Золотое и красное

Ванда думает, что скоро весь мир разобьется на две равные половины. На золотую и красную. Красную, как щит Стива Роджерса и золотую, как броня Тони Старка. И ей придется выбирать между этими двумя цветами. Между золотом и кровью, которая точно будет проливаться не ради людей, а ради собственных принципов. И эти самые принципы сжирают Капитана и Железного Человека изнутри, жажда власти опьяняет, подобно традиционному американскому бурбону из коллекции мистера Старка. Ей бы подавиться в темно-золотой жидкости, испить саму себя до дна, вместе с сладко-солоноватым привкусом крови. Каким богам Максимофф нужно молиться, чтобы ее пристрелили первую? В какие врата ада/рая нужно стучаться, чтобы повидаться с Пьетро? В какие врата ада, Тони Старк? — Ты знаешь, я пришел не уговаривать тебя, — вошедший либо пьян до беспамятства, либо окончательно свихнулся, раз решил проведать ее. Ванда не удостаивает мужчину даже взглядом, на что брюнет равнодушно машет рукой и падает в мягкое кресло рядом с Ведьмой. Им не о чем говорить, им нечего обсуждать, потому что Ванда уже все решила. Ванда сделала правильный выбор, встав на сторону героя, настоящего героя, а не эгоистичного болвана. — Мне нужен твой совет, Ванда, — имя, произнесенное по-настоящему чужим голосом, звучит иначе, и сердце внутренне сжимается от столь пристального взгляда женщины. В глазах огонь, магия, что буквально взрывается алыми фейверками, невидимые нитки обвивают тонкие запястья. Почему Старк заявился к ней? Почему женщина вообще должна отвечать на вопросы этого человека, человека, от чьей смерти ее отделяет стеклянный стол и ваза с цветочками. У друзей просят совета, Старк. У врагов лишь смерть, благородную и тихую, без всякого там геройства. — Мне нужен твой совет, Алая Ведьма. — Я не могу тебе помочь, — бросает колдунья с легким раздражением в голосе. По карим глазам видно, что Тони не удовлетворяет такой ответ. Его вообще больше ничего не удовлетворяет, раз решил устроить Гражданскую Войну посреди города. Будто жертв мало, недостаточно. И тяжелый вздох из груди со слабым намеком на смех. Ванда провалится сквозь воспоминания, как только в реплике Старка проскальзывает знакомое имя. Тони осекается и смотрит, смотрит долго и со странной гримасой на лице, кажется, с осознанием того, что сболтнул лишнего. Не произносит этого имени, не произносить. Достаточно. — Можем ли мы отступить, пока не стало слишком поздно? — Не желаешь войны? — Я устал, — кивает мужчина и приподнимается со своего места, быстро преодолевая расстояние между ними, — ты тоже. И согласись, будь у тебя выбор, ты бы не встала на сторону Роджерса. Пьетро бы не хотел этого. Ваза звенит от страха и рассыпается на мелкие осколки в миллиметре от лица гостя. Кольцо на указательном пальце ведьмы вспыхивает ярко-красным и гаснет, как только хозяйка откидывает подушку на сидение и вскакивает с кресла. Хочется залепить наглецу пощечину, но Старк вовремя успевает поймать руку ведьмы в воздухе, лицо мужчины хмурится. — Хэй, хэй, полегче, Максимофф. Остынь. — В какие врата ада/рая мне нужно стучаться, чтобы повидаться с братом, Старк? — Ты уже постучалась. Ванда смеется. Ванда уворачивается от очередной атаки Зимнего Солдата и сотни раз успевает пожалеть о выборе в пользу Тони. Мужской кулак врезается в красную сферу и разрывает ее напополам, и женщина чувствует, как сотни таких же сфер разрываются внутри нее. Пуля, которая должна была отправить ведьму в нокаут, отлетает от золотой брони и возвращается к хозяину. — Ты опоздал. — Извини, я был занят, отбивался от вялых ударов старого друга. Тони быстро хватает ее за талию и взлетает вверх, чувствуя невидимый ожог там, где коснулась Ванда, скептически хмыкает. — Догоняй, пенсионер. Они приземляются, и мужчина с неподдельным интересом разглядывает исчезнувшую царапину на плече, где ранее виднелись свежие капельки крови. Глаза спасительницы снова приобретают обычный цвет, и губы ее расплываются в плутоватой улыбке. Мужчине хочется сказануть что-то острое в ответ, но его перебивают. — Что, зрение подводит? — Вот же ведьма. Брату всегда симпатизировал золотой цвет, красный был его любимым. Тони смеется. Тони целует приоткрытые губы, и женщина чувствует, как сотни алых сфер разрываются внутри нее. Ванда не ошиблась.