Запчасти

Новые руки лежали в прозрачном пакете; Мия видела, как искрятся кристаллики льда, охранявшего красоту и пригодность ее будущих кистей. Она посмотрела на свои настоящие руки. На ум пришла короткая фраза, которой ее муж охарактеризовал второй выкидыш Мии: могло быть и хуже (имея ввиду потерю самой Мии… иногда она думала: если я все-таки рожу ему живого ребенка, скажет ли Вик: могло быть и лучше? И была еще одна жуткая и темная мысль, видение – заканчивая эту фразу, Вик сворачивает младенцу шею и возвращает его Мие, добавляя: дай мне другого – получше). Итак, могло быть как угодно, но до вчерашнего вечера было так, как угодно Богу (в конце концов, если это было угодно ему, так почему досталось Мие?), а именно: трое ее родов, из которых каждые пришлись на смену акушера с фамилией Смерть, и если бы Мия завела аккаунт в соцсети, этот тип бы несомненно добавился к ней в друзья; было то, что осталось в памяти Мии словами ее матери: дележ тухлой рыбы – под рыбой подразумевалась семейная жизнь Мии и Вика, в частности, совместно нажитое имущество; и было последовавшее затем НИЧЕГО. Словом, когда Мия думала о Боге, она всегда думала о мертвецах. О трех темноволосых мальчиках – ее троице, которую любила Мия, и было странно, что все эти мальчики жили на небесах, где, Мия была уверена, и так хватало детей, в то время как ее небеса, отделенные кирпичными стенами от владений других квартирных Богов… ее небеса были одиноки. И им требовался капитальный ремонт. Как, впрочем, и самой Мие. И если можно было бы сравнить ее пластмассовую сережку-туфельку – чью пару Мия потеряла, равно как и свою, – и бриллиант, покоящийся в прекрасной, но, в общем-то, не столь уж необходимой ему золотой оправе, – то ровно настолько отличалась ее настоящая жизнь от той, которую представляла Мия, когда была юна и когда в ее записной книжке жизни не значились такие люди как: Раннее Ожирение (как будто оно бывает поздним), Навязчивые Идеи (например, о самоубийстве, или паре пирожных – так, что, в общем-то, Ожирение было не столько Ранним, сколько Заслуженным) и Бывший Муж. У того бриллианта, что вчера, прогуливаясь по торговому центру, увидела Мия, уже была хозяйка. И первое, что пришло на ум Мие, когда она посмотрела на девушку, было: она не настоящая. Боль – предвестник рождения и смерти, и также боль – вестник перемен. Какова была боль творца этой девушки, если его создание было желаннее времени – времени перемен, прекраснее смерти, избавляющей от мук, и нужнее новой жизни, продляющей и придающей смысл твоей собственной – твоего ребенка?! Тот, кто изъявил ее, собственной кровью поил ее и скармливал с рук кусочки своей души – то была жертва демиурга своему миру, собственной Вечности. И приняв ее, явилась Совершенная. Девушка посмотрела на Мию. Лицо – тончайшие бритвенные наброски боли на белой коже гениальности. И между белых и острых, будто полированных зубов, выползла змея ее улыбки. То было вчера. *** Сегодня Мия заключила сделку. Новые руки… почему руки? Для Мии в изяществе и властности этих непременных сою̶̶̶̶̶̶зников, помощников человеческого существования заключалась некая тайная и опасная магия. Руки пишут, говорят, берут, отдают, перемещают, убивают, спасают, управляют, лгут… и руки выдают человека. И в случае Мии они объясняли обществу – мы принадлежим Мие. Просто Мие. Просто… Мие. Ничего бы не изменилось, если бы эти руки приставили к пустому месту. – А что взамен? – повторила Мия во второй раз с тех пор, как Совершенная ступила на порог ее дома. Совершенная наклонилась, на ее лицо скользнула светлая и шелковая тайна волос. ̶– Я заберу твои. – Заберешь мо… Да кому они нужны? – Мне, – Совершенная улыбнулась, снова, и Мия забыла о своем вопросе, как и забыла она вчера о том, что чудес не бывает; Мия поверила Совершенной, как вчера поверила ее предложению – о покупке. О покупке запчастей. О ремонте самой Мии. Потому что – как не поверить в то, чего хочешь? – Мне потребуется нож, – сказала Совершенная. *** Проснувшись, Мия долго боялась смотреть на свои руки. Вчера… вчера ей помнилось смутно. Нож, страх, ожидание боли – и ее отсутствие. Перед тем Совершенная попросила иголку с ниткой – Мия заметалась по комнате. Совершенная сказала: любые, и Мия подала ей требуемое, про себя слабо удивляясь: как может такое быть? Как можно в такое верить? Но она хотела этого. Всей душой. После… после Совершенная приладила новые руки на место. Перед тем, как провалиться в сон, Мия увидела задумчивую улыбку Совершенной и брызги крови на ее лице. Потом Совершенная облизнулась. Мия сделала вдох и взглянула на свои новые руки. Они были совершенны. *** В следующие два месяца Мия произвела следующие замены: 1) Отдала Совершенной двадцать четыре килограмма лишнего веса. 2) Поменяла свой нос «картошкой» на прямой, чуть широковатый и аккуратный, что придало ее внешности некую волчью тревожность. 3) Сузила и подняла скулы. 4) Переделала свои ассиметричные брови на ровные и густые. 5) Сократила высоту лба. 6) Уменьшила объем бедер и икроножных мышц – теперь ее ноги выглядели трогательно-тоненькими, как у девочки-подростка. 7) Поставила новые ступни – тридцать шестого размера, с высоким подъемом и крохотными пальчиками. 8) Прикрепила новые плечи – узкие и горделиво расправленные. 9) Утянула талию. 10) Перекроила форму бедер – они стали чуть шире, а ягодицы – более подтянутыми и округлыми. 11) Вставила волосы – рыжие, густые и блестящие, прямые, длиной до талии. 12) Придала губам капризную и одновременно невинную, детскую пухлость. 13) Сняла свою и установила (с помощью Совершенной, разумеется), другую шею – как у балерины. 14) Увеличила и подтянула грудь. 15) Перетянула полностью кожу (Совершенная предупредила, что с этим придется подождать до тех пор, пока Мия не установит все новые части, во избежание очевидной технической проблемы). 16) Купила зубы – здоровые, ровные, цвета первого снега. Настоящие. 17) Подумав, попросила Совершенную скорректировать масштабы ее нового тела – рост Мии теперь составлял метр и пятьдесят два сантиметра, а миниатюрность и нежная хрупкость ее фигурки вызывала у мужчин желание защитить Мию. Впрочем, это было только одно из их желаний. 18) Последними Мия вынула глаза. Даже отделение головы – странно – не пугало ее настолько, как это. Мия бы не стала менять их, если бы не ее проклятая близорукость. Ей нравился цвет ее прежних глаз – яркий и зеленый, и Совершенная предложила найти похожие. И нашла. Даже красивее. Ибо нет предела совершенству. Мие пришлось уволиться с работы и больше не видеться со своими близкими – во избежание очевидных технических проблем, как уже говорила Совершенная, но это Мию не беспокоило. По завершении работ Мия намеревалась начать новую жизнь. И тело было только одним из ее желаний. И сегодня, в день рождения новой Мии, она, обнаженная, стояла перед зеркалом, размышляя. Говорят, прежде больного тела следует лечить разум… душу. Как ясно дал понять Бог, забрав детей из ее больного тела. Но, с другой стороны, может, следовало послушать кого-нибудь, кто не убивает детей, чтобы дать совет? Вслед за внешними изменениями следуют изменения разума. До того ее душа была заперта в клетке прежнего тела, и, натыкаясь на прутья собственной обычности и недостатков, отступала; сегодня ее душа поселилась в бесконечно прекрасном храме нового тела. И провозгласила себя Богиней. Мия подумала о новой матке… новых внутренних органах… сменных внутренних органах, затем о бессмертии. Бессмертие – это смена запчастей. Совершенная специализировалась только на внешности, но она знала тех, кто знал больше. Теперь Мию беспокоил вопрос: кому все-таки могли понадобиться ее старые части тела? И еще… что в конце концов от нее потребует Совершенная… и другие Совершенные? *** Три года спустя Мия поцеловала своего сына и накрыла одеяльцем. Отослала повара и сама занялась ужином – сегодня годовщина их свадьбы с Мартом, и муж вернется в полдень. С подарком. При этой мысли она улыбнулась. Ей не нужны были подарки. Больше. Разве что… нижняя челюсть для старшей дочери Лиры. Мия неосознанно нахмурилась. Наследственность Марта – у всех женщин по его линии нижняя челюсть сильно выдавалась вперед. По мнению Марта, это придавало изюминку их дочери; по мнению Мии – это был брак детали. Она подумает об этом позже. Сейчас она хотела подумать о том, чтобы завести третьего ребенка. Иными словами, о покупке еще одной запасной части для своей совершенной жизни. Но, как говорится, нет предела… *** Сто двадцать восемь лет спустя Необходимая вещь – новое имя. Мия с сожалением рассталась со своим старым. Мия – имя. Ее имя. Она и так, по словам Совершенной, носила его неоправданно долго (разумеется, когда это было необходимо, сменяя фамилию, отчество и прочие человеческие данные). Теперь ее звали по-другому, но внутри, даже в глубинах своего нового мозга (третьего или четвертого по счету), Мия осталась Мией. Ее дети сменились другими, муж – поменялся тоже; увы, пришлось завести по-настоящему новую семью, но, если признаться, эта семья была даже лучше ее первой. Да и последней тоже. Совершенная не объяснила – почему требовалось менять людей ее жизни полностью, и Мия думала об этом… впрочем, не так уж и часто. Она заказала новую, совершенно новую запчасть. Новую душу. Старая совсем износилась. *** Четыреста тысяч лет спустя Если бы люди не вымерли давным-давно, Мия бы покинула Землю еще задолго до Второго Пришествия, благо ее нынешняя форма – бестелесная и мало поддающаяся какому-либо внешнему воздействию, это позволяла. Другие Совершенные путешествовали по мирам и вселенным, возвращаясь, рассказывали новости: на Ацивелле-5 в моду входило избавление от пола; в маленьком мирке Треугольных Богов родилась Сверхновая, и они подкинули ее в соседний мир… однако та, вместо того, чтобы поглотить его, срослась с ним, и так появилась новая человеческая вселенная, только там все хорошие были плохими, а плохие – тоже были плохими; Карманные Рыцари начали войну со Снящимися… В общем, все было как обычно. Кроме одного. Совершенная выставила Мие счет об оплате. *** Прежде, чем отдать то, что задолжала, Мия спросила: – Скажи, куда делись мои старые части? Еще человеческие? Совершенная приняла облик, в котором пребывала на момент их первой встречи. Мия, подумав, вернулась к своему любимому человеческому телу – рыжеволосому и маленькому – вроде как присела на дорогу. – Я их отнесла кое-кому. – Кому? Дьяволу? – А Бог бы взялся за такую работу? – Так это он их переделывал? А я думала, забирали у других... А как же мои дети? – Его дети. Он их тебе просто одолжил. – Что я должна тебе? – спросила Мия у Совершенной. Совершенная покачала головой. – Все запчасти нужны для чего-то одного, большего. Например, из одних людей – будущие, другие люди – дети. А что могло получиться из Мии? Не дождавшись ответа, Совершенная сказала: – Не мне. Ты должна себе. – Но что? Совершенная улыбнулась. – Думаю, ты поняла это, перед тем, как купила свою первую запчасть. И она исчезла. Мия осталась в компании того, что произошло и того, что не произошло. Осталась одна, и кровь волос струилась по ее опущенному лицу. И она действительно была должна себе, раз покупала собственные части тела у себя самой, пусть даже и улучшенные… и знала, что не расплатится по счетам до скончания самого паршивого из самых паршивых миров. Она должна была отказаться. Потому что из Мии и запасных частей для Мии – сколь угодно много их ни было – могла получиться только Мия. Из души и тела получается человек. Душа – основа механизма. Главное. Но дьявол давал Мие напрокат своих детей и чинил ее руки, ноги и имена, значит, он мог бы подсунуть Мие и фальшивую... Например, душу. Он мог бы. Но раз Мия больше не могла пройти техосмотр у Бога, то как проверить – Мия – это все еще Мия? Или только ее запчасть? *** Миллиард лет спустя Мия плывет по орбите Земли – опустевшей, изувеченной солнцем, временем и человеком. Она скучает по людям – больше других Совершенных, – и по Совершенным тоже. Где они? Она не знает. Она делает свою работу – навещает других людей на других планетах, и не только людей, заключает сделки на покупку запчастей. Во все времена просят одного и того же. Она терпеливо ждет конца всего сущего, чтобы явиться на Божий суд и получить сертификат подлинности на свою душу – и провалиться в ад за свои грехи… или штамп «Подделка» и раствориться в небытии – поддельные запчасти надлежит уничтожить. Она наблюдает, как занимается Бог своими делами – изготавливает новые блестящие детали душ и прилаживает к механизму мира; как отправляет проржавевшие и погнутые на правку болью и очищение пламенем в ад, а те, что отслужили свое – на свалку рая; как, хмурясь, разглядывает он с бесконечным терпением старую, испорченную и негодную деталь – дьявола… Однако слишком важную деталь для продолжения существования человечества – в том качестве, в котором оно пребывает поныне и на иных планетах. Если изъять эту деталь, куда же ее потом деть? Но вот что интересно – Совершенная сказала: Мия должна себе, но она солгала. Прежде всего Мия должна была Богу. Потому что все люди – запчасти Бога. Но мир ее людей давно погиб, и все ее человечество было уже осуждено, а других, других миров было так много… Мия – один из крошечных болтиков на заброшенном заводе Земли; а Бог открывал и открывал новые…. А она все еще была где-то… здесь. Просто… не могло ли случиться так, что Бог просто забыл про нее? Или даже и не знал никогда о ее существовании. Потому что: если Бог когда-нибудь ошибется, то кто скажет ему об этом?