Твои глаза мне не солгали

      Два напарника возвращались с очередной миссии. Вечер близился к ночи, на улице и в логове Акацки становилось очень холодно и темно. Хироми как обычно это не предусмотрела, и всю оставшуюся дорогу шла и ежилась. Сквозняк пронзал ее тело насквозь, а вот Хидану было нипочем.       В последнее время куноичи начало интересовать прошлое Хидана. Она никогда еще не видела столь жестокого и хладнокровного религиозного убийцы, как Хидан. Ведь смотря в его, как она думала, добродушные, но в тоже время безумные малиновые глаза, не видела в нем этого ужасного характера и манер. О, да, иногда она просто не могла отвести взгляд от его глаз. Но все же сегодня Хироми решилась у него спросить: — Хидан, А в тебе вообще осталась хоть капля любви и сострадания? — Че? Ебнулась что ли? — Не, ну серьезно? Чувствую, что раньше ты был не таким, как сейчас. Твои глаза мне это говорят, — сказала Хироми, окунувшись во взгляде своего напарника. — Эээ, чеее? Пф, отстань от меня. Тебя это никаким хером не касается. — Ну расскажи мне все. Если твое детство было тяжелое, то поверь, тебе станет легче, если выговоришься... У тебя была любовь? — Да отъебись ты от меня! - разозлился жрец, и со всего маху ударил Хироми по лицу.       Та отлетела примерно на два метра и сильно ударилась о холодную каменную стену. Она поморщилась от боли и взялась за кровоточащую голову. Хидан сам от себя не ожидал. Он тут же разжал кулак и сделал пару маленьких шагов назад. Его взгляд немного смягчился и обеспокоился, но через мгновение его брови нахмурились и взор снова стал яростным и хищным. Он выдохнул и спросил: — Что ты вообще знаешь о любви?! Ты то хоть раз любила по-настоящему? А вот я да. Я любил своих родителей. А они меня... нихуя! — последовало глухое эхо, а затем тишина после громкий слов Хидана.       В этой мертвой тишине был слышен лишь бешеный стук сердца в груди жреца, и его тяжелое дыхание... Он уставился на Хироми как на мишень, и готов был в любую секунду наброситься на нее и разорвать в клочья. Ведь у Хидана это самая больная тема, можно сказать, слабое место, незаживающая долгие годы и кровоточащая до сих пор рана. Никому и никогда он не ведал о своем прошлом.       Хидан качнулся вперед и тяжелыми шагами направился к скамейке, где неподалеку на полу лежала Хироми. Она открыла глаза и увидела приближающегося к ней напарника. Побоявшись, что он ударит ее вновь, куноичи немного отодвинулась, тем самым вплотную прижавшись к стене. Хидан подошел к лавке, немного постоял и плюхнулся на нее, закрыл лицо одной рукой. — Отец меня избивал часто, меня и мою мать... Мне было больно смотреть, как она каждый день умывалась кровавыми глазами. А я что? Что я тогда мог сделать? Не мог постоять ни за себя, ни за нее. Единственная, кого он любил, так это свою дочь, мою младшую сестру. Она действительно была прелестным созданием. Наверное, ее можно было сравнить с ангелом без крыльев, — сказал жрец, с грустью посмотрев в потолок.       Хироми слушала его как завороженная. Она достаточно давно знает Хидана, но вот таких слов она никак не ожидала от него услышать.       Немного шатаясь, девушка дошла и присела на край скамейки спиной к напарнику. Съежившись от дуновений пронзающего насквозь ветра, она прижала к себе одну ногу и опустила тяжелые веки. — Но когда ее с матерью убили, отец стал истинным исчадием ада. Можно смело говорить, что он лишил меня детства. И знаешь, я все равно любил его, но до поры до времени. Долго это продолжаться не могло, вернее, я не мог больше терпеть унижения. Блять, вот помню как вчера, я убивал его долго и мучительно... Сначала я ебнул штырь ему в ногу...*злобно смеется*...потом в распорол ему живот, а потом в сердце, — рассмеялся жрец. — Потом убрал всех остальных... Ненавижу их, ненавижу их всех...       Пару минут он сидел безмолвно и тихо. Его демонические малиновые глаза дергались от безумного возбуждения. — А знаешь, в моей деревне у меня любовь была. И она чем-то на тебя похожа. Я любил ее, а она меня терпеть не могла... В итоге мне пришлось и ее слить. Поэтому ненавижу тупой пиздеж про любовь... Эх, ладно, че, пошел я, — сказал Хидан, поднявшись с лавки.       Хироми как сидела, так и сидит съежившись от холода в комок. — И, это, прости меня, и спасибо, что выслушала, — сказав это, Хидан хотел уже направиться выходу, но вдруг резко остановился. — Ах да, вот... А то простудишься. Парень накинул на холодные плечи девушки свой плащ, поднял косу с пола, и волоча ее за собой, он отправился к выходу из логова. Хироми подняла голову и увидела плащ на себе. Он был такой теплый и большой, что куноичи укуталась в нем, как в одеяло. Облокотившись на стену, она так и осталась сидеть в этом темном и холодном коридоре логова. — Все же до своего сердца можно достучаться, но какой ценой, — сказала Хироми, потирая ушибленную щеку, — твои глаза мне не солгали.