О лошадях

В черной-черной комнате на вершине черной-черной башни сидели за черным-черным столом двое в черных-черных балахонах. Благодаря продуманному антуражу атмосфера в комнате царила весьма зловещая. Впрочем, она могла бы быть еще более зловещей, если бы одна из черных фигур не раскачивалась на стуле. - Значит, вот так все и было? - не переставая раскачиваться, промолвил Саурон Жестокий (а это был именно он). - Именно так, повелитель, - замогильным голосом ответил его собеседник, и тусклая корона, висящая над пустым воротником его балахона, прыгнула вниз-вверх, когда он кивнул. - Вот прямо так, - уточнил Саурон. Снова корона качнулась в знак согласия. - И вы ничего такого не делали, ты хочешь сказать. - Нет, повелитель, - печально отвечал Король-Чародей. - Оно само. - Ну ладно, - сказал Саурон и перестал раскачиваться. - Тогда будем разбираться. На столе перед ним, водруженный на подставку в виде клубка сцепившихся змей, покоился тяжелый на вид шар из черного стекла. Саурон провел над ним рукой. Шар посветлел, в толще стекла заклубился серый, слабо светящийся туман. Постепенно в этом тумане смутно проступило лицо. - Алло, - сказал Саурон полувопросительно. - Алло, - ответило лицо, снова пропадая в тумане. - Алло, ничего не видно! Перезвоните! - Да чтоб тебя!.. - пробормотал Саурон и сильно ударил по шару ладонью. Шар ответил хрустальным звоном, туман внутри поредел и лицо проступило снова, уже четче. - Так видно? - спросил Саурон. - Да, вот так хорошо, - ответил его далекий собеседник. - Приветствую! Ну, как там мои лошадки? - Я как раз по этому поводу и звоню, - промолвил Саурон чрезвычайно доброжелательным тоном. - Лошадки-то ваши не оправдали наших ожиданий. - Как - не оправдали? - переспросил собеседник. Лицо его, мрачное от природы, помрачнело еще больше. - Что, все-таки не стали слушаться, да? - Нет, - ответил Саурон. - Слушались они вроде как надо, а? Король-Чародей энергично помотал короной, давая понять, что в этом плане нареканий не было. - А что же тогда? - спросил далекий собеседник. В его голосе, пусть и искаженном бесконечно большим расстоянием, ясно слышалась тревога. Саурон выдержал драматическую паузу и сказал: - Они развалились. - Они что? - Развалились, - повторил Саурон. - Рассыпались. Если вам интересно, это с ними случилось посередине важной операции, и в итоге наши сотрудники оказались на вражеской территории без средств передвижения. Его собеседник некоторое время молчал. - Это очень странно, - сказал он наконец. - Не понимаю, как такое могло случиться. У меня они никогда не разваливались. Даже не знаю... Не мог бы ваш сотрудник рассказать, как это произошло? Саурон кивнул, и, повинуясь этому знаку, Король-Чародей взял слово: - Мы преследовали Сссумникса... - Без ненужных подробностей, - попросил Саурон. - И хватит шепелявить, ты не на задании. - Мы вели преследование, - повторил Король-Чародей нормальным голосом. - Цель пересекла вброд неглубокую реку. Мы заставили наших коней зайти в воду, и тут огромная волна, поднявшаяся выше по течению, налетела на нас и потащила за собой. Мы выплыли, но лошади... Они исчезли. Просто исчезли. Словно растаяли в воде. Глубокое молчание повисло в комнате. - Что? - спросил наконец далекий собеседник. Саурону не понравился его голос: в нем не чувствовалось вины. - Растаяли, - повторил он осторожно. - Исчезли. - Вы что, не читали инструкцию?! Этот вопрос застал Саурона несколько врасплох. Как изобретатель и творец он никогда не писал инструкций, а как потребитель - никогда не читал. Он верил в интуитивный подход. Поэтому когда вместе с лошадьми к нему прибыло объемное руководство по эксплуатации, он отправил этот талмуд в камин, даже не заглянув внутрь. За свое более чем долгое существование ему приходилось ездить на конях, на волках, на гигантских пауках, на верблюдах, слонах, драконах, морских черепахах и один раз даже на шогготе (это было забавно, но не слишком удобно). Черные лошади, питающиеся страхом и готовые носить на своей спине назгула, были в этом списке далеко не самым удивительным средством передвижения, и что такого могла бы сообщить ему инструкция, чего он не знал и так? - Там ведь написано: не мочить! - продолжал его собеседник со все возрастающим пылом. - Жирным шрифтом, большими красными буквами! Не мочить! - Почему? - Потому что они сделаны из песка, конечно же! - О, - сказал Саурон задумчиво. Черным лошадям, питающимся страхом, все же удалось его удивить. - Как вы могли?! Это было безответственно, просто аморально с вашей стороны! Подвергнуть животных такому стрессу! Настоящее живодерство! Я этого так не оставлю! - М-да? - сказал Саурон. - И что вы сделаете? - Я вас заставлю пожалеть! Бедные лошадки... Я... Я в Общество Защиты Животных напишу!.. - Контора пишет, - величественно ответил Саурон и взмахом руки разорвал связь. Тишина повисла в комнате. Король-Чародей сидел, сгорбившись и втянув корону в плечи. Он не любил некрасивых сцен. - Нет, ну что за идиотская идея, - промолвил Саурон в пространство. Ему было немного неловко. - Лошади из песка! Чушь собачья, кто так делает? Никто так не делает! - А с нами как? - робко спросил Король-Чародей. - Нам так теперь и ходить... пешком? Саурон смерил его тяжелым взглядом. - Да вам бы не повредило, - сказал он. Корона еще глубже ушла в воротник балахона. - Ну ладно, ладно, не дрейфь. Придумаем что-нибудь. Из складок собственного балахона он извлек потрепанную записную книжку в переплете из человеческой кожи. - Сейчас, - сказал он ободряюще, - наберем этого темного клерика... С Клинна? С Квинна? - С Кринна, - предложил Король-Чародей. - Вот, точно. Повелитель как-то там, такое длинное имя... Вроде у него были лишние драконы. Магическое обсидиановое зеркало давно померкло, но Кромешник все не мог успокоиться. Он метался по своим темным покоям и сыпал бессвязными проклятьями. Тени в панике кидались у него из-под ног. - Живодер! Вивисектор! Сунул в воду!.. Еще бы молнией попробовал ударить! Лошадь-кошмар, временно исполняющая обязанности секретарши, рысила за ним следом и сочувственно всхрапывала. - Нет, я этого так не оставлю. Не оставлю! Нельзя, чтобы такое обращение с животными осталось безнаказанным! Он должен заплатить! - И-го-го! - воинственно поддержала лошадь-секретарь. Кромешник резко повернулся к ней. - Но как? - спросил он. - Как мне его достать? Лошадь-секретарь издала неопределенное ржание - на этот вопрос она не могла ответить. - Он чувствует себя в безопасности, - продолжал Кромешник задумчиво. - Да, он вымышленный персонаж, а не живой человек, и я не властен над его страхами и снами - да и есть ли у него страхи, и спит ли он вообще? Я мог бы, конечно, разрушить его репутацию. Сделать так, чтобы дети не боялись о нем читать... А, впрочем, и так никто не боится. На редкость нестрашная книга, - прибавил он с сожалением. - Что же делать? Должно быть хоть одно уязвимое место, хоть что-то... О! И, осененный внезапной идеей, он рассмеялся. Тихий смешок этот был таков, что, услышав его, лошадь-секретарь содрогнулась вся, от кончиков ушей до кончиков копыт. - ... Ну, как вам?! - азартно воскликнул Питер Джексон. Сценаристки, собранные на внеочередное совещание, обменялись встревоженными взглядами. Затем снова уставились на Джексона. Тот выглядел не слишком хорошо: лицо бледное и осунувшееся, под глазами залегли глубокие тени, а сами глаза блестели лихорадочным блеском. У него был вид человека, находящегося на грани истощения. Человека, отчаянно нуждающегося во сне. - Даже не знаю, ПиДжей, - сказала наконец Френсис Уолш. - Это очень неожиданно. Мы ведь уже решили, что Багровое Око - это такая отсылка к палантиру, придумали несколько отличных сцен. А то, что ты предлагаешь, это... немного странно. - Это _очень_ странно, - кивнула Филиппа Бойенс. - Странно? - повторил Джексон; в его воспаленных глазах сверкнуло безумие. - Нет, дамы, это будет не странно. Это будет страшно! - Послушай, мне кажется, тебе надо сделать паузу, - осторожно сказала Френсис. - Отдых, понимаешь? Как следует выспаться... Джексон мрачно захохотал. - Выспаться? - воскликнул он. - Ха! Я уже неделю просыпаюсь в три часа ночи, в холодном поту, с криком, и не могу потом заснуть до утра! Знаете, почему? - Почему? - спросила Филиппа, неуверенная, что хочет знать ответ. - Потому что мне снится, что я гребанный мохноногий хоббит! Я стою на каком-то голом склоне, вверху грозовое небо, там кружат крылатые твари. Мимо маршируют войска - бесконечная вереница уродливых чудищ. И надо всем этим нависает он - и _смотрит_. Я затаиваюсь среди камней, как будто можно спрятаться от его взора - но спрятаться нельзя! Каждый раз я знаю, что вот сейчас, в следующий миг он повернется и точно заметит меня. Это так страшно! Френсис и Филиппа смотрели на него в гробовом молчании. Он перевел дух. - В общем, - сказал он, - споры неуместны. Делаем, как я сказал. Лепим на башню огромный красный глаз. Зрители будут выбегать из кинотеатра! Тень пережитого во сне ужаса на мгновение омрачила его лицо, и он добавил: - А когда доберемся до “Хоббита”, на роль Некроманта обязательно позову Камбербетча. Без грима. Страшно будет, аж жуть!