Перрон

      Темно. Нет, это не ледяная тьма, раскалывающая воспоминания и душу в мелкий порошок. Это душная, теплая темнота, отражающая собой всякий свет. Снаружи ее не заметить, но ее изнанка пропиталась отвратительным запахом смирения. Мир снаружи отсюда кажется каким-то размытым, как старая картинка, написанная тусклой акварелью каким-то столь же старым печальным художником.       С этой темнотой бесполезно, да и невозможно бороться. Она становится только тяжелее и плотнее, пожирая всплески воли и надежды. Темные облака, похожие на вязкий дым, стелются вдоль земли, вздымаясь резкими клочьями и опадая обратно. Клубы тянутся своими липкими холодными щупальцами, одно лишь касание которых ставит на колени любого, оказавшегося у них на пути. Те, кто прошел в темноту, уже никогда не забудут ощущения чего-то вязкого, черного, тянущегося за ними никому не заметной мантией. Она давит на плечи, заставляет сознание вновь и вновь переживать глухие отзвуки шагов в темноте. Темнота не даст забыть, что грань может быть вновь порвана в любой момент.       Эта темнота похожа на заброшенный перрон, от которого поезда отходят только в одном направлении. Сюда приходят прощаться те, кто не побоялся последовать сквозь завесу в этот блеклый мир. Здесь очень много следов, надписей на ободранных стенах, темных пятен сожженных писем. Отсюда нет выхода тем, кто получил билет на свой поезд. Где-то на краю, у самой границы темноты, под тусклым серым фонарем, который никогда не загорался, еще слышен шепот надежды. Там стоят те, кто еще не получил свой билет. Беспорядочно оглядываются, мнут в руках фотографии, переступают с ноги на ногу, но понимают, что бежать уже некуда. Кто-то пытается зажечь спичку или фонарик, но темные щупальца тут же подползают и гасят слабый отблеск.       Иногда кто-то радостно подпрыгивает и уносится обратно к свету – его билет еще не готов. Но есть и те, кто остается ждать в углу на старых лавочках, обнимая колени высохшими руками. Это те, кто слишком долго прожил в темноте. Они уже не могут вернуться, их глаза больше ничего не увидят.              Какая-то девочка не дотягивалась до окна, чтобы взять свой билет. Она старательно тянула тонкую ручку, но все никак не могла достать до края бумажки. Дымовая волна ласково приподняла девочку, чтобы та смогла схватить листок. Она удивленно подняла его кверху, чтобы получше рассмотреть на просвет. Ее глаза светились. Она все еще не замечала той серости, что царила вокруг. Она подбежала ко взрослой паре. Ее родители. Они уже не плакали. Тут мало кто может плакать. Они смотрели на девочку, увлеченно читающую номера, и сжимали руки друг друга. Раздался гулкий гудок локомотива, и девочка бросилась к поезду, боясь опоздать. Никто не сказал ни слова. Только женщина как-то сгорбилась и похудела, а мужчина ссохся в дряхлое существо, не способное к самостоятельной жизни.       Молодая пара стояла обнявшись. Они не хотели отпускать друг друга даже после того, как стены сотряс зов поезда. Черный туман подкрался со спины и обвил обоих, растаскивая в разные стороны. Старик, сидящий в углу на картонной коробке, вздохнул и отвернулся. Когда-то и его так же оттащили. И теперь он сидит здесь и ждет, когда будет готов его билет.       Столько беззвучных криков, отчаянных объятий и взглядов. Темнота обрывала их один за другим, как проводник, следящий, чтобы все успели занять свои места. И вот с легким шипением двери поезда закрылись. Чьи-то кулаки ударились в стекло. Девочка. Она наконец поняла, что это был за поезд. Но было уже поздно, поезд покачнулся и скрылся в клубах дыма, взметнув обрывки бумаги напоследок. Старик вновь укутался в оборванную куртку и закрыл глаза. Он будет ждать здесь столько, сколько потребуется, чтобы потом догнать на следующей станции своего пассажира. Перрон пустеет. До следующего поезда еще есть время.