Совершенная Л.

Человеческий палец вывернуть легко. Особенно если рука зафиксирована, а сам человек лишь смотрит на тебя ошарашенными зрачками и не понимает, что ты и зачем это делаешь? Да и больно особо ему не будет... Ну первые секунды две, пока он не опустит свой взгляд, на собственную конечность, с вывернутой фалангой. Следующую секунду он потратит на осознание, что рука эта его, и палец соответственно тоже. А дальше будет больно. Обжигающе сладко затопит эта мысль разум, что бы потом стать напоминанием, которое, казалось, было вечно. И вот ты уже себя и представить не можешь без этой боли… Мне приятно, радость моя. Твоя кожа горяча под моими пальцами. Я ощупываю твоё запястья, разминая маленькие, хрусткие косточки, нежно и твердо. Мягко провожу подушечками по твоей ладони, обводя каждый бугорок, каждую линию будто в надежде запомнить лицо своего любовника. Целую твои пальцы, встав на колени, хоть мне и мешает это сделать грациозно моя длинная юбка. Поцелуй легок, ты бы ощутил его, если бы твои мысли не путались от страха и боли. Поразительно, насколько могут увеличиваться зрачки в полутемной комнате. Особенно, когда воздух пропах страхом. Не выдерживая, я ластясь, как щенок лезу к твоей руке, трусь щеками, носом, губами о твою ладонь. Жду ответную ласку? Конечно! Вогнать тонкий гвоздь под ноготь оказывается легко. Каждый раз я словно ребенок удивляюсь, наблюдая, как сквозь тонкую роговую пластинку просвечивается стальное, твердое тело, подаренное мною тебе. Как раскрываются синие и красные цветы вокруг упрямой стали. Я любуюсь буквально мгновение и снова прикасаюсь губами к твоим пальцам. Подцепляя щипцами ноготь с гвоздем, я дергаю резко на себя, отходит всё легко. С щелчком оставаясь у меня в руках и орошая мои пальцы мелкими каплями твоей крови. Я люблю пробовать эту первую за вечер кровь на вкус. Она противным привкусом на зубах и губах напоминает, что я это делаю ради тебя, ради себя, ради нас. Делаю ближе к боли, к самому честному чувству из всех что я знаю… И вот я у твоих ног, склоняюсь в восторге. И снова глажу тебя, целую сквозь одежду: грязную, пыльную, с улицы, твои ноги. Упиваюсь своей свободой и тем, что я смогла это сделать, хоть и когда-то мне казалось это противным и гадким. За своим страхом ты не замечаешь, как я снимаю с тебя обувь и носки. Вылизываю твои щиколотки, хоть мне и мешают волосы, которые постоянно лезут в рот. У меня есть для ещё один подарок, который я не медля вгоняю в твои щиколотки. Приходиться использовать молоток. Извини меня, я неопытна, и именно из-за этого штырь царапает твои кости изнутри, утыкается в них не желая проходить… Но удар молотка прибавляет мне очков влияния. Как же ты прекрасен: глаза широко раскрытые, кажется, горят словом, которое ты не посмеешь сказать. Я не могу разобрать цвета твоей радужки из-за огромных омутов зрачков. На твоем лице я не вижу ни капли надежды. Ты знаешь меня, родной, ты так хорошо меня знаешь. Сажусь к тебе на колени. Я всегда была нетерпелива, я хочу уже… Ты не говоришь мне ничего, хотя я знаю, тебе хочется. Я чувствую на твоих щеках несколько соленых дорожек. Конечно же ты не плакал. Я знаю, милый. Знаю. Твоё прерывистое дыхание я прерываю в один миг, слишком быстро, слишком сладко. Совершенной, уродливой улыбкой твоё горло предстает передо мной, окатывая меня фонтаном крови, даря мне твой последний вздох и выдох. С моих губ срывается признание. Молитва. Возношение. Благодарность. Никто не виноват, ты знаешь это. Но это так необходимо…