Всё начинается с первого снега

Я никогда не любил зиму. Да и о какой зиме может идти речь? Середина января, но на улицах морозно и слякотно. Грязно. Самое неприятное время года. Мокрый снег в медленном танце приземляется на асфальт и тут же таит. Смешиваясь с пылью, превращается в грязные лужи. Проезжающие мимо машины несутся с огромной скоростью, обливают грязью. Испачканный бредёшь по мокрому асфальту, словно по минному полю, боясь промочить ноги. Воздух сырой. Дышать тяжело. Желание выходить на улицу исчезает также стремительно, как и появляется. Лучше запереться в комнате, забаррикадировать дверь и спрятаться ото всех. Не показываться до весны. И когда первый весенний луч солнца опустится на промерзшую землю – это станет сигналом. Не люблю зиму. Вот только… Я видел и другую зиму: светлую и свежую. В своих снах. Быть может, моё воображение, подпитанное старыми рождественскими фильмами, рисует совершенно иные картинки. Там тихо. Там спокойно. Там много снега: город утопает в белоснежных сугробах. Просыпаешься утром, встаёшь с постели, сонно плетёшься к окну и видишь: город покрыт снегом; всё белым было. И настроение взлетает до небес. Снег мягкий, рыхлый и чистый, а на улице дети лепят снеговика и играют в снежки. И вот ты выходишь во двор, утопая по колено в снегу. А затем, словно в море, ныряешь в сугроб; делаешь снежного ангела. Мороз щекочет покрасневшую кожу, а по лицу расплывается улыбка. И когда к концу дня ты возвращаешься домой, то мигом сбрасываешь одежду: пуховик, шапку, ботинки, шарф, перчатки – всё летит в сторону. Замёрзший ты первым делом мчишься в ванную, чтобы отогреть руки под холодной водой, потом идешь на кухню, завариваешь горячий ароматный кофе. Но чувствуешь себя счастливым. Этот сон преследует меня уже несколько дней. И картинки столь реалистичны, что просыпаюсь я с искренним негодованием, после чего испытываю самое настоящее разочарование. Я чувствовал холод, чувствовал рыхлый снег в своих покрасневших ладонях. Это не могло быть просто сном. Не стоило просыпаться. И сейчас я вижу те самые картинки, созданные моим воображением. Понимаю, что сплю, но…не верю. Разве может придуманный мир быть таким реалистичным? Таким удивительным. Сижу в парке на холодной скамейке, покрытой белыми хлопьями. Меня это не волнует. Тропинки также запорошены снегом. И этот парк так похож на существующий и знакомый мне городской парк, но при этом есть в нём что-то особенное, отличающее его от остальных. Дорогу к выдуманному зимнему парку я выучил наизусть. Знаю придуманный мною город лучше, чем свой родной. Каждый раз прихожу сюда, а тут безлюдно и тихо. Я – единственный, кто в морозный день вышел из тёплого дома, чтобы по сугробам пробраться к заветному парку. Или же дело в том, что я – единственный, кто может спокойно передвигаться в этом мире? Нет. Не единственный. И я жду того, кто каждый раз приходит сюда следом за мной, присаживается на холодную скамью и в молчании сидит рядом. С нетерпением жду заветного прохожего, вглядываюсь вдаль. Щурю глаза из-за блестящего снега; тот мерцает от холодных и тусклых солнечных лучей. Я бы и не заметил его прихода, если бы не услышал тихий хруст снега под ногами. Он приземляется рядом. Смотрю прямо на него; он – куда-то вдаль. Привычно задумчив, молчалив. Будто и не видит меня вовсе. Такой, каким я его и помню: сдержанный, отрешенный. А я всё рассматриваю знакомые черты лица, подавляю порыв дотронуться до него. С бледной кожей, белёсыми растрёпанными волосами, которые сливаются со снегом. Он олицетворяет снег. - Здесь красиво, - пытаюсь завязать разговор, хотя даже не надеюсь получить ответ. Он, как и обычно, поднимает на меня свои серые глаза. Через несколько секунд я замечаю интерес, который промелькнул в его взгляде. Он всего лишь улыбается краешками губ, а моё сердце замирает. - Очень красиво. А разве может быть иначе? Зима – самое прекрасное время года. Так долго ждал ответ, но получив его, окончательно растерялся. - Канеки-кун… - только и смог произнести, не отрывая взгляда от бледного лица, на котором отражалась лёгкая улыбка. - Каждое время года прекрасно по-своему, - продолжает он, - но есть в зиме что-то сказочное, что-то волшебное. Не находите, Цукияма-сан? - Да, да, - быстро соглашаюсь я, не в силах вымолвить ни слова больше. Зачарованный смотрю в дымчато-серые глаза. Необходимо время, чтобы выровнять дыхание. А улыбка Кена становится всё шире, и он продолжает: - Когда-то давно мама читала мне сказки. Добрые, полные волшебства зимние сказки. Про Санта Клауса, Джека Фроста. Губы дрогнули, в глазах мелькает какая-то горькая печаль. Я узнаю эту улыбку: также он улыбался в нашу последнюю встречу. Это навевает непрошеные воспоминания, которые я стараюсь сразу же отбросить. - Мама говорила, что Санта Клаус не только дарит подарки, но и может исполнить любое желание. Но у меня было лишь одно желание – встретиться с ним. Почему он не смог его исполнить? Я не знал, что ответить на столь странный вопрос. Нельзя увидеть придуманных персонажей. Приоткрываю рот для того, чтобы озвучить свои мысли вслух, но с языка срывается совсем иное: - Санта Клаус слишком занят. Замечаю, что Канеки подавил смешок; опускает голову и прячет глаза под белёсой чёлкой. - Да, наверное, - соглашается он, а я слышу смех в его голосе, - Но будет ли у меня ещё возможность встретиться с ним? Будет ли у меня возможность встретиться с тобой, Канеки? Не ночью в увиденном мною сне, а в реальной жизни. - Я на это очень надеюсь, - говорю я, отвечая сразу же на два вопроса. - Да, я тоже. Ведь зимой исполняются все желания. - И как же сделать так, чтобы желания исполнялись? – интересуюсь я, а в голове всплывает одно единственное заветное желание. - Ох, я и не знаю… - говорит Канеки, а по взгляду вижу, что он растерян. Мгновение обдумывает что-то про себя, затем продолжает: - Наверное, надо сделать всё возможное для того, чтобы твоё желание исполнилось. Не ждать у моря погоды, а действовать. Впрочем, что я могу знать об этом? Ведь мне так и не удалось увидеть Санта Клауса. Если бы всё было так просто… - Иногда ты делаешь всё возможное, но твои старания не дают никаких результатов. Всё бессмысленно, - отвечаю я. А его серые глаза тускнеют и темнеют, становятся практически чёрными. Он смотрит хмуро, недовольно изогнув тонкую бровь. - Подождите-подождите. Желания ведь для того и существуют, чтобы сбываться, не так ли? Но я молчу. Не озвучиваю свои мысли вслух. Пустые грёзы способны причинять только страдания. Потому что когда спускаешься с небес на землю, а рано или поздно это обязательно произойдёт, поймёшь, насколько сурова реальность. Мечты - это яд, медленно и мучительно прожигающий дыру в твоём сердце. Когда создаёшь в своём сознании миры, полные красок, так тяжело принять истинность, которая заключается в однообразных бесцветных днях. Жизнь теряет всю прелесть, когда понимаешь, какая она несовершенная. Когда я проснусь, мне снова не захочется выходить из дома. - А какое время года может быть наиболее подходящим для исполнения желаний? - продолжает Канеки. - Зима – чудесное время. Он берёт в руки горстку рыхлого снега, слегка сминает её и делает снежок. Не отрываясь от своего занятия, спрашивает: - Вы ведь любите зиму? - Я люблю ту зиму, где есть ты, - печалью отзываюсь прежде, чем я успеваю подумать о значении слов. Но это и неважно: в своём сне я могу позволить некоторые вольности. Бросает снежок вдаль и даже не смотрит в мою сторону. Никакой реакции. Канеки, ты опять полностью ушёл в себя? Опять будешь игнорировать меня в моём собственном сне? - Что со мной, что без меня – зима одна и та же, - грустно замечает он, опровергая мои мысли. - Нет, Канеки-кун, нет… Я скучаю по тебе. Я не ожидал, но он еле слышно смеётся; на этот раз ему не удаётся скрыть смех. Подобное поведение обескуражило меня. - Я тоже скучаю по себе, - говорит и лукаво смотрит на меня, а глаза продолжают смеяться. Я не понимаю его, и никогда не понимал. Его настроение всегда нестабильно; случаются резкие перепады, и я к ним привык. Будто две противоположные личности сталкиваются в одном человеке, одна пытается побороть другую, захватить власть над разумом. Ещё минуту назад он подарил мне хмурый взгляд, с невозмутимым лицом бессмысленно смотрел вдаль, а теперь я читаю задор в его дымчатых глазах. - Ты скучаешь по себе? Тогда вернись. Задумался над моими словами, или же просто не может найти ответ. Снова приняв серьёзный вид, он неуверенно произносит: - На самом деле, всё не так просто, как кажется на первый взгляд, Цукияма-сан… Замечаю, как он раскачивает ногами, тормоша снег, и смотрит куда-то вниз. Этот жест кажется нервным, но есть ли у него причины для волнения? - Канеки-кун, вернись. Я прошу тебя. Прошу… - в моём голосе слышна дрожь, речь сумбурна. Я не похож сам на себя. Не могу сохранять хладнокровие в такой момент. Не могу сохранять хладнокровие рядом с ним. - Цукияма-сан… Но я не даю ему договорить: - Нет, послушай! Я устал. Устал от всего. Ты говорил о желаниях, да? Так почему же моё единственное желание не способно исполнится? Я всего лишь хочу увидеть тебя. Прежнего тебя. Такого, каким я тебя знаю, такого, каким ты был в прежние времена… Не в своих глупых снах, а в жизни! Настоящего тебя, а не образ моего помутившегося рассудка. - С чего Вы вообще решили, что это ваши сны? – хмуро спрашивает Канеки. Кажется, он чем-то раздражён: быть может, моими откровениями или бессмысленными просьбами. - Что? - Всё, что вы видите сейчас – это моё желание. Неужели не очевидно? Я всегда любил зиму. Тайно мечтал именно о такой зиме: светлой, мягкой и пушистой из-за бесконечных снежных сугробов. Мысленно поражаюсь тому, насколько далеко зашло моё воображение. Спрашиваю: - И что же я делаю в твоих снах? – мой вопрос прозвучал грубо, с различимой в голосе иронией. Канеки недовольно косится на меня и говорит: - Это я у Вас должен спросить, Цукияма-сан. Что Вы делаете в моих снах? Из раза в раз нахожу Вас в одном и том же месте… в этом парке. На той же самой скамейке. Заворожено смотрю в эти пленительные глаза, отдающие серебром. Хочу что-то сказать, но не нахожу подходящих слов. Вместо этого и сам не замечаю, как всё ближе и ближе пододвигаюсь к нему, вглядываюсь в любимые черты. Думаю о том, как же всё-таки отчётливо смог воссоздать внешность Канеки в своей голове. До мельчайших подробностей…длинные чёрные ресницы, белоснежные волосы, обветренная и вечно искусанная нижняя губа – его образ будто выжжен у меня в сознании. - Я… - открываю рот, но не успеваю договорить. Отшатываюсь от резкого холода, пронзившего лицо. А Канеки смеётся, пряча за спиной заранее приготовленные снежки. Усмехаюсь в ответ, стряхивая снег со своего лица и волос. - Ты испортил момент. - Мне пора, - вздохнув, еле слышно произносит он. - Что? Куда? – растерянно спрашиваю я, глядя на то, как Канеки поднимается со скамьи. Оборачивается. Одаривает грустным взглядом, а на лице улыбка, в которую я и вовсе не верю. - Утро, - последнее сказанное слово. - Нет, подожди! – в испуге вскрикиваю я, бросившись за ним. Боюсь упустить, боюсь снова потерять. Но его образ полностью растворился среди белого снега. Он сам становится снегом. Не хочу, не хочу просыпаться! И последнее, что услышал, прежде чем вернуться в нежеланную реальность, - это тихий звон рождественских бубенцов. Бывало ли когда-нибудь такое, что вы не хотели просыпаться? Предпочли бы навеки остаться в собственном сне. А когда открываете глаза и видите перед собой знакомый интерьер, от которого уже тошнит, то зарываетесь лицом в подушку, с головой накрываетесь одеялом, пытаясь спрятаться от внешнего мира. Крепко зажмуриваете глаза, желая вернуться в увиденный сон. Но ничего не происходит. Перед глазами – темнота. Таково моё пробуждение в последние дни. А за окном холод. Мерзкое холодное утро. Пасмурно и сыро. А ведь скоро Рождество… С неохотой поднимаюсь с постели. Мог бы проваляться целый день, но понимаю, что всё равно придётся вставать. Не знаю, что подвигло меня на это, но выхожу на улицу. И тут же жалею. Бреду по городу, разглядываю рекламные афиши и случайных прохожих. Они улыбаются, а мне тоскливо. Бешусь от этих счастливых улыбок, после чего отдёргиваю себя. Тошно от собственных мыслей. Прячу замёрзшие руки в карманах пальто в бессмысленных попытках согреться. Холод становится совершенно невыносимым, и я принимаю решение о том, чтобы вернуться домой. Но ноги сами ведут меня в противоположном направлении. В конечном итоге прихожу в городской парк, который, должно быть, является прообразом выдуманного мною во снах зимнего парка. Но являясь похожим на него, он, каким-то чудесным образом, одновременно и не похож на тот самый заветный парк. Здесь слишком шумно. Много людей. Повсюду гул и голоса. В то время как в моём парке царят тишина и спокойствие. Иду вдоль тропинки, смотря себе под ноги. Погружённый в мысли, я бы и не заметил его. Только благодаря странной невиданной силе, которая заставила меня поднять взгляд, я замечаю знакомый силуэт. Он сидит около выключенного фонтана и перебирает какие-то бумаги, которые, скорее всего, рассыпались на землю и смешались в единую кучу. Сдерживаю порыв броситься к нему. Потому что знаю, что не стоит. Разумом понимаю, что следует пройти мимо, будто и вовсе не заметил его. Но сердце колотится так быстро, неприятное ноющее чувство разрастается в груди. В голове всплывает голос: «Наверное, надо сделать всё возможное для того, чтобы твоё желание исполнилось. Не ждать у моря погоды, а действовать». Потом буду жалеть. Но медленно двигаюсь к нему навстречу, еле переставляя ноги из-за своей нерешительности. А он так увлечён этими дурацкими бумажками, что не замечает ничего вокруг. Не замечает и меня, подошедшего совсем близко. Интересно, о чём он думает? Что его тревожит? О чём он молчит? Хотел бы я спросить, но вместо этого произношу тихое: - Здравствуй. Он вздрагивает от неожиданности, резко поворачивается в мою сторону. Смотрит удивлённо, скорее настороженно. А я улыбаюсь. Моя доброжелательная улыбка заставляет его расслабиться, но до сих пор чувствую возникшее напряжение и вижу настороженность в серых глазах. - Здравствуйте… - еле слышно, растерянно звучит его голос. Глаза. Любимые мною глаза кажутся холоднее стали. Я уже говорил о том, какая мерзкая погода? Слякотно, холодно и грязно. Но то, что действительно заставляет меня покрыться мурашками – это ледяной взгляд серых глаз. - Вы любите зиму? – спрашиваю я первое, что приходит в голову. В моём сне Канеки задавал точно такой же вопрос. - Люблю… - как-то неуверенно отвечает он, обескураженный моим вопросом. - И Рождество? - Да. И Рождество. - В таком случае, давайте вместе встретим этот праздник. Можем съездить в деревню Санта Клауса, если пожелаете. Какое-то время он удивленно смотрел на меня, а я терпеливо ждал ответа и молчал. - К Санта Клаусу? – я услышал смешок, который он упорно старался скрыть. - Ага, именно. Или Вы не хотите встретиться с Сантой? Я пытаюсь найти в нём хоть что-то, что могло остаться от прежнего Канеки. - Какой глупый вопрос… - говорит он, не отрывая от меня задумчивого взгляда. И, наверное, мои старания бесплодны. Как я и думал. Черты кажутся незнакомыми. Я не вижу в них прежнего Канеки. Такого, каким я его знал, помнил и любил. И, что самое прискорбное, в этих отстранённых чертах лица, в его глазах я не вижу жизни. - Я хочу…наверное, - вдруг произносит он с лёгкой улыбкой на губах, а моё сердце замирает. - Что? Это… - воодушевлённо начинаю, не успеваю закончить. Меня отвлекают белые хлопья, которые я сразу же примечаю. Я не мог оставить это незамеченным. Большие пушистые снежинки, кружась, медленно садятся на землю. Опускаются на его длинные дрожащие ресницы, белёсые волосы и сливаются с ними. Я поднимаю голову и словно зачарованный смотрю в пасмурное небо. Снегопад. - Всё нормально? – спрашивает он, внимательно вглядываясь в моё лицо. Я улыбаюсь. - Снег. Запрокидывает голову, в точности повторяя мою позу. - О, да, - слегка удивлённо говорит он и улыбается в ответ, - Снег. Это не то жалкое подобие дождя, представляющее из себя мокрый снег. Самый настоящий снегопад с большими разнообразными снежинками. Давно мне приходилось видеть подобного. Реальность будто отражает мои сновидения; и вот, через несколько минут, парк полностью осыпан тонким слоем снега. Почему-то подумалось, что снег – это символ чего-то светлого и нового. Впервые за несколько лет мне удалось увидеть настоящий снегопад и, быть может, мне впервые выпал шанс? - Так как Вас зовут? – прерывает мои размышления неуверенный голос. - Цукияма Шуу, - быстро отвечаю я, не в силах оторвать взгляд от снега, покрывающего грязный асфальт, - А Вас? - Сасаки Хайсе. Я улыбаюсь, подставляя лицо крупным снежинкам, которые тают на коже. Не вижу, но чувствую, как он улыбается в ответ.