This means nothing to me 'Cause you are nothing to me And it means nothing to me That you blew this away 'Cause you could have been number one If you only found the time And you could have ruled the whole world If you had the chance You're still nothing to me And this is nothing to me And you don't know what you've done But I'll give you a clue You could have been number one And you could have ruled the whole world And we could have had so much fun But you blew it away*
~ ~ ~
— Citizens, rejoice! Your lord and master came to reward you with his presence, — пронесся на весь капитанский мостик голос Мастера через громкую связь, и невольно собравшиеся за столом неприятно поежились. Все пятеро инстинктивно повернулись, когда дверь отъехала в сторону, являя Лорда Президента планеты Земля со своей верной супругой. Как бы ни было неприятно это признавать, но факт того, что теперь все страны и континенты подчиняются воле Мастера, был прочен как скала. Последние полгода, которые узники, а ныне гости Гарольда Саксона, провели на Вэлианте, наложили свой отпечаток. Воспитательные методы Мастера, конечно, не сгладили проявления неуважения к своему повелителю, но зато научили, что за каждым выговором тут же следует наказание. Мастер широко улыбнулся ненависти, плескавшейся в глазах Франсин Джонс, и демонстративно поцеловал руку Люси, которая была бледнее обычного, из-за чего нездоровый румянец контрастно сочетался с небесно-голубым платьем. Он любезно предложил ей стул во главе стола и почти по-дружески хлопнул Джека по спине, на что тот раздраженно отдернул плечо. — Друзья, друзья, друзья! — радостно возвестил Мастер, сев напротив Люси и обведя взглядом своих пленников. — Как я рад видеть, что вы нашли время, чтобы прийти на мой маленький праздник. Доктор даже смог услышать, как Клайв, который сидел как раз между ним и Мастером заскрипел зубами от негодования. «Не надо, держи себя в руках», хотел мысленно сказать ему Доктор, то даже если бы он смог что-то внушить ему телепатически, находись он в молодом здоровом теле, то сейчас это было сделать намного сложнее. К тому же все его силы сейчас уходили на то, чтобы проникнусь сознанием в механизм работы сети Архангел. — Был рад ненадолго оставить пытки и расслабиться в приятной компании, — съязвил Джек, хохотнув, и Тиш бросила на него быстрый испуганный взгляд. — Капитан! Вы по-прежнему в добром здравии? — скорчив раздосадованную рожицу, спросил Мастер, и его глаза недобро сверкнули. — Вашими стараниями, господин премьер-министр, — ответил Джек, смотря на Мастера удавом, и на его шее напряглась жилка. — Я стал подозревать, что у меня аппендицит, но ваши ребята вовремя меня застрелили – и все прошло. — Ах, капитан Джек Харкнесс, — сложив кончики пальцев, словно старый мудрец, произнес Мастер. — Я задаюсь вопросом, а если начать поставлять ваши органы на донорство – как быстро вы будете восстанавливаться? Это же безграничный медицинский ресурс! Только подумайте… вы все, как прекрасен был бы мир! Мы бы смогли остановить болезни и даже… смерть. Это была бы великая империя Земли, которая победила противника, которого, казалось, победить невозможно! Все могущественные цивилизации галактик слетались бы сюда, как паломники в храм, чтобы узнать секрет бессмертия! Мы вознеслись бы как Повелители Времени, — на этих словах Мастер посмотрел на Доктора в упор. — Повелители Смерти! — Отчего же не Повелители Жизни? — сварливо спросила Франсин, поджав губы. — Оттого, миссис Джонс, что мы бы смогли остановить саму Смерть, а не препятствовать жизни, — с видом проповедника провозгласил Мастер, и Люси расплылась в меланхоличной улыбке, словно ее муж в тот же день готов приступить к воплощению своих гениальных планов. — Это так вы не препятствуете жизни, да? — подхватила Тиш Джонс, не боясь смотреть Мастеру в глаза. — Вырезая население Земли подобно скоту? — Тиш, — любовно пропел Мастер, откинувшись на спинку кресла. — Любая хорошая медицина должна быть проверена на людях после того, как ее испытают на крысах и приматах. И сейчас именно тот этап, когда человечество и есть аналог этих лабораторных крыс. — Ах ты, негодяй!.. — взревел Клайв, и Мастер ловко выхватил из кармана лазерную отвертку. — Мистер Джонс, не советую вам испытывать на себе действие этой штучки, — губы Мастера растянулись в довольной улыбке. — Помните, что случилось с нашим дорогим капитаном? Вот только вы, боюсь, уже не сможете воскреснуть. Над столом повисла леденящая тишина, нарушаемая лишь шумом кондиционеров. — И только один из нас продолжает по-прежнему хранить молчание, — Мастер с досадой вздохнул, вертя в пальцах отвертку. — Что скажешь, старина? Я ведь могу называть тебя «старина»? Но Доктор не проронил ни слова и даже не подал виду, что к нему обращаются. Вместо этого он в упор смотрел на Джека, который сидел напротив него. — Это блестящая идея, Гарри, — тихо сказала Люси, смотря перед собой пустым взглядом. — Спасибо, дорогая, — тут же отозвался Мастер. — И все же я хотел бы узнать, что об этом думает наш заслуженный доктор. Что-нибудь? Нет? Хоть слово? — держа себя в руках, продолжал наседать он, напоследок проворчав: — Ты бесполезен, старик. Ну да ладно, оставим вашу последнюю надежду и дальше демонстрировать свою уязвленную гордость. Лучше я расскажу, зачем же собрал вас всех здесь сегодня, а то развлекать вас мне уже порядком надоело. — Что, Саксон, хочешь наговориться за все сто триллионов лет молчания? — неприятно улыбнувшись, спросил Джек. — Как трогательно, что ваш веселый капитан Харкнесс так самоотверженно вступается за Доктора. Неужели это потому, что ему больше нечего терять? Кроме своих детишек из Торчвуда. Джек приоткрыл рот, чтобы сказать какую-то колкость, но прикусил себе язык и решил ограничиться испепеляющим взглядом, который лишь позабавил Мастера. — Ну что же, если больше никто не желает наполнить нашу вечеринку праздничными токлафанами вместо воздушных шаров… Отлично. Я собрал вас сегодня, чтобы в кругу семьи, друзей и близких, — при этих словах лица Джонсов посерели, — отпраздновать свой день рождения. Ровно два года назад на этой грешной захолустной планете появился Гарольд Саксон. Личность деятельная, работавшая упорно последние годы, чтобы подняться столь высоко! От министра обороны крохотной страны до императора Земли. Невозможно поверить, правда? Надеюсь, вы приготовили подарки? — Но разве мы обойдемся без праздничного обеда, Гарри? — спросила Люси, принимая сходство с добропорядочной и любезной хозяйкой. — Ах, моя милая Люси, боюсь, что нашим гостям даже кусок в горло не полезет в присутствии их врага номер один, смерти которого они так ждут, — нараспев произнес Мастер и рассмеялся. — Думаю, что вместо этого мы могли бы во что-нибудь сыграть. Будешь играть, Доктор? — со смешком спросил Мастер, вновь обращаясь к нему. — Или ты хочешь, чтобы я вернул тебе твое молодое и бодрое тело, тогда бы ты носился по Вэлианту, везде жужжа своей отверткой, предлагал бы мне помочь или покинуть Землю и странствовать среди звезд? Я прав, Гендальф? Но правда в том, что мне тут нравится. Все слушаются меня, я король этого мира! Зачем мне искать что-то еще, когда здесь все принадлежит мне? Где все боятся меня и слушаются, м? Ответа не последовало. Джек уже тоже больше не обращал внимания на Мастера и смотрел на Доктора, пытаясь в его усталом взгляде прочитать ответ на свои бесконечные вопросы. Найти какую-то надежду и сигнал к действию. Иного шанса могло не представиться, ведь Мастер держал их на Вэлианте порознь. — Кстати, о послушании, — забавляясь неведением пленников, сказал Мастер, будто идея посетила его только что. — Вы должны знать такую игру как «Саймон говорит». — О да, мы уже полгода в нее играем, — не сдержался от колкости Джек. — Прекрасно! — радостно подхватил Мастер и склонился к столу, словно хотел быть ближе к слушателям, чтобы поделиться своим коварным замыслом. — Тогда вам не нужно объяснять правила. Мастер обвел тяжелым взглядом присутствующих. Никто не горел энтузиазмом, за исключением Люси, которая воодушевленно пару раз похлопала в ладоши, напоминая маленькую девочку, попавшую на грандиозный праздник. Было необъяснимо, каким образом она вообще попала сюда. На Вэлиант, в лапы к Мастеру, в плен безумия, легким дуновением растрепавшего ее светлые легкие локоны и подкрасившего неприятным огоньком глаза. — Может, нам следует начать с праздничной песни? — просияла Люси. — Прекрасная идея, дорогая, — похвалил Мастер, послав ей воздушный поцелуй. — Только давайте без этого вашего «с днем рождения тебя»... — продолжил он, скривившись. — У меня… есть идея! «Он славный добрый малый, так скажет любой из нас». Название песни Мастер издевательски пропел в такт хорошо всем известной мелодии, чтобы еще больше взбесить семейку Джонсов и капитана Харкнесса. Доктор же, казалось, совсем не обратил внимания на его игривый настрой. — Ита-а-ак! — Мастер хлопнул в ладоши, и Тиш справа от него испуганно подпрыгнула на месте. — Саксон говорит: «пойте!» Тоненький голосок Люси потонул в давящем молчании: никто кроме нее не издал ни звука. Тиш с мольбой посмотрела на Доктора, будто он что-то мог сделать, и перевела взгляд на мать. Франсин сидела как статуя, напряженно поджав губы, чтобы ни один звук не смог вырваться изо рта против ее воли. Джек же с вызовом взглянул на Мастера, и его примеру тут же последовал Клайв, судя по всему забыв о том, что он не бессмертный, как капитан. — Вы разочаровываете меня, — в сердцах произнес Мастер, словно отчитывал группу студентов за неуспеваемость. — Ведь я не прошу много, нет. Всего лишь спеть небольшую песенку. И тогда… возможно, — он сделал значительную паузу, — я мог бы подумать о десерте в качестве исключения. — Давайте не будем расстраивать Гарри, — невозмутимо подала голос Люси. — Этот праздник много для него значит, и он хочет разделить его со всеми нами. — Черта с два он хочет! — не выдержал Джек, ударив рукой по столу. — Он просто хочет поиздеваться над всеми нами! Доктор… Доктор, ты ведь… — Доктор не может тебе ответить, Джек, — с приторной горечью произнес Мастер. — И помочь он тоже вам не может. Ничем. Ему стыдно, — он сладко втянул воздух и с чувством ударил по подлокотникам кресла. На его губах играла триумфальная улыбка. — Ты даже не можешь себе представить, насколько ему стыдно! — Доктор, — с мольбой подал голос Джек на порядок тише. В его глазах плескалась боль. Не выдержав, Доктор отвел глаза, уставившись на свои постаревшие руки, покрытые темными старческими пятнами. — Давайте еще раз попробуем. Саксон говорит… — Лучше убей меня, — ледяным голосом ответил Джек. Мастер молча пожал плечами, доставая из внутреннего кармана лазерную отвертку. — Как пожелаете, славный капитан Харкнесс, — золотистый узкий луч ударил Джека прямо в сердце, и он обмяк в кресле, рухнув на стол. — Один выбыл из игры! Но вы не переживайте, капитан Джек любит нарушать правила и скоро к нам вернется, так что пропустить веселье ему не удастся. А вот кто точно пропускает веселье, так это Марта Джонс, — Мастер грустно склонил голову. Очередная смерть Джека, казалось, не произвела такого пугающего эффекта, как могло бы произвести фатальное убийство кого-нибудь другого, и все же Джонсы, казалось, сжались на своих местах, осознавая, что Мастеру ничего не стоит убить и их тоже, и уж они точно не смогут вернуться назад к жизни. Мастер поднялся из кресла, обошел стол и встал за спиной Доктора. — Продолжайте. — For he's a jolly good fellow, for he's a jolly good fellow, for he's a jolly good fellow, — затянул нестройный хор голосов, но Мастера это, казалось, не смущало. Наоборот, он расплылся в счастливой улыбке и подскочил к Доктору, — and so say all of us. — Тебе нравится? — Мастер прошептал Доктору на ухо. — Нравится? Ты не поешь, Доктор. Пой или я начну наказывать твоих маленьких друзей. — Это не по правилам, — возмущенно воскликнул Клайв Джонс. — Это не по правилам! — передразнил Мастер. — Правила в этой игре задаю я. Франсин чеканила текст песни с каким-то остервенением, словно каждое слово могло забраться назад к ней в горло, а ее руки под столом были до боли сжаты в кулаки. Клайв потеряно смотрел на жену и дочь, не зная, чем он может помочь. Мастер чувствовал, как тот варился в собственной безысходности. Глава семьи, который не может защитить свою семью. Власть опьяняла, власть льстила, власть приедалась. Ее хотелось больше, хотелось новых ощущений, новых возможностей, новых побед. Мастер не привык подолгу сидеть на месте. Как бы раньше он не стремился к власти, процесс ее достижения всегда был более стимулирующим, нежели управление. Он любил раздвигать горизонты, но на Земле все горизонты уже были раздвинуты. Земля безропотно принадлежала ему, и обладание абсолютной властью было неописуемо… вот только никто не мог этого оценить. Тот единственный, кто мог бы что-то противопоставить ему, блеснув знаниями и везением, сидел сейчас в кресле подле него, дряхлый и недееспособный. Мастеру недоставало былого азарта. Он даже немного скучал по тому, как Доктор с готовностью стремился расстроить его планы, вернув все к нелепому начальному состоянию. С хриплым громким вдохом легкие Джека вновь насытились кислородом, и он поднял голову, оценивая обстановку. По всему выходило, что его план дать Мастеру убить себя вместо того, чтобы кто-то из Джонсов нарвался раньше него, сработал. Все были целы и невредимы, а Мастер на время утолил свою жажду убийства. Короткая песенка уже закончилась, и теперь было непонятно, какое испытание их ждет дальше. То, как Люси с готовностью исполняла прихоти Мастера, указывало скорее на то, что ей прекрасно известно, на что он способен, нежели хотела поддержать любимого супруга в обществе врагов. Или даже жертв. «Мы все его жертвы», с тоской подумал Джек и с достоинством выпрямился после того, как немного пришел в себя. — Давайте продолжим нашу игру, — нарушил молчание Мастер, возвращаясь на свое почетное место. — Саксон говорит: «где Марта Джонс?» Кто-нибудь? Доктор? — Я не знаю, — с трудом произнес он, упрямо смотря на Мастера. Все присутствовавшие как по команде уставились на него. Это было первое, что произнес Доктор за весь вечер. — Что? Я не слышу, — насмешливо произнес Мастер и для убедительности помахал рукой около уха. — Я не знаю, — с нажимом произнес Доктор. Слова давались ему с трудом. — Досадно... — протянул Мастер. — Ладно, тогда как капитан Джек получил свое бессмертие? Это ты можешь мне рассказать? — Зачем тебе это? — тут же встрял Джек, недоверчиво посмотрев на Мастера. — А тебя, фрик, я не спрашивал, — отмахнулся тот. — Я спрашиваю Доктора. — Энергия ТАРДИС, — произнес Доктор, наконец, посмотрев Джеку в глаза. — Его вернул вихрь времени. — Просто так? — Мастер нахмурился. — Нужен передатчик. Любой бы умер, если бы поглотил вортекс. Это сделал ты? Ты? И потом регенерировал, сделав так, чтобы остаться со своим приятелем? — Это сделала Роуз, — внезапно выпалил Джек. — Джек, нет, — простонал Доктор. — Роуз Тайлер, — с твердой решимостью произнес Джек, издеваясь. — Она заглянула в сердце ТАРДИС и вернула меня. — Роуз Тайлер? — повторил Мастер, смакуя звук имени. — Она должна быть мертва. Что, я чувствую твою боль, Доктор? — процедил он. — Ты никогда не доберешься до нее, тебе ясно, Саксон? — упрямо выпятив подбородок, продолжил глумиться Джек. — Так она жива! — на лице Мастера проступило понимание. — Становится все интереснее. Где же она теперь? — Больше я ничего не скажу, даже не надейся, — издевательски произнес Джек. — Хочешь умереть еще раз? — светски поинтересовался Мастер, подавшись вперед. — Я могу устроить. — Ты можешь убить меня столько раз, сколько пожелаешь, — процедил Джек. — Но убить меня окончательно не сможешь никогда. — Верно, — согласился Мастер, принимая величественную позу. Откинувшись на спинку кресла, он сложил руки на груди и смерил Джека надменным взглядом. — Но я могу убить их, — он обвел взглядом семью Джонсов, — или… я могу сделать твою жизнь адом. И ты проклянешь тот день, когда Роуз Тайлер сделала тебя бессмертным. Никто не проронил ни слова, и даже Люси сконфужено потупила взгляд. — А теперь убирайтесь! Не хочу вас видеть, — зло произнес Мастер. — Это желание продиктовано обоюдно! — с кривой улыбкой заметил Джек. — Тебе дико нравится умирать, как я погляжу, капитан. Как только я освобожусь, мы продолжим нашу приватную вечеринку, — губы Мастера растянулись в недоброй улыбке. — Все, кроме Доктора! — прогремел он. Люси, дорогая, оставишь нас? Мне надо поговорить со старым другом. — Конечно, Гарри, — тут же отозвалась она, поднимаясь из-за стола. — Но праздник... — Мы отпразднуем его позже без этих нехороших друзей Доктора. Они недостойны праздника, — елейным тоном произнес Мастер, и она согласно кивнула.~ ~ ~
Настроение Мастера менялось с поразительной быстротой. Он был наиграно спокоен и миролюбив, как тут же с холодной расчетливостью рвался растерзать оппонента. В этом для Доктора не было ничего нового, он прекрасно знал своего старого друга… но было что-то еще, что-то новое, что он не замечал раньше. Это было не вечное стремление досаждать, к которому они оба привыкли уже давно, не угрозы смерти… впрочем, теперь Мастер угрожал убить друзей Доктора намного чаще, чем его самого. Возможно, он открыл для себя новое развлечение – смотреть, как страдает Доктор от чужих смертей, чем он бы умирал сам. И все же что-то в Мастере изменилось. Это казалось таким чужим, как если бы в сознании Доктора скрещивались две разные реальности одной и той же вселенной. Мастер был абсолютно таким, как и прежде, и одновременно другим. К тому же, когда Мастер находился сравнительно близко от него, Доктор не всегда чувствовал его разум как прежде. Иногда он казался ему совершенно другим… земным. Словно Мастер переставал быть Повелителем Времени, скрыв свою истинную сущность в часах. Как это и произошло, когда он не чувствовал профессора Яну, не сумел распознать представителя своей расы. Доктор скучающе смотрел на Мастера, пытаясь подметить какие-нибудь незначительные детали, но тот казался невозмутимым и совершенно обычным. Сегодня Доктор отчетливо чувствовал то, что в груди Мастера по-прежнему бьется два сердца в отличие от некоторых раз, когда… — Выпьешь? Внезапный вопрос Мастера вторгся в его сознание, и Доктор с большим трудом вырвался из своего созидательного транса. — Что ты сделаешь с Джеком? — глухо спросил Доктор, по-прежнему сидя за столом. — Я не знаю… — задумчиво протянул Мастер, плеснув себе в бокал виски. — Может, убью его. Снова. Ничего такого, чего бы я ни делал с ним прежде. Доктор опустил голову, и Мастер тут же подскочил к нему, сев на место Клайва Джонса. Ему показалось, что Доктор опять хочет закрыться в себе. Тонкая брешь в самообладании, когда он вступал в диалог… ох, Мастер не хотел этого терять. — Как думаешь, если мне сделать то же самое, что и Джеку, м? — спросил Мастер и отхлебнул виски. Его перстень с именем, написанном на галлифрейском, блеснул в свете ламп. — Что? — в ужасе переспросил Доктор. — Ну, ладно-ладно, с тобой я тоже могу поделиться вечностью. В конце концов, после твоей последней регенерации мне станет дико скучно в этой чахлой вселенной, — как бы между делом заметил Мастер и внимательно посмотрел на Доктора. — Ты не сможешь. Никакая ТАРДИС не примет тебя. Ты станешь константой, — устало ответил Доктор. — Зачем мне ТАРДИС, когда я бессмертен, и меня невозможно убить? Я стану древним монстром, который будет проходить по галактикам и оставлять после себя хаос и разрушение. Для этого я могу смириться с тем, что в пространстве двигаться придется медленнее обычного. — И как же ты думаешь это провернуть? — едва шевеля губами, спросил Доктор. — Отменим парадокс, — деловито заговорит Мастер. — Вернем твою подружку Роуз Тайлер из того небытия, где она оказалась… а ведь нам нужна именно она, — Мастер с каким-то несвойственным горьким пониманием посмотрел прямо ему в глаза, — раз она смогла заглянуть в сердце ТАРДИС, вернуть капитана Джека и остаться в живых, не сойдя с ума. Она сделает нас бессмертными, и… дальше я пока не придумал, — закончил Мастер и залпом допил виски. Капитанский мостик Вэлианта погрузился в молчание, и Мастер на секунду испугался, что Доктор снова принял свой протестный обет молчания. Он заметил, как глаза Доктора блеснули совсем юным огнем, который он излучал прежде. Его лицо просветлело, словно Доктор был сейчас не дряхлым старцем, а вернул назад свою молодость. — Скажи мне, Мастер, — надломлено проговорил он. — Что в твоей жизни на протяжении последних столетий было самым важным? Чем ты жил, какой идеей, не позволявшей тебе сидеть на месте ни минуты и что-то делать? Мастер моргнул, и Доктор переменился. Теперь он больше походил на мудрого отшельника, К’анпо Ринпоче, к которому они бегали в пещеру на горе Кадон, когда были маленькими. — Я хотел, — медленно проговорил Мастер, размышляя, — власти? Завладеть источником невероятной силы, чтобы подчинить себе цивилизации? — Это было средство достижения цели, — отмахнулся Доктор, и Мастер строго на него посмотрел. — Подумай о том, чего ты на самом деле хочешь. — Наказать тебя. Отомстить, — с готовностью ответил Мастер и сердито ткнул в Доктора пальцем. — И с каждым разом ты создавал все больше поводов для мщения. — Больше всего на свете ты ценишь свою жизнь, — печально проговорил Доктор. — И вся твоя жизнь была посвящена борьбе со смертью. — О да, со Смертью! — зло процедил Мастер, с которого слетела прежняя маска доброжелательности. — Я с самой первой регенерации, с тех времен, когда был Кощеем, борюсь со Смертью! Благодаря тебе, между прочим. Но я не тыкаю этим тебе в лицо при всех наших встречах. — За это ты имеешь полное право никогда меня не прощать, — тяжело вздохнул Доктор. — Но подумай, что будет, когда ты получишь эту силу. Когда ты получишь бессмертие и станешь неуязвимым перед смертью… что станет твоей новой целью? — Я стану верховным чемпионом Смерти во вселенной! — с мрачным торжеством заключил Мастер и ударил стаканом по столешнице. — Ты сойдешь с ума, Мастер, — просто сказал Доктор. — «Ты сойдешь с ума, Мастер», — передразнил Мастер, вскочив со стула. — Разве ты не видишь, что я уже сошел с ума? — и он для убедительности постучал себе пальцем по виску. — Эти барабаны… неужели ты их не слышишь, Доктор? Они везде. Везде и в моей голове. — И ты готов на бессмертие, чтобы слушать эти барабаны?..