мальчика, который сидел ближе. Заботливо заправляя за ухо Элронду выбившуюся прядь волос, которая лезла маленькому полуэльфу в глаза ровно с таким усердием, с каким Эарендилион её игнорировал, Маглор вздохнул. Старший из близнецов всегда умудрялся портить прописи, которые учитель чертил ночами, отвлёкшись от нудных подсчётов казны и чтения многочисленных отчётов, часто написанных просто ни о чём. Маглор ещё раз недоумённо глянул в листок ученика. Как он умудряется обводить буквы чисто и аккуратно, а повторять их так же красиво самостоятельно – ни в какую? Канафинвэ устало посмотрел вдаль. "Даль" ограничивалась гобеленом на противоположной стене. Комната не была большой, и даль выходила совсем никакая. Этот факт ещё больше раздосадовал второго феанариона, и он, положив руку на стол, стал отстукивать монотонный ритм тонкими пальцами. Наконец, опомнившись, что может мешать этим ритмом детям (которых, похоже, не могли сейчас отвлечь даже ворвавшиеся вооружённые орки), Маглор задумчиво погладил ладонью столешницу, с шипением отдёрнув руку, когда довёл до края стола. Мальчики мгновенно вскинули и повернули к учителю тёмноволосые головы. Почти одновременно. – Что случилось, Кано? – Элронд, всего пару раз услышав это имя из уст Маэдроса, тут же перенял способ обращения к феанорингу. Весьма тёплое отношение мальчика сильно трогало что-то в чуткой душе Макалаурэ, и он никогда не мог допустить, чтобы старший из близнецов беспокоился. – Ерунда, просто заноза, – ответил Маглор, пытаясь достать причину беспокойства из-под кожи. – Давай помогу. – Полуэльф отложил перо и едва коснулся своими детскими пальчиками ладони менестреля. Певец отдёрнул руку, велев: – Не отвлекайся, Элронд. А я и сам справлюсь. – Ладно, – поник Эарендилион. И Маглор уже не знал бы, как утешить приёмыша, если бы в дверях не показался старший феаноринг. Элрос, всегда бывший немногословным – он предпочитал выражать всё действиями с самого начала пребывания на Амон Эреб, – встрепенулся. Маэдрос лишь поначалу вызывал у Эарендилиона страх – после боязнь перешла в благоговение и восхищение. – Ну, как успехи? – широко ухмыльнулся огненногривый. Ухмылялся, видимо, оттого, что эта часть воспитания детей проходила мимо него, и он только изредка заглядывал, расхваливая старания младшего брата. – Посмотри сам, – ответил Маглор, оглядывая аккуратно (и не очень) исписанные листки. Руссандол подошёл к столу, взяв в руку пергамент с прописями, нахмурился, задумчиво коснулся культёй листков. – Элрос, тебе только королевские указы и писать! – восхитился феаноринг, откладывая листок младшего близнеца и улыбаясь ему. Ещё более весёлая улыбка расцвела на лице Маэдроса, когда он разглядывал прописи Элронда. – С таким почерком – только в целители и идти, – констатировал рыжий и положил листок перед Маглором. – Ничего-о, – протянул Канафинвэ. – Наклонности есть. Рука менестреля потянулась к волосам Элронда, и Макалаурэ даже потрепал полуэльфа по голове, но тут же втянул воздух сквозь зубы. Очень неудачно он вогнал занозу, и, похоже, не всю достал. Сделав вид, что не заметил встевоженного взгляда воспитанника, Маглор объявил перерыв. – Можете погулять до обеда, – сообщил певец, вставая из-за стола и вместе с братом покидая комнату. *** – Элрос, а где твой брат? – спросил Маэдрос, за год научившийся почти безошибочно различать близнецов, когда младший Эарендилион зашёл в обеденную залу. — И почему ты опоздал? Элрос пожал плечами и прошёл к столу: – Я искал Элронда. До самого конца трапезы старший из близнецов так и не появился. Обеспокоенные этим опекуны отправили Элроса в спальню, а сами принялись рыскать по жилой части замка. Но, даже осмотрев все закоулки обширной библиотеки, в которой часто пропадал Элронд, полуэльфа они так и не нашли. День был осенний, темнело быстро, и феаноринги, перенёсшие поиски на улицу – к окрестностям замка, – вскоре сдались, решив, что приёмыш, если гулял, уже сам вернулся домой. – А если сбежал? – предположил Маэдрос. Макалаурэ покачал головой: – Стражники говорили, что никого не видели. Вряд ли он покидал пределы крепости. Руссандол недоумённо пожал плечами. Они с братом осмотрели, наверное, все закутки замка на Амон Эреб, но так и не нашли и следов маленького полуэльфа. Мальчишка прятался, как Тургон. Вдруг Маглора осенило. Они ведь и не думали искать приёмыша в заброшенной, старой части замка! Конечно, пройти туда было трудно, но теперь Канафинвэ не сомневался, что за год близнецы совали свои любопытные носики везде и знали все переходы и комнаты в крепости. *** Лучи заходящего солнца осветили умилившую Маглора картину: в окружении пылинок, высвеченных розоватым светом, протянув испачканные чернилами руки на столе, улёгшись на него щекой, спал эльфёнок, на поиски которого феаноринги потратили весь день. Тихо подойдя к Элронду, Макалаурэ положил ладонь на плечо мальчика, а другой рукой вытащил из-под рук спящего исписанный листок. Феанарион улыбнулся, внимательно изучив надписи на листе, а потом отложил его. Подхватывая маленького полуэльфа на руки, Маглор подумал: "Из него действительно выйдет целитель". На оставленном на столе пергаменте, в самом уголке, аккуратным, весьма похожим на элросов, почерком, была выведена короткая фраза: "Вылечить руку Кано".