Раз битва, два битва...

Меня всегда забавляли несколько отрывков из мюзикла «Финрод-Зонг», описывающие сражение Саурона с Финродом и Саурона с Лютиэн. Не по отдельности, так-то обе арии довольно серьезны и красивы, но если поставить их рядом… Попробую пояснить, чем же оно меня так задевает. Итак, «милая беседа» намба уан. "Как посмел нарушить ты предел чужих границ, Где передо мной любая тварь склонится ниц? Впрочем, хоть по виду ты безродный менестрель, - Чую кровь захватчика из западных земель!", - с ходу начинает качать права темный владыка. Финрод молчит. Он эльф, воин, король - не ему пугаться такой демонстрации. "Истинно, что Арда потеряла свой покой: Сталь звенит о сталь и кровь течет по ней рекой! Братские объятья будут лживы с этих пор: В мир вошло проклятие, чье имя - Феанор!.." - немедленно меняет тактику Сау. И, надо же, удачно, потому что яд достигает самого сердца эльфа. "Не все допето, И довольно предсказаний! Даны обеты - в них было много слов Без оправданий. Пред тобой стою в оправе Западных ветров... Яд лжи суров, Но в мире нет отравы большей, чем любовь! От черных скал до дальних берегов, Где пики льдов Встают в балладах славой Гибели в ответ, Где страха нет, а смерть сковали травы зеленью оков... Плющом увился арбалет, Сменили струны тетиву Убелит хмель кровавый след, - Проклятье сменит песни звук, сменит песни звук...", - отвечает он, стремясь поддеть айну, убедить, что все его "страхи" и предсказания ничто в сравнении с тоской по Амариэ. "Жалкое подобье первых замыслов Творца, Что ты можешь сделать для желанного конца? Песню Сотворения уже не изменить: Слишком далеко и слишком страшно вьется нить. Вижу: потеряете вы все, что вам дано! Бремя горькой памяти - по силам ли оно?", - наседает Саурон. Он ведь когда-то был айну, он лично знаком с Эру, и в Валиноре это ни для кого не секрет. Он видит мир с точки зрения Начальной Задумки, и мир его разочаровывает, это тоже ни для кого не тайна. "Где нет забвенья, Там по камню вьются руны, И струны лиры молчат о власти лет. За мною юность Незапятнанного мира Встала, как рассвет! Забвенья нет, А память стала силой, что хранит от бед, - Она жива, и взгляд незамутнен, А морок и наветы Сгинули, как сон, - Таков закон, пока нетленным светом полон небосклон... По зову памяти былой О днях до солнца и луны Я поднимаю голос свой, Чтоб силы сделались равны... сделались равны...", - Финрод верит в то, что судить еще рано, и это его единственное преимущество перед бывшим майя. И весь дальнейший спор строится на тех же тезисах: Саурон убежден, что Арда - одна огромная, отвратительная ошибка, Финрод же верит, что она еще не до конца расцвела, и во всех черных пятнах винит лишь падшего валу Моргота. Кто виноват в том, что айну Саурон оказался морально сильнее усталого, измотанного собственными глупыми ошибками нолдо?.. Совсем другая картина - битва Саурона и Лютиэн. В свете предыдущей, трагической и безумно философской, она превращается в неполиткорректную по половому признаку комедию by Саша Барон Коэн. С вечной победой классического пафоса, разумеется. "Что мне решетки и замки, если Жив любимый? Что мне тяжелые шаги Властелина Тьмы? Пусть Он выйдет из ворот своей тюрьмы! Мне больше нечего терять, если Мертв любимый. Я променяла б целый мир На один лишь день. Пусть Моя судьба решится здесь, теперь...", - соловьем заливается красавица-эльфийка у ворот черной крепости. Разумеется, бедному айну такие вокальные упражнения не по нраву. "Здесь любая тварь передо мной склонится ниц. Здесь мое могущество не ведает границ...", - заводит он старую песню, грозно хмурясь. Только вот Лютиэн - не невротик Финрод, она у папы Тингола и не такого насмотрелась... "Ты боишься выйти из границ тюрьмы!", - с ходу наезжает она в ответ, продолжая чирикать что-то пафосное о росе и соловьях. Бедный Саурон от такого хамства мгновенно теряется. "Потеряете вы все, что вам дано!", - по привычке пророчит он, поглядывая на небеса, мол, Илуватар, подтверди! "Мне больше нечего терять. И на полемику тьмы и света мне плевать. И вообще, отдай мне мужика, иначе получишь силой пафоса по кумполу", - бодро отвечает эльфийка. Ну что с такой делать?! Сау еще пытается как-то реанимироваться, мямлит какую-то муть про нити судеб, про темных владык, про квэнди... И, главное, искренне изумляется: с Финродом ведь прокатило на 100%, а тут почему-то не работает! Эльфийская баба поет себе соловушкой о любви, свете и розовых пони... Наконец, не выдержав этого бардака, Саурон обращается в летучую мышь и валит. Куда-нибудь. Подальше от непрошибаемой бабы, которой до лампочки великие нити судьбы. Осознав для себя все это, я, как говорится, плакалъ. Жаль, что она чуть раньше не приспела. А то бы и глубоко симпатичного мне Финрода спасла.