Поцелуй меня.

- Элизабет, открой! Давай поговорим! Ещё одна попытка - но без толку. Элизабет не откроет. И это плохо. Букеру было страшно. Ведь это он заставил девушку убить Фицрой, пусть даже и ради жизни ребенка. Чёрт, да если бы он её не спасал, она бы и дальше рисовала свой Париж и непросветно мечтала о нём! - Сейчас же открой! Я могу помочь тебе! Даже ни звука. Ну конечно. Как будто, после всего этого, девчонка простит его и с улыбкой бросится к нему на шею. Вздохнув, ДеВитт отошёл от дверей и направился к управлению дирижаблем. Бросив последний взгляд в сторону комнаты, где заперлась Элизабет и надеясь, что она в порядке и скоро выйдет, мужчина потянул рычаг. Изменив направление и отбыв из порта Финка, ДеВитт на секунду задумался: Нью-Йорк или... Париж? Что он выберет сейчас? Свою собственную выгоду или Элизабет? Его рука потянулась к панелу управления, что задавала координаты. - Ничего другого не было. Дрожащим голосом произнеся эти фразы, Элизабет посмотрела на Букера пустыми глазами. Изменилась. Да, она больше не та девочка, что мечтала о Париже. Вот же чёрт. Обрезанные волосы, что до сих пор сдерживала лента, упали на пол и холодная улыбка украсила бледное лицо девушки. Наконец сфокусировавшись на ней, ДеВитт заметил, что на ней то же платье, что и на Леди Комсток. Интересно... Усмехнувшись, Букер было собрался ввести координаты Нью-Йорка, как миниатюрная рука Элизабет мертвой хваткой вцепилась в него. - Поцелуй меня. Русые пряди, что всё это время были перетянуты небесной лентой, небрежно распались подле её ног. Голубые глаза, что смотрели на мир с азартом, погасли и холодным взглядом следили за движениями Букера. Платье матери идеально село на ее хрупкое юное тело. В сердце ДеВитта что-то предательски щёлкнуло. Взгляд девушки был слишком настойчивыми. Она будто испытавала мужчину, будто играла с ним - проверяла, сможет ли он. Казалось, Элизабет и не думала отпускать Букера, пока тот не исполнит ее просьбу. Будь всё проклято, что она с ним творит! Не в силах больше терпеть этот взгляд, что сверлил его, будто он был провинившимся ребенком, ДеВитт подался ближе к дочери Комстока, и та оперлась на стену, вжимаясь в нее, словно мышка. Поймав такую наивную и невинную "соблазнительницу" в ловушку, лицо мужчины исказил хищный оскал. Он не знал, о чем сейчас думала Элизабет. Об отце ли, о Букере, о том, что в следующий раз надо вести себя не так раскрепощенно... Но ему было всё равно. Мысли девушки не волновали его. Его волновали губы, что еще хранили соль горьких слез, испуганные глаза, которые изо всех сил пытаются казаться сильными и дрожащее тело, зажатое в крепких руках ДеВитта. Кажется, ещё секунда, и Элизабет сорвется - закричит, заплачет, ударит мужчину и сбежит, но она лишь смотрела на своего мучителя, будто готовясь к тому, что её сейчас ждёт. Тёплые. Тёплые и солёные. Такими были её губы. Она зажмурилась, будто пытаясь исчезнуть, стоило Букеру приблизится к ней на миллиметр. Её тело пробрала дрожь, когда губы ДеВитта коснулись ее собственных, и то тепло, что исходило от них, свело её с ума. Всем своим телом она прижалась к Букеру, руками обхватив его шею и длинными пальцами зарываясь в его волосы. Она никогда не испытывала такого, и даже во всех тех книгах, что она прочитала в башне - ни одна из книг не могла повторить те ощущения, что охватили её. Сквозь невинный поцелуй, что уже перерастал во что-то большее, дочь Комстока почувствовала ухмылку ДеВитта. Однако, за этой ухмылкой последовало и более неприятное чувство - нехватка воздуха. Не желая отрываться от Букера, Элизабет не могла решить, что же ей делать, пока мужчина сам не отодвинул её от себя. Тяжело дыша, оба были шокированы. Девушка тем, какой же на деле первый поцелуй, а её спутник - что она не испугалась и не предприняла побег. Счастливая улыбка сошла с лица Элизабет, когда она увидела панель управления. Они забыли про это. Финал их истории. - Букер, пора решать. Париж или Нью-Йорк. В голосе девушки уже не осталось той страсти, того счастья, что вернулись к ней во время поцелуя и она смотрела на рычаги, думая о чём-то своём. ДеВитту не хотелось причинять ей боль, но и Нью-Йорк был необходим для его освобождения. Почему в мире не существует компромиссов? И вновь его рука потянулась к рычагам, но в этот раз его никто не остановил. Раньше ему ничего не стоило отправиться в Нью-Йорк вместе с девчонкой. Что же изменилось сейчас? Введя координаты Нью-Йорка, мужчина краем глаза заметил изменения в Элизабет. Её глаза потухли и слабая улыбка украсила грустное личико. Ей не хотелось верить в то, что она никогда не увидит Париж - свою мечту. И лишь громкий пронзительный крик механической птицы вывел обоих из ступора. Только сейчас они заметили золотую статую, что весь путь мешала им. Аппарат снова наигрывал какую-то мелодию и в облаках показался силуэт Соловья. Судорожно пытаясь найти рычаг, что мог ускорить дирижабль, ДеВитт старался не думать о том, как эта птица разорвет его на части и истекая кровью, он будет наблюдать как этот "телохранитель" заберет Элизабет, и больше её никто не спасет. - Букер, он уже близко! Ускоряй эту штуковину, ускоряй! Слишком поздно они заметили весь этот переворот. Соловей изо всех сил ударил дирижабль и двух людей отбросило взрывной волной. "Букер!" - последнее, что услышал мужчина. Силой удара об пол его оглушило. И лишь крики птицы и девушки остались в его памяти, как печать его ошибок.