Эта надежда не умрет во мне,поверь.

Глаза слипались, невыносимо хотелось спать. Не помогали даже бодрящие заклинания. Но она не могла даже сдвинуться с места, всё сидела и со страхом смотрела перед собой. Было больно и страшно потому, что она боялась потерять его. Хотелось кричать и лезть на стенку от собственного бессилия. Не было слёз, только пустота, сосущая пустота. Полный шок. Таня судорожно дышала и уже который раз пыталась дрожащей рукой стереть кровь со стула. Она боялась отойти от кровати, боялась, что, вернувшись, уже не услышит его неровного дыхания. Её колотило мелкой дрожью, зуб не попадал на зуб, несмотря на то, что за окном был июнь. Пахло кровью. Таня медленно встала, не отрывая глаз от парня, и пошла на кухню за водой. Налить воду в ковшик получилось только со второй попытки. Чудом не пролив ни капли, Таня вернулась в комнату, намочила тряпочку тёплой водой и протёрла горячий лоб юноши. Всё было в ранах: лицо, руки, ноги... По идее, любой должен был умереть от потери крови ещё двое суток назад. Раны не затягивались, хотя кровь уже давно подсохла. Проклятая хваленая регенерация. Он должен был уже давно прийти в себя, а раны должны были затянуться и исчезнуть через два часа после прочтения заклинания. Таня в который раз, собравшись с силами, шептала исцеляющие заклинания. Никакой реакции. Раны не затягивались, хотя уже и не кровоточили. Она чувствовала, что он умирает, и умирает совсем не из-за смертельных ран. Было что-то другое, что не давало начаться процессу регенерации и блокировало исцеляющие заклинания. И Гроттер никак не могла понять, что это. А времени оставалось всё меньше. Она не могла обратиться за помощью в Тибидохс, слишком важны были те слова из записки. Почему в этот раз Таня решила послушаться Бейбарсова? Она сжала холодную руку парня, хотя у неё они были такие же ледяные, но Таня чувствовала, что это хоть немного ему помогает. Лучше бы она плакала, было бы гораздо легче, а так... Она двигалась на «автомате», пить, есть не хотелось, вторые сутки сидела около него. Таня только смотрела на него и с ужасом думала, что не может ничего сделать. Пару раз уже хваталась за зудильник, но снова останавливали слова из записки. Таня уже в сотый раз перечитывала записку, как будто надеялась, что увидит что-то ещё, что поможет ей его спасти. «Помоги. Прошу, поверь мне в последний раз. Помоги, чем сможешь, но если не получится, не вини себя, попробуй меня простить. И ни в коем случае, если я тебе хоть немного дорог, ни в коем случае, никому не говори обо мне. Ни Ягге, ни Жанне, ни Лене, ни Сарданапалу. Передай им, что я их очень люблю. И тебя тоже. Глеб » Таня осторожно провела рукой по спутавшимся чёрным волосам. « Ну, во что он на этот раз вляпался? И силу вернул ведь...» - Таня не могла поверить, что после нескольких лет спокойной жизни она снова втянута в очередную авантюру. И кем? Снова Бейбарсовым! Уже двое суток она сидела у кровати рядом с Глебом, который, только очутившись в Таниной квартире, сразу упал. Телепортация, видимо, забрала у него последние силы. За эти два дня он ни разу не приходил в себя. А Таня не отходила от него ни на шаг. И если, вначале, она, хоть и испугавшись, подумала, что он быстро оклемается, отлежится и всё объяснит, то за эти два у неё совершенно поменялось к нему отношение. Сейчас она понимала, что его состояние гораздо тяжелее, чем когда он был ранен осколком от косы Мамзелькиной. Чувства путались. Таня не понимала, почему Глеб, умирая, телепортировался к ней, а не к Ягге или к некромагиням, которые точно могли сделать больше для него, чем она. Он не знал ни её местонахождения, ни того, что она давно ушла от Ваньки и поселилась в небольшой двухкомнатной квартире в одном из спальных районов Москвы, мечтала начать новую жизнь... И вот... Она сидит на кровати, около умирающего парня, не зная, откуда он заявился и почему телепортировался именно к ней. Хотя на последний вопрос Таня, скорее всего, знала ответ, но боялась в этом признаться. « Если я хоть немного дорог тебе...» Дорог... Ещё как. Ведь если хоть немного любил человека, это чувство останется с тобой навсегда. Да, его могут затмить новые сильные чувства, страсть, но любовь не исчезнет бесследно. Таня просто ушла от Ваньки, ни к кому, а от него. Просто потому, что они оказались слишком разные. Одно дело видеться два раза в месяц и клясться в огромной любви, а другое видеть друг друга изо дня в день, мириться с его недостатками, любви к животным и постоянным отлучкам в лес. Нет, она не могла запереть себя в избушке и сидеть целыми днями готовить обед, приносить воду, топить печку. Каждый день одно и то же. Такая жизнь не для неё, и это было понятно с самого начала. Плохо ей было там, плохо и всё. А к Глебу она и не думала лететь... Зачем? Она-то думала, что у него может быть человеческая жизнь наладилась, может он полюбил кого-нибудь и забыл уже её... Не забыл. А она бы сейчас всё отдала, чтобы он очнулся. "Почему ничего не помогает?" - этот вопрос эхом отдавался в её голове. Незаметно для Тани, у неё потекли слёзы. Первые за эти дни. Стало немного легче. Она отрешённо глядела на Глеба, невесомо дотрагиваясь до иссиня-чёрных волос. Слёзы уже вовсю падали на парня. Не было всхлипов, истерики, только отчаянье и горькое осознание того, что она уже здесь бессильна. Во рту пересохло. Почему именно так? Почему он умирает? И почему, чёрт возьми, магия бессильна? Хладнокровие, дававшееся эти два дня ей с таким трудом, покидало Таню. Пожалуй, сейчас она не смогла бы произнести даже самое простенькое заклинание. Сказывалось и нервное напряжение, и физическая усталость. Ничего не ела, не спала. Покрасневшие, воспалённые глаза, искусанные в кровь губы. Больше не было сил сдерживаться, приходилось ежесекундно протирать глаза, потому что из-за слез она уже ничего не видела. - Глеб... Глеб... Прости... Не умирай... Ради меня, пожалуйста... Глеб... - она что-то начала шептать, понимая, что он её не слышит, но всё же... Уже ничего не важно, не понимая, что делает, Таня обнимала Глеба. Вся одежда была давно уже в крови, везде кровь. Некромаг не может умереть. Не может. Не может! Она повторяла это уже как молитву. - Не смей умирать, Бейбарсов, слышишь меня? Не смей! Ради меня! Слишком долго она молчала, а теперь и сказать не может... Таня, отпустив руку Глеба, села на пол и кое-как взяла себя в руки. Ей нужна была максимальная тишина. Прислушивается... Дышит. Но слабо. Ей сейчас, главное, хоть немного успокоиться и силы восстановить. Снова будет шептать заживляющие заклинания. До конца будет шептать, она же не сдастся! Да и некромаги не умирают. Снова же он перевернул всё с ног на голову. Разрушил её привычный мир. Только она решила начать новую жизнь... Небольшая квартира. Очень светлая, много солнца, уютная. Тихий район, хорошие соседи, и в квартире тишина. Слышно только дыхание и... Дала о себе знать интуиция сильной ведьмы, помноженная на реакцию великолепной драконболистки... Мгновенная боевая стойка белого мага. Она резко обернулась, приготовившись к атаке, уверенная в том, что если понадобится, она будет сражаться до последнего. - И не уж-то из-за некромага этого так убиваешься? Рука с перстнем безвольно опустилась, а в душе, показалось, всколыхнулся тот самый первобытный страх. Не успела. Не смогла спасти. - Уже? – с отчаяньем, тихо спросила Таня, заранее догадываясь, каким будет ответ, и почувствовала, что теряет сознание. Мамзелькина с жалостью посмотрела на лежащую без сознания девушку и, пробормотав что-то про слишком впечатлительных девиц, подошла к некромагу. ------------------------------------------------- Примечания. Мамзелькина Аида Плаховна - старший менагер некроотдела, то есть - Смерть с косой. (Для тех, кто не читал Мефодия Буслаева... Так как в Мефе она появляется довольно часто)