Reprobate Romance

Палата с плотно закрывающейся дверью из белой фанеры находилась в самом конце длинного больничного коридора. В раскрытое окно влетал ледяной сквозняк и со свистом прокатывался по помещению. Мрачные стены, вымазанные зелёной краской, местами облупившейся и свисающей лохмотьями, и пол, покрытый грязно-серой плиткой, так и сочились унынием и будто старались по-своему напомнить редким посетителям об истинном назначении этого места. Больница всегда останется больницей, какая бы обстановка там ни была. В клиниках постоянно какая-то своя, особенная аура, даже стопроцентно здоровый человек, просто пришедший навестить своего родственника, почувствует как минимум лёгкий дискомфорт и непонятное беспокойство, словно поднимающееся откуда-то из самого уголка души. И в больницах очень часто стоит тяжёлый запах всяких лекарств, смешивающийся с ещё более горьким ароматом - многие люди считают, что именно так пахнут слёзы и горе. А уж если это не просто больница, а специальное заведение для психически неадекватных подростков, совершивших преступления, но не попавших в колонию, то все эти малоприятные признаки усиливаются втрое. Высокий мужчина в белом халате, накинутом на могучие плечи, держа под мышкой чёрный планшет со стопкой бумаги, прошёл по полутёмному коридору, с наслаждением прислушиваясь к крикам и другим малоприятным звукам, доносившимся из запертых палат. К вечеру многие пациенты, большинству которых не исполнилось и тринадцати лет, приходили в буйство, начинали кричать, плакать, метаться по своим клетушкам, колотить ладонями по дверям и обитым войлоком стенам. И молодой доктор по имени Даниэль каждый раз с невероятным удовольствием прислушивался к этим звукам страданий, от которых порой воротило даже самых опытных врачей, работающих здесь уже очень долго, и при этом он щерился улыбкой, похожей на оскал Чеширского кота. Раз эти дети боятся, рыдают, зовут на помощь маму - значит, они осознают окружающую обстановку, понимают, что наделали и куда угодили за своё преступление, значит, они всё ещё в рассудке. Но это временно. Потому как если психа засунуть в лечебницу, он не станет нормальным, нет - его психическое состояние пошатнётся ещё сильнее и в конце концов сломается окончательно. В этом ведь заключается основная задача врачей - внушить этим деткам, что за убийство или ещё какое противозаконное деяние приходится дорого расплачиваться, отбить у них всякую охоту пакостить дальше, сломать как умственно, так и физически. - А ну заткнулись! - крикнул Даниэль хриплым прокуренным голосом, поднимая планшет и ставя галочку напротив предпоследнего в столбике слова "Да" в графе "Склонен к истерикам". - Когда вы наконец поймёте - бесполезно орать и плакать, никто сюда не придёт и не спасёт вас! Убили кого? Ограбили? Покалечили? Получайте теперь своё! На мгновение воцарилась тишина. Потом кулаки заколошматили об двери с ещё большей силой, Даниэль тяжело вздохнул. Вот и пытайся вразумить эти отбросы общества, когда они не понимают элементарных слов. С ними не действует даже грубость. А уж если начать сюсюкать с пациентами, как это делают другие врачи - они окончательно выйдут из-под контроля. - Замолчали, сказал! - рявкнул он. - Голова уже от вашего визга болит! Как свиньи на бойне, ей-богу! Хотя что это я говорю - вы намного хуже свиней! Поправив съехавшие с носа очки, Даниэль вновь поглядел в планшет, прищурив глаз - в полутьме коридора было довольно сложно разглядеть записи. Увидел напечатанное в нижней строчке имя: Эррол Клиффорд. Итак, у него остался один-единственный пациент, с которым надо было сегодня поговорить. Последний. Но самый проблемный. Мрачный мальчик по имени Эри. Мысленно обматерив тупую медсестру, которая отодвинула разговор с этим подростком на самый конец рабочего дня, Даниэль поставил точку на бумаге, опустил прямоугольный кусок пластика и направился к двери в самом конце коридора. Подойдя к ней, врач удивился тишине, стоявшей в палате. Впрочем, в отличие от других ребят Эри никогда не был буйным, скорее наоборот, из него лишнего слова клещами невозможно было вытащить. Но сейчас там было просто до жути тихо. Даниэль достал из кармана халата ключ, поворочал им в скважине, толкнул от себя створку и вошёл в крохотную комнатушку. Единственными предметами обстановки здесь был старый стул и самая обычная железная кровать с продавленным матрасом, подушкой, похожей на начиненный гвоздями блинчик, и тонкой простынкой, даже не пытавшейся прикинуться одеялом. Лампа на потолке, рассеивавшая мертвенный белый свет, угрожающе потрескивала и моргала. На постели сидел худенький, прямо-таки измождённый мальчик лет семнадцати на вид. Отвернувшись от двери, обхватив руками острые колени, пациент хмуро буравил глазами обитую войлоком стену и не шевелился. - Ну здравствуй, Эри, - Даниэль через силу улыбнулся, осторожно подошёл ближе и присел на стул. Подросток медленно повернул голову. Теперь врач мог разглядеть его лицо в деталях. Сведённые к переносице тонкие чёрные брови, большие глаза необычного цвета, жёлтые, как у оборотня, высокие острые скулы, чуть вздёрнутый нос с нервными ноздрями, пухлые губы, покрытые трещинками и следами покусов. Кожа загорелая, но совсем чуть-чуть, всё равно светлая, в качестве особой пикантности - довольно большая тёмная родинка под губой. И взгляд голодного хищника, выбирающего себе жертву. И опять Даниэль подумал о том, насколько Эри красив. Его хорошенькое личико ну никак не сочеталось с серой смирительной рубашкой и мятыми штанами, да и вообще со всей этой клеткой. Мальчики, подобные ему, должны сидеть в красивой комнате, хорошо учиться, одеваться в бренды и радовать богатых родителей. Что самое интересное, Эри и в самом деле когда-то был таким. Ребёнок владельца огромной фирмы, производящей ювелирные изделия, родившийся вторым, после сестры, и потому обожаемый обоими родителями. Когда ему было тринадцать лет, мать умерла от воспаления лёгких. Отец, совсем ещё не пожилой привлекательный мужчина, женился на молодой девушке, практически ровеснице старшей дочери. Та вскоре родила мальчика, как две капли воды походившего на Эри, только темноволосого и черноглазого, пошедшего мастью в отца. До относительно недавнего времени семья существовала в полной, как казалось окружающим, гармонии, а потом грянул взрыв. Невзлюбивший мачеху Эри слишком остро среагировал на какое-то её замечание в свой адрес и набросился на молодую женщину с ножом. Мальчиком в тот миг овладела невероятная ярость, он вонзал в несчастную лезвие до тех пор, пока рука не онемела, хотя смертельным оказался самый первый удар, Эри случайно попал в сонную артерию. В общем, когда отец сумел с огромным трудом оттащить обезумевшего подростка от жены, той уже ничем нельзя было помочь. Мужчине удалось замять скандал и сохранить большую часть подробностей в тайне, он объявил, что в дом влез грабитель и убил заметившую его хозяйку. А Эри быстро и тайно отправили в больницу для психически больных малолетних преступников. В отличие от большинства других пациентов, Эри в своем преступлении так и не раскаялся, виноватым он себя не считал и не понимал, почему отец так с ним поступил. Работать с ним было невероятно сложно. - Прекратите называть меня этим отвратительным именем Эри, - пробурчал мальчик, зло поблёскивая жёлтыми глазами. - Меня зовут Юки. Даниэль постучал ручкой по планшету. Ещё одна загвоздка. Паренёк категорически не желал, чтобы его звали Эри, он требовал называть его японским именем Юки. Как недовольно пояснил отец после указания врача на этот факт, его первая жена была очень романтичной женщиной, когда у неё родился мальчик, пошедший лицом в папу, а мастью в неё - белокурый, светлокожий, желтоглазый, она хотела назвать его именно Юки, объясняя выбор тем, что слово "юки" в переводе с японского означает "снег". А мужчина резко воспротивился этому. В итоге в метрике у мальчика стояло имя Эррол, отец и сестра звали его Эри, а мама упорно величала его Юки. Кличка приклеилась, и ребёнок уже к десяти годам не желал слышать имя Эри. - Хорошо, хорошо, - Даниэль вновь улыбнулся. - Только не беспокойся. Ну что же, Юки, - он сделал особый акцент на имя, наблюдая, как подросток хмурится, - расскажешь мне сегодня что-нибудь интересное? Или опять будешь бубнить ерунду вроде "Я не виноват, она первая полезла", а? - Я не виноват, - эхом отозвался Юки, опять подтягивая к лицу коленки. - Она меня обижала! - Чем же она тебя обижала? - ласково спросил врач. - Твой отец сказал, что мачеха искренне старалась заменить тебе маму, как-то угодить, ни разу на его памяти не прикрикнула на тебя, наоборот, пыталась защищать, если он сам на тебя сердился. Юки сдвинул брови. - Обижала, и всё. А я никогда не прощаю обидчиков. - Чем? - повторил Даниэль. - Я допускаю, что всё было не так гладко, как сказал твой папа, но что такого сделала тебе эта женщина, что ты бросился на неё с ножом и так яростно искромсал? Мальчик нахмурился ещё мрачнее, сжал зубы до скрипа и отвёл глаза в сторону. Повисла давящая пауза. - Юки, - уже более сурово сказал доктор. - Пойми, ты бессмысленно тянешь время. Мне-то всё равно, я могу спокойно просидеть с тобой молча выделенные на беседу полтора часа и уйти, когда закончится мой рабочий день. Но чем дольше ты будешь молчать, изображать нераскаявшегося преступника и корчить из себя саму гордость, тем меньше будут становиться твои шансы покинуть это место. Ты ведь не хочешь всю свою жизнь прогнить в психушке? Наверняка найдутся более благородные цели. Юный пациент вдруг зловеще усмехнулся самым краешком рта. - И что же ждёт меня там, снаружи, а, доктор? Куда я ни пойду, меня будут обзывать убийцей, хотя ничего плохого я не сделал, к тому же, на мне теперь впридачу к этому висит и ярлык "псих", значит, жить нормальной жизнью я не смогу: на работу не устроиться, права на вождение машины не получить, за границу не выехать. Куда ни глянь - везде меня ждёт лишь одиночество и тоска. В таком случае я лучше уж останусь здесь. И я не корчу из себя саму гордость, как вы выразились. Я действительно не считаю себя виноватым в том, что случилось. - Женщина-то умерла, - напомнил Даниэль. - Ты избил её ножом и при этом не считаешь себя в чём-либо виновным? - Она меня обижала, - с тупым упорством твердил Юки, - обижала! Говорила гадости не только про меня, но и про мою маму! А я не такой безответный, как кажусь, я могу отомстить! - Так-так-так, притормози, - замахал руками врач, - какие такие гадости? Сделай одолжение, объясни поподробнее. - Не хочу! - вдруг истерично взвизгнул Юки. - Не хочу об этом говорить! И вообще, чего вы ко мне привязались?! Постоянно маячите за моей спиной, пристаёте, задаёте дурацкие вопросы, достали меня уже! Ненавижу отца! Раз уж засунул меня сюда, так оставил бы в покое! Он съёжился в комок размером с теннисный мячик, упёрся лбом в колени и зарыдал в голос, как маленький ребёнок, потерявший на людной улице маму. Острые плечи затряслись, слишком большая рубашка сползла с одного из них, обнажилась гладкая кожа с проступающими синими жилками и часть резко очерченной ключицы...Густо сглотнув и отогнав от себя некстати нахлынувшие пошлые мысли, Даниэль перевернул лист на планшете и велел: - Сейчас же прекрати реветь, а то напишу "Склонен к истерикам", и к тебе приставят ещё десяток психиатров. - Да плевать мне на ваших психиатров! Плевать, понимаете?! - Юки повертел встрёпанной головой, слёзы брызнули в разные стороны. - Меня ничего уже не волнует...Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое...Перестали выматывать душу всеми этими разговорами... Даниэль опять начал постукивать ручкой по листку бумаги. Взгляд его единственного открытого на всеобщее обозрение серого глаза - второй был надёжно прикрыт длинной, до самого подбородока, чёлкой - плотно приковался к обнажившимся частям кожи пациента. В докторе впервые за долгое время начинали пробуждаться самые тёмные и порочные желания. Он внезапно понял, что уже не раз, лёжа по ночам без сна в своей постели, представлял, как хватает красивого мальчишку в охапку, прижимает его к жёсткой больничной кровати, сдирает всю одежду до единой нитки, целует его, ласкает, заставляя впалые щёки вспыхнуть таким милым розовым румянцем...И чем больше Даниэль общался со своим самым проблемным пациентом на работе, тем сильнее ему хотелось воплотить эти мысли в жизнь. Он ничего не мог с собой делать. Юки был слишком красивым. Слишком желанным. Он почти постоянно находился так близко, и всё равно доктор чувствовал, какая огромная пропасть лежит между ними. Даниэль швырнул планшет на край постели, пододвинулся поближе, схватил мальчика за плечи, почувствовав пальцами одной руки нежность кожи - наверняка на ней даже от незначительного прикосновения элементарно может появиться синяк - с силой встряхнул, как бутылку с загустевшим кефиром, и заорал: - Немедленно перестань хныкать! Как же вы мне все надоели, только и можете, что реветь и звать на помощь мамочку! Никто тебя тут в покое не оставит, понял? И чем чаще ты будешь об этом говорить, тем больше окружающие будут убеждаться в твоём сумасшествии! Юки, любимый ребёнок в семье, никогда не получавший ни от кого даже щелчка по лбу, откровенно опешил от такого обращения и даже перестал плакать. Красноватые от слёз глаза уставились на мужчину. Во взгляде читалась такая тоска и безысходность, словно сидящий перед Даниэлем пациент был столетним стариком, а не мальчиком-подростком. - Иногда мне кажется, - дрожащим голосом сказал Юки, - что вы сам дьявол, доктор. Знаете, у вас такие необычные глаза...Они одновременно и пугают меня, и пробуждают внутри какие-то совершенно непонятные чувства... Густо сглотнув, мальчик, не мигая, уставился на лицо доктора, находящееся сейчас меньше чем в двадцати сантиметрах от него. Даниэль похож на куклу. Прекрасную, очень дорогую куклу. Он ещё совсем молодой, похоже, старше самого Юки не больше, чем на десять лет. Но уже по какой-то причине абсолютно седой, или же красиво блестящие густые волосы у него от природы такого платиново-серебристого оттенка. Гладкая кожа удивительно гармонирует с ними, бледная, тонкая, словно китайский фарфор. Скулы высокие, щёки слегка запавшие, подбородок напоминает острый угол. Холодная, пугающая красота. Но основная таинственность всё же в его глазах. Тот, который виден, не закрыт волосами - почти такого же металлического оттенка, не слишком большой, окружённый загнутыми ресницами и сверху, и снизу. А другой его глаз Юки никогда не видел. Но и одного ока было вполне достаточно, чтобы заставить сердце юноши затрепетать - непонятно вот только, от страха или от желания. - Вот дурачок. Начитался всяких баек про дьяволов и теперь в каждом человеке видишь Сатану, - Даниэль тяжело вздохнул. - Может, ты и на мачеху бросился с ножом потому, что она показалась тебе демоном, а? Юки поджал губы. - Не надо делать из меня шизофреника...Галлюцинации меня пока что не мучают. Я...Я в хорошем смысле говорил, доктор... - он подался вперёд и несмело ткнулся лицом в мускулистое плечо, шумно вдыхая через ноздри и закрывая глаза. По непонятной причине горький запах парфюма, ставший уже почти родным за те полтора года, что мальчик находится здесь, его успокаивал. - Правда...И мне кажется, что вы прекрасно понимаете обуревающие меня эмоции. Знаете, что из-за ваших дьявольских глаз я не могу противиться своим чувствам... - Дьявольских глаз? - доктор усмехнулся. - Да ты ведь даже не знаешь, насколько они дьявольские. Погляди-ка сюда. Юки послушно приподнял голову. Даниэль снял очки, положив их себе на колени, поднял руку и отбросил назад длинную чёлку. У мальчика из горла вырвался вскрик. Второго глаза у доктора, можно считать, не было. Вместо него красовался искусственный, взятый, похоже, у куклы, голубой, с вертикальным зрачком. Он был неправдоподобно пустым, похожим на зеркало без отражения. И пугал оттого ещё больше. - Это... - испуганно прошептал Юки, касаясь ладонью бледной щеки. - Доктор...Что с этим глазом такое? - Потерял его в результате несчастного случая, - нехотя пояснил Даниэль, возвращая чёлку обратно на место. - Только не спрашивай какого, ладно? Мне неприятно об этом вспоминать. - Не буду, - прошептал Юки, вновь прижимаясь к его плечу и не сводя глаз с красивого лица. - Теперь ваши глаза завораживают меня ещё больше...Доктор, можно попросить вас кое о чём? - О чём же? - вскинул брови удивлённый его контактностью Даниэль. Юки до этого никогда не был столь разговорчив. Что сегодня за необычный день? Юки вдруг порозовел, сильно вытянул шею и чуть слышно сказал: - Можете...Поцеловать меня? Просьба была столь необычной, что доктор даже уронил свой планшет. Прямоугольный кусок пластика с закреплёнными листами с глухим стуком упал на холодный кафельный пол. - О чём ты, Юки? - изумлённо спросил Даниэль, упирая ладонь в ключицу юноши, не давая ему ещё сильней приблизиться. Апатичный Юки сейчас не был на себя похож - его щёки горели румянцем, золотистые глаза блестели, как в лихорадке, на лбу выступило несколько капелек пота. Пошлые мысли в голове начали разрастаться с невероятной силой, как опухоль, давящая на мозг. - Вы ведь сказали, что я вряд ли отсюда когда-нибудь выйду... - тихонько прошептал Юки, не сводя взгляда с его лица. - А я не хочу на всю жизнь оставаться идиотом, который даже ни разу ни с кем не целовался!.. - Я не говорил, что ты никогда отсюда не выйдешь, - обозлился Даниэль, - если ты раскаешься в своём преступлении и будешь делать так, как говорят тебе врачи, то можешь довольно скоро оказаться на свободе. - Но я не раскаюсь в том, что совершил. Я сделал всё правильно! - Юки прикусил губу. - И ещё кое-что...Я ещё не говорил осматривающим меня докторам и не знаю, что со мной такое, но, похоже, я болен страшной болезнью и могу очень скоро умереть... - Прекрати нести чушь! - рявкнул Даниэль. - Тебя тщательно осмотрели перед тем, как сунуть сюда, провели кучу анализов, физически ты здоров, как бык! - Это совсем недавно проявилось, доктор... - Юки опустил голову. - Понимаете, несколько дней назад...Ночью я проснулся от того, что почувствовал, будто там... - мальчик опять залился румянцем и указал дрожащим пальцем на низ своего впалого живота. - ...Мокро. Посмотрел, в чём дело...Оно не было похоже на мочу и очень странно пахло, что-то такое липкое, вязкое...Может, вы мне скажете, что со мной происходит? Это опасно? Доктор едва подавил желание рассмеяться. Теперь понятно, почему Юки так странно себя ведёт. У него просто началось половое созревание. Тело меняется, растёт, гормоны бушуют, в такое время у многих даже сдержанных подростков наблюдаются вспышки гнева и истерики по малейшему поводу. - Юки, - сдавленно, стараясь не хихикать, произнёс Даниэль, - ты что, никогда не слышал про эякуляцию? Юки наклонил набок голову. В золотых глазах явственно читался знак вопроса. - Это болезнь? Смертельная? - Нет, всего лишь физический процесс, наблюдаемый у мальчиков при взрослении, - пояснил мужчина. - У всех это по-разному проходит, у кого-то раньше начинается, у кого-то позже. Ты уже вступал с кем-то в интимные отношения? Юки вспыхнул огнём; даже его уши мгновенно стали совсем красными. - Доктор, вы чем меня слушаете? Я же вам сказал - я даже ни с кем не целовался ни разу, какие ещё интимные отношения? Хотя нет, если просмотр порнушки можно считать таковым, то... - Вот ты и ответил сам на свой вопрос, - пожал плечами Даниэль. - Смотрел, как ты выразился, порнушку, небось увидел той ночью какой-нибудь мокрый сон, вот твой организм и среагировал. Наверняка представлял себя на месте одного из героев. Юки покраснел ещё гуще и опустил глаза. - Вы правы...Я чересчур часто об этом думаю. Но мне и вправду очень хочется попробовать всё это дело самому...Поэтому я и спросил, можете ли вы меня поцеловать. Я ведь замечаю, как вы порой на меня смотрите, вот и думал... - И как же я на тебя смотрю, позволь спросить? - с интересом спросил мужчина, закинув ногу на ногу. Юки прикусил губу. - Ну вот так...Странно. Как будто хотите прикоснуться ко мне, но что-то не позволяет вам это сделать. Даниэль вздрогнул. "Ну и ну. Либо мальчишка чересчур сильно чувствует чужие эмоции, либо у меня и вправду всё на лице написано. Но ведь он прав...Я и вправду хочу до него дотронуться, и не только дотронуться..." Юки тем временем опять прижался к нему и, потираясь щекой о шею, прошептал: - ...Я...Я правда очень хочу заняться с вами любовью, доктор...Прошу вас...Эти чувства меня с ума сводят, не могу ничего с собой сделать... Даниэль взял его за плечи и оторвал от себя. - Юки, пойми, не всё так просто. Ты видел этот процесс только на видео и потому мало себе представляешь, каково это на самом деле. - О чём вы? - растерянно прошептал Юки. - О том, что для юного мальчика вроде тебя секс с мужчиной, к тому же в роли пассива - очень болезненный опыт. Физически болезненный, - постарался объяснить доктор. - Любой сексуальный контакт поначалу малоприятен. Прибавь к этому свою девственность, плюс полное отсутствие под рукой всяких смазок - и в результате получишь болевой шок. Ясно? - На тех видео были мальчики и моложе меня... - Юки опустил веки на повлажневшие глаза. - Всё равно я хочу узнать, как это. Пусть будет больно. Пусть даже всего лишь один раз... Даниэль молчал. Ему самому уже становилось трудно держать себя в руках. Вид такого растерянного и смущённого Юки не давал ему покоя. - Я вам противен, доктор? - уже совсем тихонько прошептал Юки. - Настолько уже надоел, что вы не хотите до меня дотрагиваться? - Вовсе нет, - мотнул головой Даниэль, складывая руки под грудью. - Но я не имею права идти на подобное. Если кто узнает, то я не только работу потеряю, но и под суд вполне могу пойти, потому как тебе шестнадцать лет и такие действия будут расцениваться как совращение малолетнего, даже при условии, что ты добровольно согласился на это. И вновь Юки подался вперёд, прижимаясь к нему, уже смелее, обхватывая руками шею. - Уже поздно, все остальные врачи давным-давно ушли. А стены здесь почти что звуконепроницаемые. Ну прошу вас...Всего один раз... Мужчина отстранил от себя его цепкие ручки, медленно встал, подошёл к захлопнутой двери, закрыл её на ключ, швырнув следом изогнутую железку на пол рядом, вернулся на место, обхватил ладонями лицо Юки и тихо сказал: - Ладно. Но только один раз. Исключительно ради того, чтобы ты понял...Что так называемая любовь на самом деле малоприятный для тела процесс. Делай то, что я скажу. Договорились? Юки весь залился яркой краской и на секунду смущённо опустил длинные ресницы. Медленно кивнул. - Вот и славно. Хороший мальчик. Иди сюда. Подросток послушно пододвинулся поближе и приподнял голову. Даниэль цепко ухватил его за подбородок и притянул вплотную к себе. Кожу на подбородке обожгло горячим дыханием, Юки закрыл глаза и приоткрыл рот, шумно дыша через него. Мальчик дрожал. Сильно. По его хрупкому телу словно каждую секунду пропускали мощный токовый заряд. - Вот видишь. Я ещё даже не прикоснулся к тебе, а ты уже весь трясёшься, - констатировал Даниэль. На его губах появилась хитрая улыбка. - Или, может, тебя от желания потряхивает? - Всё нормально, доктор... Продолжайте... - чуть слышно прошептал Юки. Губы соприкоснулись. Сначала едва уловимо, почти невесомо, Даниэль осторожно сжал сперва верхнюю, затем нижнюю губу мальчишки, спустя пару секунд, чувствуя, что Юки не вырывается и не пытается отстраниться, провёл кончиком языка по губам и запустил его внутрь, изучая влажную поверхность рта. Идеально не получилось, уже через мгновение мальчик задёргался, жмурясь, его дрожащие ладони упёрлись в плечи врача. Когда Даниэль отлепился от него, отстранившись на несколько миллиметров, Юки резко опустил голову, из его груди вырвался громкий кашель. Видимо, ему элементарно не хватило дыхания, потому как он совершил типичную ошибку никогда не целовавшихся ранее подростков. - Глупый. Дыши через нос, - почти ласково сказал Даниэль, вновь притянув его к себе и буквально через секунду после окончания фразы вновь впившись жадным поцелуем, Юки не успел даже протестующе пискнуть. Ноздри подростка затрепетали, он явно изо всех сил старался следовать указанию доктора, но в то же время Даниэль чувствовал, как бархатный мокрый язычок ответно лезет к нему в рот, пробегает по губам, старается обвести контур зубов. Юки становился всё увереннее, он поддавался прикосновениям мужчины, вздрагивал, когда тот обхватывал его за талию и пытался на ощупь развязать верёвочки, исполнявшие роль застёжек на грубой рубашке, краснел, раскрывал и вновь закрывал глаза. Два языка сплелись намертво; тела обоих парней полностью вышли из-под контроля разума и подчинились рвущимся желаниям. Не выдержав, Даниэль резко дёрнул завязки на спине юноши, те с оглушающим треском лопнули и повисли на на краях одежды. Чувствуя, как вновь дёрнулся Юки от притока холодного воздуха, охватившего обнажившуюся спину, Даниэль ещё больнее впился в его рот, с силой кусая губы и проворно лаская языком влажную поверхность рта, практически доставая до нёбного язычка. Юки в отместку запустил руки под его длинную серую рубашку и провёл самыми кончиками пальцев вдоль спины, прощупывая перекатывающиеся под гладкой кожей мышцы, задевая выступающие лопатки, гладя ладонями широкие плечи. Самому Юки было очень странно. Вообще он по жизни был больше мизантропом, он не любил, когда до него дотрагивались посторонние люди...Всё же психушка действует на мозг, а тот, в свою очередь, на характер. Скажи кто Юки три года назад, что он будет сидеть в запертой палате, поддаваться прикосновениям почти незнакомого человека, позволять целовать себя и трогать кожу в разных местах - мальчик бы рассмеялся говорившему в лицо. Тело вновь со всех сторон окутал холод, а следом Юки ощутил довольно сильный толчок в грудь, тихонько вскрикнул и шлёпнулся на продавленный жёсткий матрас. Мальчик с трудом разомкнул влажные глаза и увидел яркое светло-серое пятно на полу. Воспользовавшись замешательством подростка, Даниэль стащил с него останки рубашки, отшвырнув их подальше, потом толкнул, заставив распластаться на постели и как следует придавив его хрупкие запястья к плоской подушке. - Не передумал? - вид нависшего над ним мужчины поднял в юноше очень знакомую волну страха. Так уже бывало, только вот и не вспомнить, когда. Юки зажмурился, стараясь удержать подкатывающие к горлу рыдания, и помотал головой, влажные золотистые волосы рассыпались по подушке неаккуратными прядками, часть прилипла ко лбу и стройной шее, очертив контур головы. Меньше всего этот юноша сейчас напоминал мрачного бледного Эри, постоянно сидящего на постели и сверлящего стену пустым взглядом жёлтых глаз. - Не волнуйся. Я помню, что ты девственник, поэтому буду нежным. Постарайся просто расслабиться, если не хочешь получить сразу как минимум пятьдесят процентов к боли. - Хорошо, доктор... - чуть слышно ответил Юки, пошевелив запястьями. Губы обожгло коротким поцелуем. Выпустив руки мальчика и на ходу стянув с себя белый врачебный халат, который предписывалось надевать всем, кто имел дело напрямую с пациентами, Даниэль короткими, но не менее жгущими кожу прикосновениями стёк с губ на шею Юки, уткнувшись на миг носом куда-то под самое ухо, где бешено билась маленькая жилка. Запустив длинные пальцы в густые шелковистые волосы и ухватив несколько прядей, мужчина с силой потянул их, заставив юношу со стоном повернуть голову набок. В ту же секунду горячие губы на чувствительном месте сменились влажным языком, который принялся быстро, самым кончиком облизывать пульсирующую жилку, стараясь своими движениями уловить её ритм. Юки вздрогнул, разомкнул веки, положил дрожащие ладони на шею доктора и принялся дёргать ослабевшими пальцами узел чёрного галстука. Шёлковая рубашка, соприкасавшаяся сейчас с кожей мальчишки, казалась ему колючей, словно сделанной из верблюжьей шерсти, в этот самый конкретный момент безумно захотелось сорвать её, отбросить куда-нибудь подальше и прижаться к партнёру обнажённой кожей, ощутить биение его сердца собственной грудью. Юки от старания даже прикусил губу. Влажные от пота пальцы постоянно соскальзывали, было очень трудно заставить собственное тело напрячься, когда кто-то так усиленно ласкал, наверное, одну из самых острых точек на всём теле. Но Даниэлю, видимо, уже и самому надоело наличие пусть даже и нежной ткани на теле, он отлепился от шеи мальчика, приподнялся на локте, поглядел в жёлтые глаза, усмехнулся самым краешком рта и бережно сжал тонкие пальчики. - Ты чересчур напряжён. Давай-ка я тебе помогу... Он в мгновение развязал галстук, тот тонкой шёлковой лентой повис на крепкой шее. Юки, не желая высвобождать свои пальцы из его рук, подался вперёд, ухватил зубами край ленты и потянул на себя. Та соскользнула. Даниэль, с интересом наблюдавший за действиями подопечного, опять ухмыльнулся. - Типичная палата в психиатрической лечебнице, моргающая лампа, валяющаяся на полу одежда и лежащий на постели обнажённый мальчик с галстуком партнёра в зубах. Эротизм разбушевался, блин. - Но вам ведь это нравится, доктор, - Юки в ответ медленно извлёк ленточку из зубов и кинул на партнёра хитрый взгляд. - Правда? - В данный момент мне больше нравится то, что сейчас я, наверное, наконец вижу тебя настоящего, - Даниэль опёрся ладонями на подушку и вновь навис над ним. - Скажу тебе одну вещь. Меня до безумия выбешивала твоя каменная физиономия. Ты только и делал, что смотрел в стену и бубнил: "Я не виноват". Думаю, любой другой врач бы только радовался тому, что пациент не буйствует, но я не такой. Чем больше ты повторял эти слова, тем сильнее мне хотелось, чтобы ты вскочил с кровати, завизжал, затопал ногами, возможно, даже набросился на меня с кулаками. Ей-богу, от твоего "я не виноват" я уставал втрое больше, чем от воплей всех остальных пациентов, вместе взятых. Юки рванулся вверх и впился в приоткрытый рот поцелуем. Проведя пару секунд в неудобной позе, выгнув шею и лопатки и прижавшись к губам партнёра, мальчик, прихватив нижнюю своими губами, тихонько потянулся обратно к подушке, показывая таким образом, что ему некомфортно, но при этом прикосновение он не хочет разрывать ни на секунду. Даниэль правильно его понял и разогнул локти, опускаясь в обычное положение и руками сгребая подростка под себя. Какой же он худой. Какой хрупкий, изящный и тонкий в сравнении с самим Даниэлем, с его сильным, мускулистым телом. Как куколка. Кажется, что от элементарного прикосновения или даже слова Юки может просто переломиться пополам, как тростиночка. Но доктор, прекрасно изучивший своего подопечного, хорошо знал, что это лишь иллюзия. На самом деле Юки очень напоминает собой обёрнутый со всех сторон ватой прут из нержавеющей стали - на вид настоящее небесное создание, тоненький и слабый, а внутри твёрдый и жестокий, не согнёшь. Слабый человек не смог бы наброситься на себеподобное существо и бить его ножом до тех пор, пока не онемеет рука. Это только кажется, что ударить человека острым предметом - легче лёгкого. Нет, физически-то ничего сложного нет, а вот морально это на самом деле очень тяжело. И Юки такую проверку на твёрдость прошёл с блеском, убил мачеху и сохранил при этом хладнокровие, не желая признавать своё преступление. - Кажется, я влюбился, доктор, - Юки отлепился от его рта, тихонько смеясь и проводя пальцами по впалым щекам. Кожа Даниэля чуть-чуть покалывала их, тот уже брился и всегда тщательно следил за тем, чтобы на коже не было щетины, но совсем от неё избавиться невозможно. По лицу мужчины пробежала тень. - Не надо, Юки. Ты говоришь это из-за бушующих гормонов. С этими словами Даниэль вновь наклонился и медленно поцеловал паренька. - Нет, я серьёзно, - шептал Юки в секундных перерывах, когда его губы были свободны, он продолжал самыми кончиками пальцев обводить контуры красивого лица партнёра. - Именно благодаря вам...Я вижу ад, творящийся вокруг, в самых ярких его красках... - Значит, я хорошо делаю свою работу, - тихонько усмехнулся Даниэль, глядя ему прямо в глаза. - Незачем мальчишке вроде тебя жить в розовых мечтах. Реальный мир совсем не такой, каким его себе представляют дети. Ты прав, это ад. Но чтобы увидеть все его проявления, порой нужно, чтобы кто-то раскрыл тебе глаза. Юки медленно хлопнул длинными пушистыми ресницами. На них заблестела влага. - Секс со мной для вас тоже работа, да? - Во-первых, - Даниэль шутливо надавил пальцем на кончик его носа, как на кнопку, - как такового секса у нас ещё не было, всё только впереди. А во-вторых...в каком-то смысле да, Юки, работа. Моя главная задача - привести тебя в чувство. А уж какими способами я буду это делать, никого не касается, кроме нас с тобой. Даниэль говорил таким равнодушным голосом, хотя внутри него бушевали эмоции. Врёт. Ох, как же бессовестно он врёт. Даже если Юки выйдет отсюда, доктор никогда больше не сможет отпустить его от себя. Именно сегодняшняя ночь стала тем звеном, которое их связало крепче любых цепей. Шестнадцатилетний мальчишка и взрослый мужчина. Ребёнок ювелирного короля и психиатр, работающий в лечебнице для психически больных подростков. Между ними - огромная пропасть. Но тем не менее - эта встреча явно была уже давно заготовлена им обоим судьбой. Порочная связь. Порочный роман. Вот и всё, что можно сказать. - Вы лжёте. Стараетесь замаскировать свою собственную жажду желанием помочь мне вернуться к нормальной жизни, - Юки чуть прищурил глаза. - Но не боитесь разоблачения, потому как знаете... Он поднял руки, ухватил расстёгнутый ворот рубашки Даниэля и притянул его вплотную к себе, вглядываясь в лицо. - ...Знаете, что из-за ваших демонических глаз я и сам...Не смогу сопротивляться своим чувствам... - его горячее дыхание обожгло ухо. - Раз уж мы уже зашли так далеко...Можно позволить себе быть более откровенным, правда? - Правда. Ты прав, мой мальчик, - мужчина опять сгрёб его в охапку и поцеловал. Остатки одежды были буквально за доли секунды отброшены в сторону. Прижав к себе пытающегося слабо сопротивляться такому мощному напору юношу, Даниэль жадно ласкал и вылизывал каждый миллиметр такого желанного тела. Начав опять же от жилочки на шее, провёл языком по коже вниз, до ключицы, легонько покусал сильно выступающую косточку, оставив на ней ярко-алые следы от зубов, которые явно ещё очень нескоро пройдут, сжал ладонями бёдра и обхватил припухшими губами уже каменно-твёрдый сосок, с силой втягивая его и зажимая на некоторое время. Рёбра Юки, проступавшие под кожей, ходили ходуном, юноша хрипло стонал, прогибаясь, поддаваясь прикосновениям партнёра, шумно вдыхал воздух через рот, раздувал лёгкие практически до разрыва. Добившись того, чтобы чувствительная точка стала пунцовой и сильно укусив её напоследок, Даниэль переместился к левому соску, проделывая с ним те же самые манипуляции. Он сразу же ощутил, как колотится в грудной клетке сердце; бьётся, как испуганная птица, того и гляди проломит рёбра и вырвется на свободу. В этот раз Даниэль не стал растягивать пытку, сразу с силой зажал зубами твёрдый комочек плоти, вырвав сдавленный выдох боли, и продолжил движение по телу. Тщательно вылизал впалый живот, запустив язык в ямочку пупка, поцеловал внутреннюю часть бёдер и приподнялся на локтях, наблюдая за итогом своих действий. Куча засосов на светлой коже, практически без промежутков, блестящий облизанный покров на животе, и главный венец его стараний - красивый напряжённый член, уже весь влажный от перевозбуждения и настойчиво требующий к себе внимания. - А вот теперь, Юки... - мужчина вновь прижал хрупкого юношу к постели, едва уловимо проведя кончиком пальца по головке, Юки взвизгнул, залился огненным румянцем и зажмурил глаза. Даниэль прижался губами к его уху, укусив по дороге мочку. - Я покажу тебе, что такое эякуляция. Чтобы глупых вопросов, смертельно ли это, у тебя больше не возникало. Уткнувшись носом в щёку мальчика и не сводя с него глаз, Даниэль уверенно обхватил рукой напряжённый орган, медленно двигая ей вверх и вниз, потирая нежное местечко, порой с силой надавливая большим пальцем на крохотное отверстие на головке. Юки не раскрывал глаз, стонал, сжимая простыню до побеления костяшек на тонких пальцах, он остро реагировал на каждое, даже малейшее изменение ритма пальцев партнёра или места их прикосновения. Когда Даниэль вдруг с силой сдавил пальцы и принялся слишком быстро поднимать их и опускать, юноша выгнулся до хруста косточек и резко распахнул наполненные слезами глаза, из его груди вырвался протяжный хриплый крик. Долго напрягаться мужчине не пришлось; перевозбуждённый сверх меры из-за своих гормонов и усиленных ласк Юки и так уже находился на грани. Даниэль ещё посильнее сжал руку и буквально парой движений довёл мальчишку до оргазма. Взвизгивая, Юки принялся барахтаться в его руках и трястись, в последние секунды перед тем, как кончить, изливаясь на свой живот. Обессиленный, он шлёпнулся обратно на подушку, уставился в потолок и стал шумно дышать. - Видишь? - Даниэль вытянул шею и быстро чмокнул его в губы. - Ну и как ощущения от первого в жизни оргазма? - Просто...просто...не передать... - срывающимся шёпотом прошептал Юки, сглотнув и поглядев на его лицо. Жёлтые глаза сейчас сверкали ярче любых звёзд. - ...Я...Такое ощущение, что...что я просто чуть не улетел...Куда-то туда... - Понял примерно, что произошло с твоим телом в ту ночь? Сил у Юки хватило лишь на то, чтобы чуть заметно кивнуть и обвить руками его шею. - Такая слабость по всему телу...Как будто все силы исчезли... - Успокойся, это нормально...Тело просто было в напряжении, а сейчас разом расслабилось, отсюда и такие ощущения. Юки медленно приоткрыл глаза и посмотрел на лицо партнёра. Юноша отдалённо представлял себе, как сейчас выглядит сам; весь взмокший, обессилевший, не способный даже лишний раз шевельнуться, плюс наверняка влажные волосы, пламенеющие щёки и блестящие, как в сильной лихорадке, глаза. А на лице Даниэля не было даже намёка на румянец, создавалось впечатление, будто для него всё это было уже обыденным настолько, что даже почти не вызывало эмоций. Хотя, наверное, действительно обыденно, не зря же он так умело проделывает все эти манипуляции, у него точно кто-то есть... Возможно, даже другой такой же юный мальчик...Что-то кольнуло в сердце, и Юки, хлопнув ресницами, опять потянулся ко рту мужчины за поцелуем. Впервые за довольно длительное время мальчик ощущал себя защищённым, как будто доктор, придавливая его к постели и оглаживая ладонями дрожащую спину, без слов обещал, что ничего плохого больше не случится. Непонятно даже, с чего вдруг взялись такие мысли... - ...Вот теперь, пожалуй, можно переходить к основной части...Пока ты так расслаблен, - Даниэль с трудом отлепился от него, сполз вниз и положил ладони на острые коленки. - Раздвинь ноги. Чего зажался? Юки прикусил нижнюю губу и послушно развёл в стороны бёдра. Оценивающий взгляд серого глаза пробежался по его телу. - Ох, какое большое поле для деятельности...Что ж, раз смазки под рукой нет, придётся пользоваться тем, что есть. Ухватив ногу юноши, мужчина резко задрал её так, что колено оказалось прижатым к груди мальчика. Юки от рождения был очень гибким, поэтому новое положение не оказало на него никакого влияния, он только приложил к груди стиснутые кулаки, разом сообразив, куда нацелился Даниэль. Тот мигом уловил его мысли, глянул на лицо мальчика, хитро улыбнулся, наклонил голову, высунул язык и дотронулся им до сильно сжатого отверстия. - Аааахх! Нет, стой! Не надо! - Юки в очередной раз выгнулся до боли в спине, его побелевшие влажные пальцы бессмысленно царапали плечо партнёра, стараясь заставить его как-то отодвинуться. - Только не там!..М-м-м... - Расслабься, - Даниэль провёл большим пальцем по колечку мышц, потом опять облизнул его. - Если я тебя не подготовлю, тебе будет очень больно. - И...обязательно языком это делать? - чуть слышно спросил юноша. - Ты слишком торопишься. Я только начал, - усмехнулся тот и вернулся к своему занятию. Продолжая ощущать на себе его смелые ласки, Юки заливался яркой краской буквально с макушки до кончиков пальцев на ногах. Ловкий влажный язык без перерыва обводил узкий проход, иногда с силой надавливая на чувствительное место и стараясь проникнуть внутрь. В один-единственный момент, в секунду, всё разом слилось воедино, безумный жар, уже давно появившийся в мозгу, растёкся по всему телу, как яд, заставив кровь буквально закипеть, а лёгкие опять вобрать в себя воздух практически до разрыва. А мужчина словно дразнил его, то чуть-чуть надавливая на мягкую плоть и проникая внутрь, то быстро лаская языком. Терпеть эту пытку становилось почти невыносимо. Юки невольно запустил пальцы в серебристые волосы, ухватывая прядки и немного их потягивая, стараясь заставить партнёра оторваться от кожи. - Хватит...Умоляю, прекратите... - чуть слышно прошептал юноша, глядя в потолок слезящимися глазами. - Я...я же с ума сойду... Даниэль отлепился от чувствительного места и прижался губами к внутренней стороне костлявого бедра, заменив язык на мягкое, но настойчивое поглаживание подушечкой пальца. Нежная кожица уже была весьма интенсивно смочена, правда, всего лишь слюной, но этого было бы вполне достаточно. Немного помассировав её, доктор осторожно ввёл внутрь один палец, сразу на всю длину, до самого основания. Юки дёрнулся и закусил губу, прислушиваясь к своим ощущениям. Всего один палец - это совсем не больно, даже почти не неприятно, просто очень непривычно ощущать внутри своего тела чужеродный объект. И Юки, понимая, что это лишь начало, старался расслабиться настолько, насколько это возможно. Получалось не очень - пальцы у Даниэля были очень тонкими, их толщина почти и не ощущалась, а вот длина была весьма и весьма угрожающей, мальчик чувствовал, что при каждой попытке протолкнуть палец поглубже самым кончиком он задевает простату, от которой волнами расходится острое удовольствие. Даниэль, поняв его тихие стоны по-своему, изменил угол проникновения и просунул второй палец. Вот это уже начинало причинять определённое неудобство. А уж особенно, когда в чувствительном месте началось активное шевеление. Непосредственно сама подготовка, растяжка...Становилось больно. Юноша согнулся и вцепился в тонкое бледное запястье, опять пытаясь остановить. - Не бойся так, их всего-навсего два, - послышался в ухе охрипший шёпот Даниэля, его пальцы уже нарочно сильно надавили на особо чувствительную точку, Юки вскрикнул, его тело буквально на секунду пронзила судорога. - Уж поверь, это намного меньше среднего размера мужского члена. -А-а-а... - мальчик издал протяжный стон и сильно упёрся лбом в его шею, одновременно сжимая руками плечи. - Прекратите меня дразнить...Мне кажется, что я сейчас взорвусь... - Потерпи ещё немного, - Даниэль последний раз шевельнул пальцами, потом вытащил их из дрожащего тела и потянулся к валяющемуся на полу белому халату, поднимая его и пытаясь найти что-то в кармане. До ушей Юки донеслось тихое похрустывание. Юноша приоткрыл глаза, заметил маленький пакетик в руках партнёра и чуть слышно прошептал: - Что это, доктор? Даниэль, дёргавший в разные стороны края квадратика, оставил попытки содрать хрусткий целофан, повернулся и вновь навис над мальчиком, придерживая пакетик за край и покачивая им практически перед носом Юки. Тот смог разглядеть маленький прозрачный кругляшок за тонкой плёнкой. - Ну и ну. Неужели ты никогда не видел презерватива? Юки густо сглотнул. - Видел...Но никогда не понимал толком, что это... - Значит, теперь поймёшь, - ухмыльнулся Даниэль. - И запомни на будущее. В особенности если собираешься, когда выйдешь отсюда, спать с девушками. Вот без этой штуки, - мужчина показал пальцем свободной руки на квадратик, - секс недопустим. Она немного снижает удовольствие, но зато относительно предостерегает от всяких сюрпризов вроде нежелательной беременности случайной партнёрши или какой-нибудь венерической болезни. Понял? - Д-да, - дрожащим голосом ответил Юки. - Понял. - Вот и умница, - Даниэль чмокнул его в нос и опять отстранился, начиная дёргать в разные стороны края пакетика. Обёртка с лёгким шорохом слетела на пол, до ушей долетело поскрипывание растягиваемой резинки. Следом Даниэль обхватил ладонями бёдра мальчишки и резко подтянул его к себе, потираясь скользкой головкой о вход в тело любовника. Юки разом почувствовал, что к нему приставилось нечто куда большее, чем пальцы, вздрогнул, распахнул глаза, сильно согнул шею и уставился на потревоженную нижнюю часть тела. Его здорово испугал размер. При мысли, что вскоре это окажется внутри него, в животе всё неприятно сжалось от подступающего страха. Юки даже самому себе показался чересчур маленьким и беспомощным для того, чтобы принять его. Но отступать было некуда. Упругая головка, преодолев некоторое сопротивление, прошла через сильно сжатое кольцо мышц. Даниэль видел, как в расширившихся жёлтых глазах заплескалась боль. Очень много боли, к которой доктор, впрочем, был вполне готов. Решивший держаться насмерть Юки зажмурился, он не издавал ни звука, но Даниэлю казалось, что мальчик изо всех сил старается проглотить безумный болезненный крик, который душит его и рвёт на части. Узкое тело с трудом принимало в себя партнёра, хотя тот старался входить как можно осторожнее. - Док...тор... - сдавленно прошептал Юки, поднимая дрожащие руки, слабо обнимая ими шею любовника и стараясь сфокусировать взгляд на его лице. В глазу еле-еле подрагивал блик на серой радужной оболочке. - Ш-ш-ш... - Даниэль прижался губами к его шее под ухом, невесомо целуя. - Успокойся, всё хорошо...Я же тебя предупреждал, что это поначалу очень неприятно... - Мне больно... - Юки опустил блестящие от влаги ресницы. - Больно...Меня как будто что-то рвёт изнутри... - Это временно, Юки...Потерпи немного, скоро ты расслабишься, и станет приятно...Потерпи, - мужчина прижался к трясущемуся телу. Склонившись ещё ближе, Даниэль поцеловал юношу и с лёгкостью завёл его ноги себе за плечи. Ладони проскользнули по нежной коже и устроились на талии, мужчина, не забывая чутко следить за реакцией своего подопечного, начал двигаться, медленно, стараясь быть осторожным. Юки вздрагивал, дёргал головой и сжимался, хлюпая покрасневшим от беззвучного плача носом, его глаза из-за наплывающих слёз стали мутными, как болото. Его постанывания и всхлипы эхом отдавались по крохотной клетушке, нарушая жутковатую тишину и раскалываясь об обитые войлоком непроницаемые стены. Золотистые волосы при каждом движении колыхались из стороны в сторону, прилипая к мокрому лицу и даже забиваясь в рот, Даниэль то и дело протягивал руку и убирал мешающие пряди, заодно и смахивая капельки пота с кожи. Одновременно он по-немногу ускорялся, вталкивался в узкий проход, гладя впалый живот и бёдра. - Привык немного? - хрипло спросил мужчина, опять склонившись вплотную к мальчику. Длинная серебристая чёлка защекотала нос Юки, и тот слабо чихнул. Следом юноша опять обхватил руками шею любовника, упираясь лбом в его шею, и чуть слышно ответил: - Д-да... - Хорошо... - слегка успокоившись, шепнул Даниэль и сделал следующий толчок. Всё равно следовало соблюдать осторожность. Мальчик-подросток - это не какая-то там шлюха, буквально одно неправильное движение, и от боли уже будет визжать не только он, но и ты сам. Юки, и вправду слегка привыкший к взрывам боли, возникающем в теле при каждом толчке, потихоньку начинал входить во вкус. Ему до безумия нравился сладкий привкус губ доктора, его кожа, соприкасавшаяся с телом самого паренька, эти движения, маньячный взгляд горящего огнём единственного серого глаза, никуда не девающийся горьковатый запах парфюма, смешивающийся с каким-то мятным ароматом - всё рождало в юноше неведомое раньше чувство какого-то зверского желания. В какой-то момент Юки даже стал ответно подаваться бёдрами вперёд, стараясь помочь любовнику достать до простаты и надавить на неё, мальчик стонал, как распутная девчонка, изгибался в сильных руках. Сам даже не заметив, как так получилось, юноша целиком и полностью отдался во власть Даниэля, не прекращая с удвоенной силой впиваться в его распухшие губы. Всё ещё дрожащие скользкие ладошки уже бесконтрольно ползали по мускулистой спине доктора, такого влажного, горячего... Чем громче и протяжней становились стоны Юки, тем сильнее и жёстче Даниэль начинал в него вдалбливаться. Одновременно врач отмечал его реакцию на каждое действие. Сейчас Юки уже не был похож на угрюмого мрачного мальчика, он весь расцвёл, как розовый бутон тёплым летним утром. Щёки пламенели румянцем, глаза сверкали, юноша ежесекундно облизывал распухшие губы. В какой-то момент Даниэлю вдруг надоело подобное положение, он выпустил поднятые ноги любовника, обхватил его за спину и резко дёрнул в сторону. Теперь их позиции поменялись; доктор оказался лежащим на жёстком матрасе, а Юки, дрожа и обвиваясь вокруг него, был сверху. Мальчик, как ни странно, не имел ничего против новой позы, ему даже понравилось быть вот так, словно на лошадке; к тому же, это позволяло ему самому выбирать нужный ритм. Уткнувшись носом в шею Даниэля, прикусив нижнюю губу, Юки только и мог, что довольно быстро подниматься, опускаться и стонать при этом, как последняя шлюха на сеновале. - Это...Это потрясно! - резко вскинувшись, Юки изогнул спину, уставившись расширенными глазами в потолок. - Аах! Чёёёёёрт...Мне кажется, что я могу сойти с ума...М-м-м... Даниэль, стиснув зубы, усмехнулся самым краешком рта. - По тебе видно... - он протянул руку, провёл ей по груди и сжал пальцы на самой чувствительной точке, а другой ладонью обхватил каменно-твёрдый член, надавливая на головку. - ...Член колом стоит, несмотря на то, что ты совсем недавно кончил...И соски такие твёрдые...Ну-ка, наклонись. - Зачем? - Юки вернулся в своё исходное положение, оперевшись ладонями о подушку. Движений он не прекращал ни на секунду. - Хочу поцеловать их. Мальчик опять изогнулся, так, что носом уткнулся в волосы любовника. - Так?.. - Ещё чуть ниже...Вот так, - Даниэль положил ладони на его лопатки и слегка надавил, после чего сильно вытянул шею и, прошептав: - Хороший мальчик... - присосался к левому, чувствуя, как безумно колотится сердце под рёбрами. Одновременно он, чувствуя, что до неминуемой разрядки осталось совсем немного, положил ладонь на ягодицу юноши, слегка приостановив, резко вышел из него, легко стащил ставший совсем ненужным презерватив и вновь толкнулся в мальчика, вырвав у него сдавленный вскрик. - Я кончу...в тебя, - прохрипел ему в ухо Даниэль, укусив нежную точку, коснувшись ладонью затылка Юки и прижав его к себе. - А?! - дёрнулся мальчик и собрался было добавить что-то возмущённое, но не успел. Через буквально пару толчков вязкая горячая струя с силой ударила в простату, Юки завизжал и вскинулся, а мужчина не растерялся и силой сжал пальцы на его члене. Мелкие белые капли брызнули на грудь юноши. Обессиленный, Юки рухнул на грудь любовника, стараясь привести в норму своё дыхание. После второго подряд мощнейшего оргазма на него навалилась невероятная слабость, будто иголкой разом выкачали все силы. Сколько они пролежали вот так в тишине, юноша не знал. Как в тумане, он почувствовал, как Даниэль снял его с себя, уложил на бок, вытер чем-то руки и этим же куском ткани несколько раз провёл по животу и груди мальчика, стирая с него следы интимного контакта, потом так же молча стал одеваться. "Ох, подумать только...Было так хорошо..." - только и смог подумать ослабевший мальчик. Приоткрыв рот, Юки чуть слышно спросил: - Зачем же было кончать в меня?.. - Затем, что мне так захотелось, - как-то холодно и отстранённо ответил Даниэль, затягивая галстук. - А что, у тебя какие-то возражения? Глупо. Ты же не девчонка, не забеременеешь. Юки с трудом сел, обхватил руками его талию и прижался щекой к плечу. - Сейчас я подумал, что лучше бы был девочкой...Тогда если бы я забеременел, вы бы могли вытащить меня отсюда, доктор... - Ага, а меня бы посадили за совращение малолетнего, - фыркнул Даниэль, вставая. Мальчик испуганными глазами наблюдал за тем, как он идёт к двери. - Вы уходите? - неверяще спросил он. - После того, что произошло?..И даже не поцелуете меня на прощание? - Извини, но мне будет трудно утром объяснять коллегам своё присутствие в этой палате, - Даниэль притормозил на пороге и обернулся, Юки съёжился от взгляда его холодного глаза. - Завтра я постараюсь поставить беседу с тобой на утро. И надеюсь, Эри, - мальчик дёрнулся и сдвинул брови, - твоё дело наконец сдвинется с мёртвой точки. Спокойной ночи. - Доктор, подождите! - закричал Юки и вскочил, но мужчина, не отреагировав, молча вышел из палаты. Дверь захлопнулась, а спустя секунду послышался звук поворачивающихся в скважине ключей. Мальчик опустился на холодный пол и принялся подбирать одежду. - Вот чёрт...Он и вправду сам дьявол, во всех смыслах...Пару минут назад целовал, а теперь ушёл, сделав вид, будто ничего не произошло... Натянув просторные брюки и попытавшись выпрямиться, Юки скривился и с трудом заполз на кровать, сворачиваясь клубочком. - Мои бёдра так болят...Я вообще завтра ходить не смогу...Но всё равно...я рад, что именно он лишил меня невинности...Не хочется прогнить тут всю жизнь и умереть девственником... Мальчик накрылся тоненькой простынкой, даже не пытавшейся прикинуться одеялком, прижал к груди дрожащие кулаки и стал тихонько напевать слова услышанной где-то очень давно, но хорошо запомнившейся песни... You left me here without a breath or goodbye, You never even tried... You saw me then I was so perfectly blind A love I'll never find... We're just a falling star, We're just a broken seed, And when the ocean parts, Will you wanna sink our dreams? I don't know what we are, Or what we'll ever be... So listen when you feel your heart will skip a beat.