Schetterling

Кендалл Вечер. По дому бегают дети, мама носиться по кухне, гости смеются и поздравляют друг друга с Днем Благодарения, все радуются вкусным угощениям и подаркам. Но только не я. Снова насыплю в тарелку какой-то крупы, аккуратно буду скидывать ее к Джеки (моей собаке) и делать вид что жую. Мама кинет какой-то печальный взгляд, но ничего не скажет. Только с утра, когда я буду пить чай, мои родители поднимут тему моего голодания. - Хочешь умереть от истощения? Ты этого хочешь?! – Кричал отец, размахивая газетой в разные стороны. – Сколько можно? Зачем? Действительно отец, зачем? Эти чертовые шесть лет я только что и делаю, что задаю этот вопрос себе. Зачем мне это? А ведь все было хорошо до того дня, когда мы с сестрой были в Олли-Парке. Это был жаркий летний день, и мы поехали с ее друзьями на пляж. Мне тогда было тринадцать, и сами понимаете, какая я была. Не высокая, с прыщами, со щечками, с брекетами и кучей разных комплексов. Именно в этот день парень Сары решил меня подтрунить. Он это очень любил делать, но в этот раз было все намного хуже. - Оу, Кендалл, ты ничего не хочешь сказать нам? Может, Дереку? – Спросил он. Я покраснела. Дерека я любила уже три года, но прекрасно понимала, что ему на меня плевать. Я выронила из рук пироженое и оно замазало мой сарафан. - Ха, я так и думал. Дерек, не хочешь ли ты слиться своими губами с ее? А ведь она так хочет! – Мучитель достал из-за своей спины мой личный дневник и открыл его. – «Дерек такой красивый! Его глаза, руки, губы. Я хочу целовать его, обнимать его. Мне хочется быть с ним всегда. Я хочу быть его женой и иметь от него детей.» Кендалл, о Боже, правда? Хочешь подарить этому несчастному парню таких же уродцев как сама? Да ты посмотри на себя, чудовище! Сначала приведи себя в порядок, а уж потом мечтай об парня. Компания засмеялась, а девушка Дерека облила меня томатным соком. - Не смей и мечтать о моей парне, жирушка! Не доросла ещё. - Мне приятненько, что я тебе нравлюсь. Но вот Адам прав, ты слишком маленькая и страшная. Может, займешься собой? Я тогда заплакала и не выходила из дома две недели. Я ненавидела их компанию и саму себя. А ведь же они правы! Я уродище, никому ненужная жируха. И в этом только моя вина. Именно тогда и начались мои диеты, голодовки и долгие пробежки. Я похудела, вот только любовь к себе так и не пришла. - Чего ты молчишь? – Моя мама рыдала. – Тебе нужно к доктору! - Мама! - Ничего не хочу слышать! Хватит. Или ты поедешь в больницу добровольно, или ми отправим тебя туда силой! Я могу понять своих родителей, вот только они никогда не пытались понять меня. Никогда не хотели понять, из-за чего со мной творится этот круговорот голода, истерик и блева. Мама лишь плакала, угрожая отправить в психбольницу, а отец закатывал глаза и просил у Господа Бога избавить его от этого бремя. Сейчас опять понеслась эта семейная драма, но я не собиралась ее терпеть. Я побежала в свою комнату, схватила рюкзак и кинула в него самое необходимое: пара футболок, зубная щетка, блокнот, зарядка для телефона, пижама и нижнее белье. На ходу взяла ключи от машины с тумбочки и вылетела из дома. Были слышны крики отца. Меня это не остановило. Включив на полную громкость SOAD я погнала, по шоссе в сторону Аахенер Ваер-Парка.

***

- Что, опять проблемы родителями? - Спросил Чарльз, наливая в красивую чашку с узорами итальянский кофе. - Да. - Я кивнула. - Опять эти морали, истерики и крики. После этого званого ужина у них как будто крыша поехала! Нет, правда, какого черта? Я ради них пыталась есть гречку, а они ещё и недовольны. - Кен, - мягко сказал парень и поставил поднос с кофе, - твои родители любят тебя. И понятное дело, переживают. Если бы ты не сбегала с больницы, общалась с психологом и слушала врачей, то все было бы по-другому. Ты ведь понимаешь, что они не просто так ругают тебя? Им страшно, что однажды они могут найти свою дочь мертвой. Я тоже за тебя волнуюсь, мне хочется, чтобы ты наконец-то взялась за ум и начала лечение. Что тебе мешает? Скажи мне. Я зажмурилась. Больно кольнуло в бок и мне показалось, что это кинжал встал у меня между ребер. - Чарльз, главное правило лечения анорексии - это набрать вес. А Я НЕ ХОЧУ! Я не хочу снова видеть эти 50 кг или больше. Я не хочу видеть живот, ляхи, щеки. Лучше умереть, нежели снова стать той девушкой, которую я ненавижу. - А сейчас значит, ты себя любишь? - Парень сложил руки в замок. - Не знаю. - Я закрыла лицо руками. - Я не хочу об этом говорить. Прости. Парень подсел ближе и взял меня за руку. От него исходил запах кофе и корицы. Чарльз был тем, кто всегда меня поддерживал и помогал в трудную минуту (а у меня этих трудных минут всегда достаточно), вот и сейчас приютил меня у себя. - Кен, ты прекрасная девушка. - Я было хотела возразить, но он остановил меня.- Нет, молчи. Мне очень важно сказать это тебе. Так вот, ты прекрасная девушка. Всегда была прекрасной. Когда я тогда увидел тебя на Рождество, в том красивом платье принцессы - то я влюбился. Даже не знал, что в восемь лет можно испытывать такое большое чувство. Кендалл, я люблю тебя любой. И всегда буду любить. Но почему, же ты не хочешь полюбить себя? За свою доброту, правильность, воспитанность, честность? Почему? Если ты мне позволишь, то я помогу тебе в этом нелегком пути. Мы победим эту болезнь вместе. Ты.. позволишь мне быть рядом с тобой? В горле застрял комп. Чарльз, мой милый Чарльз. Он любит меня. У меня заболело сердце, и я заплакала. - Чарльз, это не просто болезнь. Это часть меня! Я никогда не смогу полюбить ни себя, ни тебя! Единственное, чего мне хочется, так это смерти. Умереть и не позорить родителей. Я не заслуживаю ни твоей любви, ни родителей. Пойми меня. Я погрязла в этой рутине! Нету выхода! Нету! Слезы покатились по щекам, больно обжигая лицо. Чарльз озабочено посмотрел на меня и попытался обнять, но я вырвалась из его рук. - Я МОЛЮ ТЕБЯ, ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! Дай мне у тебя переночевать и завтра тебе не придется терпеть меня! - Я кинулась в гостиную комнату и упала на постель. Какая же я свинья. Он хочет мне помочь, а я кричу на него. Господи, почему же так все сложно? Так стыдно перед всеми близкими мне людьми. Но я ничего не могу изменить. Просыпаясь, каждое утро мне кажется, что это последний день в моей никчемной жизни. Мне не хочется двигаться, открывать глаза, смотреть на мир, на людей, которые улыбаются, влюбляются. Страшнее всего мне подходить к зеркалу. Мне страшно увидеть в нем себя.