"Снежная Королева"

08:10 Дворец президента       Я проснулась от тяжёлого давящего чувства в груди. В голове все ещё оставались мутные образы, тревожащие меня по ночам. Открывать глаза не хотелось-я точно знала, что вид на стену со слегка обшарпанными обоями в стиле "барокко" не принесёт никакого удовольствия. Вдруг маленький нежный солнечный луч, пробившийся в окно, неаккуратно прикрытое бархатом штор, скользнул по моему лицу, побуждая встать с постели. А зачем? Чтобы опять видеть груды разорванной одежды? Раскиданные по полу антикварные подсвечники? Осколки зеркала, чьи кровоточащие следы хранили мои ладони? А может для того, чтобы встать и убрать все эти результаты моей вчерашней истерики? Я довольно медленно привстала среди складок одеяла и села, свесив ноги. Мммдаа. Я вчера переборщила. Хотя какой смысл себя винить? Разве я хотела такого исхода? Я нехотя поднялась и, не обращая внимания на останки декора моей комнаты, хаотично разбросанные по темному деревянному полу, подошла к большому окну и резким движением обрушила довольно хлипкий карниз вместе со шторами. Так-то лучше. Капитолий разрушен. Подавлен. Унижен. Серый город с чёрными обуглившимися зданиями и красными языками затухающего пламени вдалеке. Тёмное небо предвещает грозу. Давно бы. Земля должна очиститься от пролитой за последние времена крови. Я провела рукой по стеклу, очерчивая символ Сойки. Китнисс Эвердин, Огненная девушка, Сойка-Пересмешница. Маленькая птичка, которая смогла изменить мир. А в лучшую ли сторону? С малых лет я воспитывалась без родителей. Единственный родственник - дед, бездушное существо, внушающее страх перед собой лишь своим именем. Каменные серые глаза всегда выражали презрение и превосходство... Но только не в мой адрес. Почему-то именно я была тем человеком, тем единственным, чье присутствие его радовало. Дед всегда говорил: "В этом мире, дорогая, не все делится на хорошее и плохое. Есть одно вечное понятие - сила. Кто владеет ей - тот прав. А сила - это власть, ибо никакой другой силы, имеющей способность противиться власти нет. Ты когда-нибудь это поймешь." Я молчала и не понимала. И так и не поняла... Я никогда его не любила. Никогда не чувствовала даже и симпатии, только непонимани, а позже-презрение. Его отношение ко мне так резко контрастировало с тем, что он чувствовал к другим. Капитолийцы для деда были лишь глупыми людишками, боготворящими его особу, а жители дистриктов... Что о них говорить. Чем-то вроде скота на убой... Резкий шум, доносящийся с улицы вернул меня из не самых теплых воспоминаний в ещё более жестокую реальность бытия. Очередной отряд повстанцев прибыл на площадь, на которую выходило мое окно. Я присмотрелась. Они стали приводить ее в порядок, как и многие кварталы Капитолия, пострадавшие при революции. Ужас. Почему все это происходит с нашим таким маленьким и беззащитным миром? Эта война напомнила мне ещё одни Игры. Да, так и назвали революцию-76 Голодные Игры на обращении тогда ещё живой Войн к жителям Панема. Игры... Игры. Каким надо быть животным, чтобы проводить эти аморальные побоища? Хотя, что я говорю. Какая уж тут мораль! Те кто их придумал, вот те точно мерзкие твари. "Во имя мира между дистриктами и Капитолием", ага, как же! Разве мир когда-нибудь творился жестокостью? На меня нахлынула такая волна негодования, что я готова была подойти к двери и, достучавшись до охраны снаружи, пойти просить аудиенции с некой Пэйлор, лидером повстанцев в Восьмом, которая вчера была провозглашена президентом. Чтобы узнать эту новость пришлось построить глазки двум вполне симпатичным охранникам, которые по совместительству приносили мне еду, так что участь роковой красотки опять достанется мне. Не успела я сделать и шага, как в комнату после непродолжительного лязга открываемого дверного замка размашистым шагом вошёл солдат в форме с нашивкой Восьмого. За ним в компании еще одного повстанца легко, но уверенно ступала сама Пэйлор. Я, конечно, хотела встречи к правительством, ну не настолько же! Женщина, хоть и выглядела серьёзно и грозно, как подобает лидеру в только что окончившейся войне, была красивой. Как-то по-своему, так непривычно для глаза человека, который вырос среди расфуфыренных экстравогантных и импозантных капитолийцев. Ее красота была намного...человечнее? Не смотря на то, что она теперь президент, Пэйлор выглядела как нельзя приземленно, привычно, не внушая благоговения или страха. Однако взгляд её темно-карих глаз обследовал меня более чем бдительно. Ах, да. Я же стою среди обломков карниза, осколков зеркала и другого, в общем-то говоря, мусора. Да ещё и прикрытая пледом вместо одежды, которую тоже вчера пыталась утилизировать-слишком много воспоминаний с ней было связано. - Мисс Сноу. Вы ммм... в порядке? - женщина рассматривала мои руки и плечи, покрытые сеточкой порезов от зеркала. Хм, неужели? Ну хоть кто-то в этом доме поинтересовался о моём самочувствии! - Да, президент Пэйлор. В полном. - я постаралась сделать более-менее дружелюбное и спокойное выражение лица, но получилось не очень. - Тогда я вы должны быть через тридцать минут в Зале суда. Вы же знаете, где это, я так понимаю? - Разумеется, мэм, - она нахмурилась, глядя в окно, у которого я продолжала стоять, завернутая в теплую ткань. - Конечно вы придете на заседание в сопровождении охраны, - я мнгновенно представила себя величайшим преступным умом современности, которого ведут на слушание, где разъяренная забрасывает тебя тухлыми яйцами и помидорами. Видимо, я позволила себе улыбнуться, на что Пэйлор как-то странно посмотрела толи на меня, толи сквозь меня, и пружинистой походкой в сопровождении своей охраны покинула мою комнату. И тут, с последним шорохом уходящих людей, до меня дошла вся суть происходящего. Меня вызывают в Зал суда! Помимо того, что там будет целая толпа министров (хотя, как знать, вдруг с приходом новой власти все поменялось?), так ещё я прекрасно помнила, что все заседания, проводимые в этом, по большей части пустующем Зале, транслируется по всему Панему! М-да, а я-то надеялась поскорее все забыть и начать новую жизнь. С досады я пнула сумку, валяющуюся среди прочего барахла, и приглушенно вскрикнула - мой несчастный мизинчик болезненно запульсировал. Вздохнув, нагнулась и, к своему удивлению, вытащила из сумочки небольшую фотографию в тяжёлой железной рамке. На карточке была сохранена во времени красивая, не такая как все капитолийцы, а простая, живая молодая женщина. Ее волнистые белокурые волосы растрепались и попали в лицо высокого мужчины в элегантном дорогом костюме. Он пытался сохранить остатки достоинства, стараясь не засмеяться от попадающих в глаза и нос волос, а вот женщина задорно хохотала. Я протерла подушечкой пальца по таким знакомым, таким до боли любимым лицам. По щеке скатилась непрошенная слеза... Раздался тихий скрип двери, и я быстро убрала рамку обратно в сумку, спешно спрятав ту по кровать. Обернулась...