***
— У меня к тебе есть вопрос, — Гарри отправляет в рот ложку клубничного мороженого, облизывая и затем указывая ей на Луи. — В черновом варианте книги твой главный герой сходит с ума и вешается, — Луи кивает головой, делая глоток кофе. — Нечто убивает его. А в издательском все обрывается, — Луи снова кивает. — Ты убрал четверть книги. Для чего? — Я ждал этого вопроса, — Луи ставит чашку на блюдце, замечая на нем коричневое кольцо от разлитого кофе. — Я думаю, ты знаешь, что некоторые писатели предрекали себе судьбу своими книгами? — он смотрит на Гарри. — Я слышал о таком, но сразу скажу тебе, что считаю это бредом. — Я думаю, я испугался этого, — Луи облизывает губы. — Понимаешь, я действительно верю, что есть что-то, чего мы не знаем. — Ты боишься оказаться героем из своей же книги? — Гарри отставляет мороженое, складывая руки на столе. Луи замечает искру в зеленых глазах и чуть скрываемую улыбку. Луи не отвечает. Он переводит тему на что-то более обыденное. Они обмениваются номерами телефонов и расходятся по домам, когда на улице начинает темнеть. Луи закрывает свое лицо шарфом и старается идти по темным переулкам, грея руки в карманах пальто, и думает о том, что Гарри — не тот человек, которому он мог бы — хотел бы — рассказать свою тайну.***
Время идет, и слава сводит Луи с ума. Его узнают на улицах, ловят на каждом углу и задают вопросы. Все становится только хуже, когда в прессу просачивается информация о другом существующем варианте книги. Гарри клянется Луи, что это не он, и Луи верит ему. Луи чувствует, что становится хуже. Он запирается в своем доме, возводит стены и думает только о своей болезни. О том, что когда-нибудь придется рассказать Гарри, о том, что с каждым днем ему становится все труднее терпеть. Он не хочет обязывать Гарри нести эту ношу с ним, не хочет жалости. Его спасают только одиночество, классическая английская литература, таблетки и иногда появляющийся на пороге квартиры Гарри. Он рассказывает ему о том, как трудно проходить через толпы журналистов, рассказывает, что издательство думает о том, чтобы опубликовать роман, что Зейн, друг Гарри, против этого и что его уволили. А Луи больше не может терпеть. В один из вечеров он не выдерживает. Журналисты кричат, и звукоизоляция уже не спасает. Его голова разрывается от голосов, он пугает Гарри, хватая того за воротник рубашки. — Я боюсь, что он придет за мной, Гарри, — Луи тяжело дышит, пытаясь успокоиться. Его зрачки расширяются. — Кто, Лу? Кого ты боишься? — Гарри гладит Луи по спине и чувствует, как тревога Томлинсона передается и ему. — Он. И Луи рассказывает ему. Рассказывает, что страдает френитом — таким видом расстройства, при котором часто появляются галлюцинации. Рассказывает, что не может контролировать себя и что нуждается в лечении. Также он говорит, что Гарри не обязан быть здесь и помогать ему, потому что Луи понимает, что это — бремя. — Я буду здесь, Лу. Я помогу тебе поправиться.***
Луи проходит курс полной реабилитации. Он относительно здоров, насколько может быть здоров человек с психическим расстройством. Врач запрещает Луи писать книги. Он говорит, что нужно избавиться от всех вещей, напоминающих о его страхах. — Луи, я хотел бы, чтобы ты вышел, — говорит врач, поправляя очки на носу. Луи нравится его врач, поэтому он просто молча покидает кабинет. — Что с ним будет? — спрашивает Гарри, садясь на место Луи. — Я прошу вас, скажите мне правду. — Гарри, ты понимаешь, что это психическое отклонение, да? — Гарри кивает головой. — Сейчас у него всего лишь ремиссия. Насколько она затянется — не известно. Он стабилен, но так будет не всегда. Гарри опускает взгляд на свои руки. Он чувствует, как кровь отливает от них, ладони потеют, и поэтому потирает их о ткань джинсов. — Что нужно делать, чтобы он был в порядке? — Огради его от всего. Он должен быть под постоянным присмотром, — Гарри кивает. – И, Гарри, я прошу тебя, больше никаких книг. Врач протягивает Гарри болотного цвета визитку, некоторые рекомендации и желает удачи. Луи сидит в коридоре, наблюдая за деревьями, едва колышущимися от ветра. Ему двадцать, у него есть один изданный роман и небольшие проблемы с головой. Луи относительно здоров. У него есть Гарри и он больше не собирается возвращаться к написанию книг.***
Проходит несколько лет. Луи и Гарри живут вместе, соблюдая определенный распорядок дня. Луи в порядке, у него не случается срывов, для всех он стал обычным прохожим. Луи работает дома. У него есть небольшая комнатка, где он переводит тексты и отсылает их по почте своему работодателю. Так у Луи есть возможность заниматься домашними делами, заботиться о Гарри и не покидать своей квартиры. Последний раз он переступал порог дома около месяца назад. Гарри вывел его погулять по парку. Была тихая осенняя ночь, луна скрылась за тучами, и Луи просто наслаждался прохладным воздухом и компанией Гарри. Гарри работает днем в кафе. Он старается заботиться о Луи, сохранять его душевное равновесие и надеется, что та болотная визитка никогда ему не понадобится. Раз в две недели Гарри надевает свой черный плащ и идет за желтыми хризантемами в цветочный магазин. Он ставит их в голубую высокую вазу, оборвав нижние листочки, и готовит кофе. Луи выходит из своего закрома, целует Гарри в щеку и улыбается, замечая на столе цветы. Гарри всегда покупает именно желтые хризантемы. Они пьют кофе в тишине. И в один из вечеров все было как обычно. За исключением того, что Луи начинает писать новый роман, ничего не рассказывая о нем Гарри.***
Гарри понимает, что творится что-то неладное, когда Луи не ночует в их кровати третью ночь подряд. Он видит тонкую полоску света, разливающуюся золотым блеском по паркету из-под двери в кабинет, но молчит. Гарри надеется, что у Луи просто много работы. Он переворачивается на другой бок, вздыхает и смотрит в окно. Обычно Луи закрывает шторы перед тем, как лечь спать, потому что не любит свет луны. Но они уже третью ночь распахнуты.***
Днем Луи спит. Гарри раньше приходит с работы и накрывает Томлинсона одеялом, улыбнувшись и проверив, выпил ли Луи таблетки. Он замечает, что дверь в кабинет Луи приоткрыта, и решает полюбопытствовать. На столе пусто — Луи всегда любил порядок, — поэтому Гарри дергает ящики стола, надеясь на удачу, и улыбается, когда первый же ящик поддается. Он отбрасывает мысли о том, что это неправильно, ведь он должен доверять Луи.***
— Что это? — Гарри заходит в комнату, кидая на диван стопку листов. Луи сонно поднимает голову с подушки, моргая и щурясь, пытаясь закутаться в одеяло. — Что это, Луи? — Это перевод, — Луи тянется, переворачиваясь на другой бок. — Перевод? Тогда покажи мне оригинал, Луи. — Гарри… — Я хочу увидеть оригинал. Луи садится, поджимая под себя ноги. Он выглядит маленьким и разбитым, и Гарри бы обнял его, если бы не был так зол. — У меня нет оригинала, Гарри, — тихо говорит Луи, — я его удалил. Гарри не выдерживает. Он кричит. Он срывает голос, разбрасывает листы, доводит Луи до слез, ураганом перемещается из комнаты в комнату, в итоге оказываясь на кухне. Луи молчит и иногда вздрагивает. Это продолжается около двадцати минут. — Я тоже не могу так жить, Гарри, — Луи поднимает на него глаза. — Я не хочу выходить из дома только по ночам. Я не хочу переводить тексты, Гарри. Я не хочу слышать голос. Я хочу писать, Гарри! — Ты снова слышишь его? — Гарри опускается на стул напротив и смотрит на Луи. — Я не верю тебе, Луи. Он не реален. — Ты не веришь мне! — Луи вскакивает и бьет ладонями в полированную крышку стола из красного дерева, от чего вода в граненой вазе колыхается, выплескиваясь на стол. Его плечи и шея напряжены, как струна. — Он реальнее всех нас, Гарри. Он приходит ко мне каждый вечер и говорит, говорит, — он сильнее наклоняется вперед, отчего подушечки пальцев мерзко скользят по лакированной поверхности, — говорит. Луи отрывается от стола, обходит его и становится прямо напротив сидящего Гарри. Младший смотрит в его глаза. Они цвета помутневшей бирюзы, словно заволоченные полупрозрачной пленкой, и очень блестящие. И в этом блеске Гарри узнает безумие, но не осмеливается отвести взгляд. Луи близко наклоняется к лицу Гарри и нежно берет его в ладони. Они ледяные и чуть влажные. — Он сказал, что убьет тебя, Гарри, если я не напишу этот роман, — шепчет Луи, вглядываясь в распахнутые глаза Стайлса, замечая, какие длинные у него ресницы. Они насыщенного шоколадного цвета, контрастирующего с бледной кожей века. — Тебе необходимо поспать, Луи, — Гарри берет его ладони в свои, пытаясь убрать руки от лица и встать, но Луи сильно толкает его обратно. — Ты писал несколько ночей подряд, ты устал. — Он постоянно рассказывает мне о том, как он будет убивать тебя, — нижняя губа Луи дрожит, когда он практически прижимается щекой к носу Гарри, сильно сжимая кудри на затылке. — У него длинные наточенные когти, Гарри, и он говорит, что следит за тобой. Возможно, даже сейчас, — колени Луи подгибаются, и он падает на них. — Я боюсь проснуться однажды без тебя, поэтому не сплю. Сегодня я уснул, потому что был истощен. Но больше я не буду спать. Я постоянно пишу. Я пишу, потому что он заставляет меня. Он диктует мне. Луи закрывает лицо руками и качает головой. — Ты не веришь мне, Гарри, но посмотри на это, — он поворачивает голову левой стороной и поднимает отросшие волосы, оголяя шею. Длинная красная полоса, покрытая сверху запекшейся кровью, начинается за ухом и идет прямо вдоль линии роста волос, прерываясь у хребта. — Он наказывает меня, когда я делаю что-то не так. Ты же видишь это, Гарри! Гарри не понимает. Он не понимает, как мог проглядеть момент, когда Луи стал приносить вред себе. — Тебе надо поспать, Луи, прошу, — Гарри гладит Луи по волосам, и тот сдается, закрывая глаза и выдыхая. — Хорошо. Да, я… Хорошо. Стайлс поднимает его с пола, подхватывая под коленями, и несет Луи в спальню. Он аккуратно укладывает его на кровать, одевает ему на ноги махровые носки, потому что его ступни всегда ледяные. Он укладывает его на кровать, приносит влажное полотенце, вытирает его мокрое от пота и слез лицо, целуя в лоб. Он уже хочет уйти, когда Луи крепко сжимает щуплыми пальцами запястье Гарри, и тянет его к себе. — Пообещай мне, что если я умру раньше, чем закончу его, ты сожжешь его, — лицо Луи уставшее, но глаза смотрят уверенно. — Пообещай, что ты уничтожишь его, даже не прочитав, Гарри, — Луи облизывает сухие губы, — он – зло. — Хорошо, — Гарри выдыхает, укрывает Луи и уходит в гостиную. Он замечает зеленую картонную визитку на журнальном столике, долго вертит ее, наблюдая за собственными пальцами и словно находясь под гипнозом. Гарри прожигает взглядом выведенное золотом «Лиам Пейн», сжимает челюсти и тянется за телефоном, но в последний момент откладывает его. Он просто устал, но они с Луи справятся сами.***
Луи не встает с кровати и смотрит в стену, иногда бормоча что-то про себя. Гарри берет отгулы, пытаясь привести его в порядок, спит по 2-3 часа и практически не ест. Луи тает на глазах, словно кто-то высасывает из него силы, и Гарри готов сдаться. Он гладит Луи по волосам, целует его ледяные пальцы и решает, что ему не повредит теплая ванная. Гарри включает воду, регулирует ее и возвращается за Луи. Он раздевает Томлинсона, позволяя глазам расшириться, когда видит багрово-фиолетовые синяки на его груди, солнечном сплетении, животе и даже бедрах. Он видит длинные фиолетовые полосы на его пояснице, ссадины на ногах и порезанные колени. Гарри не понимает, что происходит с его парнем. Он дотрагивается до пореза на худой коленке Луи, но тот даже не реагирует, наблюдая за своим отражением в запотевшее зеркало и покусывая нижнюю губу, пока на ней не проступает кровь. Гарри аккуратно усаживает его на бортик ванной, находит перекись и прижимает смоченную вату к колену. Луи закрывает глаза и откидывает назад голову, наслаждаясь теплотой пара, исходящего от воды, когда Гарри тихо шепчет «прости». Луи шипит при соприкосновении поврежденной кожи с водой, но затем расслабляется и откидывается назад, сгибая колени. Гарри раздевается и залезает в ванну. Луи укладывается между его ног, и он кажется таким крошечным. Гарри складывает руки чашечкой, набирает воды и поливает голову Луи, заботливо массируя кожу и перебирая пряди. Он повторяет действие несколько раз, затем намыливает волосы, попросив Луи закрыть глаза. Он смотрит на выделяющиеся позвонки у шеи Луи, на синяки у линии роста волос, и замечает слезы лишь тогда, когда они капают в воду. Он проводит пальцами по плечам Луи, прижимая его к себе и целуя в волосы; он нежно массирует пальцы его рук, испачканные в чернилах, целует мозоли на указательном и большом пальце и плачет. — Прости меня, Луи. Прости.***
В среду Луи становится легче. Он встает с кровати, приходит в зал и утыкается Гарри в шею. Кудрявый задвигает шторы, чтобы Луи не видел света луны (чтобы все было как раньше). Луи просит его рассказать что-нибудь о море, о просторах, о том, чего он никогда не видел, и, вероятно, не увидит. Луи это успокаивает. — Море очень властное и гордое, — Гарри поглаживает Луи по голове, путая пальцы в волосах. — Оно глубокого серого цвета, очень неспокойное и великое. Смотришь, и кажется, что у этой серости нет конца, а вдалеке светит уже тусклое осеннее солнце, которое уже имеет не ярко желтый цвет, а скорее оранжево-золотистый. — А океан, Гарри? — Луи поднимает голову, и Гарри замечает на ней отпечаток складки футболки и улыбается. — Он лазурный и приветливый. С зеленцой. В нем очень теплая вода, он мягче на ощупь, чем море. Он как будто родной. А с морем нужно найти общий язык. Мне кажется, что у них есть свой характер и душа. Как у каждого персонажа из твоих книг. — Давай испечем что-нибудь, Гарри. И Гарри улыбается и соглашается. Они пекут шарлотку. Пальцы Луи пахнут корицей, когда Гарри целует их, а синяки не кажутся такими лиловыми, когда скрыты под слоем муки. Гарри хочется верить, что Луи просто допишет роман, и все будет хорошо. Вечером Гарри укладывает Луи спать. — Я хочу увидеть океан, — Луи медленно моргает, задумчиво глядя в окно, пока Гарри разбирает их кровать; а после, Стайлс тянет его на себя, вовлекая в объятия. — Я точно знаю, что ты когда-нибудь увидишь его, — Гарри накрывает Луи пледом, слегка раскачивая его и обнимая лодыжками ступни, чтобы те быстрее согрелись. Желтые хризантемы вянут в вазе, черный плащ висит в гардеробе, а дождь тихо бьет в окно, словно боясь разбудить Луи. Гарри нужно уехать. Хотя бы ненадолго. Он очень устал и верит, что Луи справится. Утром он надевает свой плащ, еще раз идет за хризантемами, ставит их в ту же вазу, выкидывая засохшие в мусорное ведро, берет свой саквояж и уезжает первым же поездом. Луи справится.***
Гарри приезжает домой через три дня и находит Луи повешенным. Он видит окаменевшие выгнутые пальцы, длинные голые ступни с поджатыми пальцами, исцарапанные ребра, торчащие под серой кожей. Он смотрит в широко распахнутые бездонные глаза, в мертвой глубине которых таится ужас. Гарри в шоке разжимает пальцы, от чего дорожная коричневая сумка падает на паркет. Он вынимает Луи из петли, напрочь забывая, что надо вызвать полицию. На столе в углу лежит раскрытый на середине роман с порванными страницами и кляксами. Гарри обнимает Луи и целует его лицо, пытаясь закрыть глаза. Он плачет, кричит, и следующее, что он слышит — как входная дверь ударяется о стену. Соседи вызвали полицию, напуганные криками Гарри. Конечно же, первым под следствие попадает сам Гарри. Они даже не рассматривают версию с самоубийством, потому что в квартире Стайлса потолки под три метра высотой. Все сходятся на версии, что Гарри безумный убийца, который избивал своего парня, и в итоге повесил его. Свидетели утверждают, что не видели Луи последние месяца четыре, тыкают пальцами в Гарри и выплевывают «ублюдок» ему в лицо. Когда Гарри допрашивают на их же с Луи кухне за лакированным столом, заламывая ему руки и выдирая волосы, Гарри думает о том, что представлял Луи перед смертью. Он чувствует синяки на каждом миллиметре кожи и жалеет, что не верил Луи. — Ты мерзкий ублюдок, Стайлс. Зачем ты сломал бедному парню пальцы на ногах? — следователь грубо сжимает его щеки, случайно пальцем размазывая кровь. — Ведь ты буквально вывернул ему суставы, — следователь отталкивает его, и Гарри едва успевает переместить вес так, чтобы не упасть вместе со стулом. Эти избиения и допрос продолжается несколько часов. Гарри смотрит на вазу, которую столкнул следователь, на цветы, разлетевшиеся по паркету, на голубые острые осколки, похожие на россыпь звезд, и сознается во всем. Его сажают под домашний арест до решения суда, забирая все средства связи и назначая судебно-психологическую экспертизу.***
Гарри сходит с ума. Он слышит голос Луи. Он везде и всегда с ним, его нельзя заглушить или даже выбить из головы. Ногти Гарри стерты, ему больно даже шевелить пальцами. Первым к нему приходит доктор Пейн. Он находит Гарри в кабинете Луи, среди разбросанных листов бумаги, с обезумевшим взглядом и единым комком волос вместо когда-то ухоженных кудрей. Он моет Гарри, бреет его и пытается накормить, перематывает пальцы и укладывает в кровать. Утром его будят люди в белых халатах, надевают на него смирительную рубашку и выводят из квартиры. Гарри брыкается, упирается ногами в стены и кричит Лиаму, что ненавидит его. Последнее, что он слышит — тихое «прости» от Лиама. Дальше — укол куда-то в область шеи и темнота.***
Лиам приходит к нему в палату. Навещает Гарри, делает записи и говорит с ним. Лиам пытается ему помочь. — Я вижу его, Лиам, — Гарри смотрит безумными глазами на Лиама, приоткрывая губы и улыбаясь. — Каждый день. Он приходит ко мне, садится и разговаривает. — Гарри… — Ты принес бумагу, Лиам? Ты принес? — Гарри пытается подняться, но ремень на его поясе мешает ему. — Гарри, тебе не разрешено пользоваться бумагой. — Лиам, принеси мне бумагу. Я должен написать это. Он просит меня, — Гарри смотрит прямо в глаза Лиама, борясь с чувством дежавю. — Кто он, Гарри? — Лиам достает блокнот, делая пометки. — Луи.***
Гарри находят повешенным в палате. Никто не разбирается с тем, как это произошло. Его тело сжигают и передают прах родственникам, ничего не объясняя. Лиам забирает роман раньше, чем его успевает найти полиция. Он соединяет часть, написанную Луи, с частью Гарри, и долго думает перед тем, как начать читать. Он открывает первую страницу, пренебрегая предупреждением о сожжении. Ему слышится голос Гарри, но он списывает все на усталость.