***
Время - два часа ночи. Я проснулся оттого, что рука неимоверно зудила. Я принялся расчесывать волдырь, достигший уже пяти сантиметров в диаметре. Зуд был настолько сильный, что я готов был отрезать руку, но лишь посмеялся своим сонным мыслям. Я чесал и чесал, пока не содрал ногтями кожу. Раздражение отступило, и я, весь взмокший, готов был откинуться обратно на подушку и заснуть, но в свете луны увидел на волдыре ровный порез. Я бы не смог так пораниться ногтем, у меня было с чем сравнивать - вся рука была в следах, и только этот порез выделялся. На нем выступили капли крови. Я вздохнул - придется идти за аптечкой, а подниматься с кровати не шибко хотелось. Я опустил ноги на пол, уже начиная вставать, но мою руку защемило болью так, что я завалился обратно на кровать, сжимая ладонью источник моих страданий. Застонав, я взглянул на волдырь и на злосчастный порез. Богом клянусь, он был не таким глубоким минуту назад. Я замер, шокировано глядя на то, как порез, сочащийся кровью, начал медленно раскрываться, а потом заметил в этой глубине зрачок, судорожно метавшийся из стороны в сторону, словно искавший что-то. Волдырь разделился на две половины, словно веко, а внутри был глаз. Я завороженно наблюдал, как он моргает и ищет, - это было настолько нелепо и в то же время так ужасно. Воздух сгущался, заполняя уши, превращаясь в слой ваты. Вдруг я понял, что все это время не дышал, и сделал глубокий вдох, о чем сразу же пожалел. Глаз тут же сфокусировался на мне и больше не моргал. По телу побежали мурашки от этого леденящего душу взгляда острого зрачка. Я хотел вырваться, убежать от него, но застыл, как идиот, и не мог пошевелиться. А он все продолжал смотреть - зловеще, пожирающе. Что-то начало твориться в моей голове, будто это что-то пыталось проникнуть в мой мозг, завладеть мной. Нужно было срочно что-то делать. Левая рука не хотела меня слушаться - в начале зародившееся напряженное волнение теперь желало выплеснуться наружу настоящей паникой, но я, как мог, старался ее сдержать в надежде сосредоточиться, чтобы поднять руку и накрыть ею глаз. Тело напряглось, рука черепахой двигалась к цели. Стекавший с меня потоком пот приятно остужал мышцы, к которым, казалось, прислоняли раскаленные угли - вот-вот да появятся красные пятна ожогов. Прошла вечность, прежде чем ладонь накрыла его и мое тело вырвалось из-под чужой власти. Со всей силой, что мне была подвластна, я вонзился ногтями в глаз, и что-то теплое и вязкое потекло по коже. Я разразился жутким криком, прислоняя ладонь к своему лицу, к истекающей кровью глазнице. Мир сузился, я мог видеть только одним глазом. Стены спальни стали расплываться, делаясь мягкими, тягучими. На обоях начали образовываться пульсирующие множественные опухоли, казалось, от одного прикосновения к ним польется зловонный гной. В промежутках между ними сочилась ярко красная кровь, медленно заполняя комнату. На опухолях одновременно возникли знакомые порезы и резко вскрылись, разбрызгивая гниль по комнате - на меня уставилось несметное количество глаз. В немом крике я упал с кровати, что с новой болью отозвалось в глазнице. Тяжесть в ногах была невыносимой, но я смог подняться, стараясь добежать до кухни, но выходило только плестись, вжимаясь в стену коридора. Путь казался бесконечно долгим, а дверей все не было видно. Меня прошиб ледяной пот, желудок болезненно сжался - паника окутала новой волной. Судорожно я начал водить рукой по стене, оставляя кровавые отпечатки, не переставая ощущать на себе его взгляд. Что-то перекрыло мне доступ кислорода, пережимая горло, я стал сползать на пол, пытаясь сделать хотя бы один вдох. Но стена в один миг перестала существовать, и я ввалился на кухню, наконец, дыша. Не дав себе ни минуты отдыха, я резко встал, хватаясь за тумбу и роняя все, что на ней находилось. В этом беспорядке я разглядел блеск металла и схватил нож, сто раз себя проклянув, что так редко точил его. Я был в растерянности, я был в ступоре, сердце билось с невероятной частотой, мне нужно было подумать. Ох, как подумать! Но голова гудела как с самой ужасной попойки, жутко раскалывалась. Ноги подкосились, и я упал, неосознанно посмотрев на мерзкий глаз, который тут же впился в меня. Я чувствовал, что он снова лезет мне в голову, обездвиживая, вонзаясь в мозг тысячей игл-когтей. Я срывал глотку в крике и недоумевал, почему никто до сих пор не прибежал на мои беспомощные вопли, стены будто специально сжирали все мои звуки, возвращая туда, откуда они доносились. Слезы потекли из здорового глаза, но я не мог сморгнуть их - острый зрачок полностью завладел моим телом. Мне хотелось умереть, лишь бы не испытывать этой боли. Я мысленно проклинал все: бога, жизнь, себя, что не сходил к гребанному врачу, в конце концов! Идея родилась неожиданно. Все, что от меня требовалось, - это нагнуться вперед. Я попробовал сдвинуться, но воздух вокруг меня больше походил на сплошной камень, и я делал попытки сдвинуть его. Стиснув зубы, я не отступал - сухожилия на шее натянулись как тросы, а вены под кожей выпучились словно змеи - все тело было подобно струне, которая вот-вот должна была лопнуть. Глыба начала поддаваться - всего на пару сантиметров, но этого было достаточно, чтобы мое лицо оказалось прямо над правой рукой. Слезы все еще текли ручьем, и соленые капли теперь падали на глаз. Ему нужно было моргнуть всего лишь раз, чтобы я вырвался из-под контроля острого зрачка. Его веки сомкнулись, и оковы, окутавшие меня, пропали. Я быстро схватил нож и закрыл свой глаз. Я чувствовал жгучую боль, чувствовал, как разрывались ткани и сухожилия, а мои штаны пропитывались кровью. Кость не поддавалась - лезвие лишь скользило по гладкой поверхности в моей дрожащей руке. Все еще боясь открывать глаз, я привстал, поскальзываясь на свой же крови, на ощупь нашел тумбу, отодвинул ящик, вложив в него руку, и со всей силы двинул вперед. А потом еще, еще и еще. Кость треснула с мерзким хрустом, голосовые связки были сорваны - комнату окутало жалкое хрипение. Я рухнул обратно на пол и снова взялся за нож - и резал, доламывал, снова резал, пока не услышал, как кусок мяса с плеском приземлился на пол. Я вымученно засмеялся, почувствовав легкость и облегчение, открыл красный от лопнувших сосудов и слез глаз в надежде увидеть жуткую, но такую облегчающую душу картинку. Я застыл, окаменел, я ожидал увидеть все, только не... Предплечье лежало в луже крови, вены проводами торчали из кровоточащей раны, а кость казалась белой в этом пугающем контрасте. Нож все еще лежал в руке... В правой руке. А чуть выше на меня все так же смотрел он. Я видел в нем усмешку, я даже слышал, как он гнусаво смеялся. Смеялся в моей голове. К горлу подкатил ком, и меня стошнило - кровь и блевотина на полу смешались и начали мутнеть. Еще пару секунд я лицезрел это произведение современного искусства, удивляясь, что даже в подобной ситуации мне хватает сил шутить, и потерял сознание, оказавшись в этом месиве.***
Я в ужасе распахнул глаза и долго метался взглядом по комнате, пока не осознал, что это был всего лишь сон. Самый худший сон в моей жизни. Вся простынь и пижама были липкие от пота, сердцебиение не хотело выравниваться. Я провел ладонью по лицу, вытирая капли со лба, после встал и пошел на кухню налить воды. Богом клянусь, Я готов был выпить всю воду в океане, но девятая кружка дала понять возможности моего желудка, еще одну я вылил себе на голову. С недоверием посмотрев на ножи, я протянул руку и провел пальцем по лезвию. Острое. Облегченно вздохнув, я навис над раковиной, наблюдая, как капает с головы вода и стекает в водосток. Еще немного постояв, я пошел обратно в спальню. На часах была половина второго ночи.***
Знаете, у моего организма есть особенность - каждый месяц на моей правой руке появляется волдырь. Я бы обратился к врачу, да только на следующий день он проходит. Но недавно я начал замечать, что он становится больше в диаметре и начинает понемногу чесаться.