Irrational

Он влюблен в жажду риска. Он самый настоящий адреналиновый наркоман, для него не существует запретов и преград. Чем опаснее затея — тем ярче горят его глаза. Бесстрашный до безрассудства, смеющийся в лицо своим недругам, каждый день проживающий как последний. Одно слово — сорвиголова. Ее непримиримый враг. И недостижимая мечта. Он постоянно в центре внимания. И неудивительно, никто другой не осмелился бы проходить по грани между жизнью и смертью так часто, как он. Он бросает вызов гравитации и обыденности школьных будней и побеждает. А еще — он свободен. Та свобода, о которой грезят многие, дикая, первозданная, свобода быть собой, не вписываясь ни в какие рамки, освежающая резким порывом встречного ветра и бурлящая в крови пьянящим чувством полета — для него естественное, привычное состояние. Его воздух. Он далеко не классический красавец с обложки. А если уж совсем по-честному, то не красавец вовсе. Но девчонки все равно сохнут по нему — и каким же чертовым образом получилось, что она, на дух не переносившая его с первого дня знакомства, стала одной из них? Она задает себе этот вопрос беспрерывно — и не находит ответа. В самом деле, ну что у них общего? Он — ураган, сметающий все на своем пути. Она — само хладнокровие. Он ненавидит учебу и не может минуты усидеть на месте, домашний арест для него — худшее наказание. Она — отличница, гордость класса и любимица учителей, и лучшее времяпрепровождение для нее — где-нибудь в уютном кресле с книгой. Огонь и лед. Безумие и здравый смысл. Столкновение абсолютных противоположностей. Пожалуй, единственное, чем обладают они оба — невозможное упрямство и неуступчивость. Но и то определенно не повод думать, что они будут идеальной парой. Почему же именно так она и думает? Может, потому что этот несносный мальчишка здорово перерос ее за лето и теперь смотрит сверху вниз темными, глубокими, как сама бездна, глазами? Когда они невзначай встречаются взглядами, по ее коже бегут мурашки, а колени превращаются в желе. В этом омуте недолго и утонуть. А может, все началось еще с того поцелуя в кино? Глупость, слабость с ее стороны! Она должна была сразу оттолкнуть его и залепить хорошую пощечину, чтобы и малейшего соблазна больше не возникло лезть к злейшему врагу. Впрочем, ничего принципиально нового к нему она тогда не почувствовала. А сейчас при одном воспоминании сердце падает куда-то в живот и разлетается сотней крошечных трепещущих бабочек. Как и всякий раз, когда она видит его. И это при том, что официально встречается с другим. Рональдо, милый Рональдо! Вот кто подходит ей просто во всех отношениях. Серьезный, увлекающийся наукой, он вполне разделяет ее жизненные принципы. А главное — делает все, чтобы ей было с ним хорошо. Она действительно важна для него. Но не для этого безбашенного бунтаря. Ему плевать на любовь и романтику. Ему плевать на то, что не касается скорости и смерти, дышащей в спину. Он недосягаем. Он никогда не снизойдет до вещей вроде букетов, конфет, ресторанов и прогулок за руку. Она представляет свое будущее с Рональдо — конечно, идеальное до самых последних мелочей! — и внутри пустота. Она представляет себя с ним — вечный хаос и непредсказуемость, какой-нибудь очередной пик, ветер, взметающий волосы, не бойся, я рядом, а как тут не бояться, и за себя, и за него — неужели это и есть счастье? Он отравил ее своим поцелуем. Медленно и незаметно его яд растекся по всему ее организму. Выжег клеймо на сердце. Подобно пламени решимости и азарта, что не угасает в его глазах. И она неконтролируемо поворачивается к окну, за которым совсем недалеко — его дом, незаметно разглядывает его в те редкие минуты, когда он все же вспоминает, что надо более или менее сносно закончить учебный год, а во время особенно личных моментов с Рональдо в ее голове — две адовых черных пропасти, затягивающие ее — и вот уже не в его объятиях нежится она, не он целует ее и ласково называет по имени… Наконец, не в силах больше выдерживать это, она признается, что любит другого.  — Бутовски? — спрашивает Рональдо без тени удивления, и голос его сочится такой убийственной горечью, что сразу становится ясно: ему все известно давно. Очень давно. Если вообще не с того момента, когда они начали встречаться. Чего, разумеется, быть не может, но она уже не доверяет себе. Ей ничего не остается, кроме как молча кивнуть.  — И что ты только в нем нашла? — брезгливо, зло и почти отчаянно бросает он, уходя. Как будто она сама знает. Ее просто необъяснимо и чертовски сильно тянет к этому высокомерному упрямцу. Настолько, что она невольно начинает завидовать полоумной Джеки, хоть как-то ухитряющейся переброситься с ним парой слов. Она должна быть на ее месте. Она должна сделать шаг. Сейчас, когда ее ничто не удерживает. Есть лишь одна проблема. Он тоже ее ненавидит. И подтверждает это в очередной раз, застукав ее одну в классе после занятий. Ей бы удивиться, что он делает здесь, когда должен пропадать с закадычным дружком на площадке для скейтеров, однако это приходит на ум не сразу.  — Что тебе нужно, Кларенс? — она очень старается, чтобы голос не дрожал, хотя от одного звука его имени сердце сладко замирает, а во рту становится сухо, как в какой-нибудь Сахаре.  — Я кое-что знаю, Кендалл, — он ухмыляется, и ее щеки вспыхивают.  — Поздравляю, — бурчит она, глядя в пол.  — Тебе не интересно, что именно?  — Представь себе, нет! — и как у нее еще хватает силы воли острить? — Слушай, почему бы тебе не поискать Гюнтера и не оставить меня в покое? У меня дела, и… Дальнейшее случается, кажется, буквально в доли секунды: стальная хватка на запястье, рывок назад и жадные губы на ее собственных. И прежде чем оказаться бесцеремонно прижатой к стене классной комнаты и захлебнуться в море новых крышесносных ощущений, подаваясь навстречу каждому прикосновению, судорожно ловя чужое дыхание и едва не теряя сознание от наслаждения, она отчетливо осознает одну вещь. Кларенс Бутовски — ее наркотик. Ее адреналин. И она сделает все, чтобы он кипел в ее крови как можно дольше.