Защити меня

Эйдан зашёл в спальню. В комнате было темно, за исключением настольной лампы в дальнем углу. Он закрыл дверь как можно тише, но Генри застонал от лёгкого щелчка. — Прости, — сказал Эйдан. Его голос был едва ли громче шёпота. Генри повернул голову и слабо улыбнулся. — О, это ты. — Я пришел посмотреть, как ты себя чувствуешь, после того как поел, — Эйдан подошёл ближе к кровати. Покрывало цвета шампанского было запачкано кровью, как и белая рубашка Генри, но на его лице уже не осталось никаких следов произошедшего. — Я устал, — сказал Генри, слабо пожимая плечами. Его глаза не вполне фокусировались на Эйдане, смотрели куда-то на стену позади него. — Я бы мог осушить тех девиц, что ты прислал, и всё равно остался бы голодным. Ощущение, как будто силы ко мне никогда не вернутся. — Вернутся. Обещаю, — Эйдан нежно провёл рукой по волосам Генри и улыбнулся, чтобы хотя бы попытаться успокоить своего сына. Он согласился на это наказание, даже поощрил его, чтобы Генри смог вернуться в семью, но вид его, такого слабого, заставлял сердце сжиматься. Генри закрыл глаза. — Это будет преследовать меня вечность. И у меня действительно есть вечность. — О, Генри, — пробормотал Эйдан. Он сел на край кровати и провёл пальцами по шее Генри. — Мне очень жаль. Я не хотел, чтобы это произошло так. Я бы поменялся с тобой местами, если бы это успокоило Сурен, но ты знаешь… — Я знаю, — Генри приподнял руку, чтобы прервать Эйдана. Он открыл глаза, но его взгляд был всё ещё далеко — возможно, всё ещё там, где Сурен сдирала с него кожу. — Я получил то, что заслужил. Я просто рад, что всё позади. — Вот, — Эйдан сбросил куртку и, закатав рукав, протянул запястье Генри. — Пей. Знаю, это не одно и то же, но я хочу помочь. — Ты уверен? — Пей. — Если ты настаиваешь, спасибо, — его глаза почернели, и, приподнявшись, Генри обнажил зубы. Он схватил руку Эйдана и глубоко вонзил клыки в предложенное запястье. Эйдан зашипел, но стиснул зубы. Боль можно было стерпеть, если это могло помочь Генри исцелиться. Он не предполагал, что его собственная мёртвая кровь способна сделать это, но она хотя бы может отвлечь Генри от его печалей. Он был так занят, пытаясь быть человеком, потом лидером, что почти забыл, каково это — иметь сына. Эта боль, когда видишь его страдания, эта необходимость отдать ему всё. Генри поднял голову, кровь текла по его подбородку. — Спасибо, — снова сказал он. Он посмотрел на Эйдана. — Всё так же, как когда ты обратил меня. — Это был хороший день, — сказал Эйдан и провёл по щеке Генри свободной рукой. — Ты был так молод, и посмотри на себя сейчас. Посмотри, как далеко ты продвинулся — и в этом нет моей заслуги. Ты всего добился сам. — Эйдан, я так давно хотел вернуться домой. Ты был нужен мне, — глаза Генри прояснились, но он продолжал сжимать руку Эйдана. — Ты мой создатель. Ты самый важный человек в моей жизни. Эйдан усмехнулся. — Ты так говоришь только потому, что слаб и я кормлю тебя. Генри помотал головой. — Боль стоила осознания того, что мне больше не придётся бежать от тебя. Я хотел приползти назад сотни раз, — он наклонился вперед, ближе к Эйдану, коснувшись губами его губ. — Точно так же как в ночь, когда ты меня обратил, — прошептал он. Чувствуя на языке вкус собственной крови, Эйдан запустил пальцы в кудри Генри. — Мы не можем этого сделать. Это было непозволительно тогда, и теперь это… — Знакомо, — сказал Генри. Чем ближе он прижимался, тем его голос становился сильнее, серьёзнее. — Чувствовать снова твой вкус так приятно. Пить тебя — словно возвращаться домой. Это всё, чего я хочу. — Тогда пей, — Эйдан снова протянул запястье к губам Генри. — Пей. Выпей всё. Генри слизал кровь из раны на запястье, которая ещё не начала затягиваться, и прижался губами к руке Эйдана. — Я люблю тебя во всех возможных смыслах, — сказал он, обвив рукой шею Эйдана. — Просто будь со мной. — Генри, ты слаб. Тебе нужно отдохнуть. — Мне нужен ты, — сказал Генри. Он сжал руку Эйдана. — Мне необходимо раствориться в тебе, даже если всего лишь на несколько мгновений. Создай меня снова. Прошу. Отчаяние в глазах Генри было едва ли не больше, чем Эйдан мог вынести. Он слышал крики боли, и он чувствовал слабость Генри. Генри стал более зрелым, и Эйдан знал это. Он вырос и стал кем-то гораздо большим, чем Эйдан мог надеяться. Теперь, уже будучи лидером, Эйдан смотрел на последствия своих действий восемьдесят лет назад. Нет, он был лидером и раньше. Эйдан мог видеть горечь от потери сирот в глазах Генри. Он любил их, будто бы создал сам. Сироты были его детьми, а потом их не стало. Генри была нужна не только сила крови, ему была нужна поддержка. Он искал утешения в своём создателе, и кем бы был Эйдан, если бы не мог этого дать? — От этого не станет лучше, — предостерёг Эйдан, но сам уже склонялся ближе к Генри, к его красным от крови губам. — Это не решит твоих проблем. — Я знаю, — ответил Генри, он подался вперед, снова целуя Эйдана, но на этот раз это не было лёгкое прикосновение губ. Генри схватил Эйдана за футболку, рванул на себя, так что Эйдан упал на него сверху. Эйдан застонал, отбрасывая одеяла, разделявшие их тела. Он просунул руку под майку Генри и стащил её через его голову. Заскользил губами по ключице Генри и опустился вниз по груди. Эйдан сомкнул губы вокруг соска, почувствовав, как он твердеет под его языком. Генри запустил руки в волосы Эйдана. — Да, — охнул он. — О, да. Скользнув пальцами под резинку пижамных штанов Генри, Эйдан в последний раз провёл языком по соску, прежде чем продолжить движение вниз. Он уткнулся лицом в живот Генри и стянул с него штаны, следуя вниз по дорожке от пупка. Генри отпихнул в сторону штаны, и Эйдан сверху уставился на его обнажённое тело. Это было в точности как в ночь, когда он обратил его, кроме того, что они были в тёплой постели, а не в палатке в разгар зимы, прижавшись друг к другу в одном спальном мешке. Но им так же приходилось не шуметь. Они не могли позволить никому знать, что между ними происходило нечто недозволенное. Правил ещё никто не отменял. Эйдан взял в руку вялый член Генри, медленно поглаживая его, короткими и мягкими движениями. Он понимал и чувствовал Генри настолько, что знал — это было лишь скромное начало. — Так хорошо, — сказал Генри, его глаза были закрыты, —, но я не… я не думаю, что у меня достаточно крови, чтобы… — Тшш, — прошептал Эйдан. — Это не имеет значения. Я позабочусь о тебе. — Знаю. Эйдан скользнул ниже между ног Генри и взял его безвольный член в рот. Он почувствовал вкус пота на языке, пока Генри был еще мягок, собственный член Эйдана нетерпеливо упёрся в ткань джинсов. Он прижался к матрасу в надежде на облегчение, но не находил его. Эйдан ещё раз обвёл языком мягкий член, прежде чем выпустил его изо рта. Он потёрся лицом о мягкие волосы на мошонке Генри, смакуя ощущение прохладной кожи на лице и аромат тела сына. Прошли годы с тех пор, как он был с мужчиной, даже десятилетия. Это не то, что происходило часто: он был с неординарными людьми, а Генри был экстраординарным. Сверху донёсся смех Генри. — Щекотно. Было так приятно снова слышать смех Генри. Эйдан не был уверен, что когда-нибудь это снова произойдёт. Он улыбнулся и просунул руки под бедра Генри, приподнимая его вверх. — Это не слишком? Я не хочу тебе навредить. — Нет, нет, всё в порядке. Продолжай. Не убирая рук с бёдер Генри, удерживая ноги на весу, Эйдан наклонился и надавил языком на анус, облизывая его, пока не услышал стон. Он несколько раз смочил отверстие слюной и после протолкнул ее внутрь пальцем. Ему нравилось, как Генри напрягался и расслаблялся вокруг него. — Какие ощущения? — Этого недостаточно, Эйдан, — ответил Генри, стиснув зубы. — Мне нужно больше… пожалуйста. — Я дам тебе это, — Эйдан снял рубашку и отбросил её в сторону. Он наклонился и расстегнул свои джинсы, не утруждая себя опустить их ниже бедер. Его член был болезненно тверд. Он почувствовал, как кровь прокачивается через его тело, когда погладил себя, сдвигая крайнюю плоть от головки и обратно. Он медленно протолкнулся в Генри, наклонился над ним, чтобы быть лицом к лицу. Глаза Генри почернели, и Эйдан полностью вошёл в него. — Это было так давно, — простонал Генри. Он обхватил тело Эйдана руками, ладони заскользили вверх и вниз по его спине. — Ты трахался с ней здесь? — С кем? — моргнув, Эйдан качнул головой. — Сурен. Вы здесь это делали? В этой кровати? Взгляд Эйдана остановился на мгновение, но бедра продолжали толкаться в Генри. — Нет. Нет, я не… не здесь. Генри откинул голову назад, обнажая горло для Эйдана. — Но это было. Ты её трахал. — Было, — ответил Эйдан. В лжи смысла не было. Он наклонился и поцеловал Генри, прокусив свою губу клыком. Капли крови упали Генри в рот. — Пей. Генри зарычал и вцепился клыками глубоко в шею Эйдана. На этот раз, Эйдан едва ли чувствовал боль. Эйдан чувствовал в укусе Генри сильную эмоцию, это могло быть вожделение, гнев или обида, и всё, что было между ними, сливалось в нем. Это была их связь, блуждающая между ними. Они рушили старые стены и возводили новые. Ещё крепче. Да, он создавал Генри заново, в то время как Генри создавал его. Эйдан скользнул руками по плечам Генри, прижимая его ближе, позволяя Генри пить досыта. Он всхлипнул в ухо Генри, чувствуя приближение оргазма. Он толкнулся сильнее и почувствовал жар, словно только что утолил голод, но это был лишь жар похоти. На пике он зарылся лицом в шею Генри, пытаясь заглушить свой крик. Он вышел из Генри, придавил его своим весом, не выпуская его. Они смотрели друг на друга, глаза Генри всё ещё были черны от насыщения, их губы слились в кровавом поцелуе. Это было так неправильно, и всё же Эйдан не мог отрицать, что чувствовал себя хорошо, отдаваясь жажде Генри. Он провел так много времени, скорбя о потере сына, что почти забыл, как сильно любит его. — Мне жаль, — сказал Эйдан, гладя рукой волосы Генри. — Из-за Сурен… из-за всего. Сироты, твоё наказание…. — Моё покаяние, — поправил Генри, его глаза просветлели, и Эйдан почти хотел, чтобы этого не происходило. Они были настолько полны боли и раскаяния. — Я должен был знать, что не спасу их. Эйдан поцеловал его снова и сел, раздумывая снять ли ему джинсы. Уйти ему или остаться? — Ты должен поспать, — сказал он. — Не уходи, — сказал Генри, схватив руку Эйдана. — Останься со мной на ночь. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу, как они умирают, я вижу её, идущую ко мне с ножом снова и снова. Защити меня от моих кошмаров. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты рядом. Пожалуйста. Эйдан сжал руку Генри и наклонился ближе. Он мог бы поцеловать его снова и знал, что Генри его не остановит. Вместо этого он сказал: — Я никогда никому не позволю снова причинить тебе боль. Я разорву их в клочья. Восторг и страх наполняли тело Эйдана. Он чувствовал пустоту, потеряв Генри на годы, не зная, жив он или мёртв. Слова о том, что после всего Генри доверял ему, даже незаслуженно, звучали музыкой в ушах Эйдана. Он стянул джинсы и откинул их на пол. Он вытянулся на кровати и обнял Генри, придвигая его ближе, их обнаженные тела слились вместе. Эйдан почувствовал бедром потяжелевший член Генри. — Все в порядке? — Это именно то, что мне нужно, — ответил Генри, прижимаясь лицом к груди Эйдана. — Спасибо, Эйдан. За то, что остался. За то, что дал мне отдохнуть. Эйдан улыбнулся. Теперь он тоже мог отдохнуть. Это было впервые за долгое время. Он прижался губами к макушке Генри и прошептал: — Я люблю тебя, сын.