Night Time

      Черная дождливая ночь. Сильный ливень барабанит крупными каплями по запотевшему стеклу большого окна. В маленькой комнатенке душно и влажно из-за открытой форточки. За окном кипит ночная жизнь Токио — гудят машины, смех и разговоры случайных прохожих под окнами. Тени голых ветвей деревьев отражаются на темном паркетном полу и на твоей широкой кровати, создавая своими тенями причудливых зверей и птиц, иногда страшных чудовищ.       Ты, раскинувшись, лежишь на кровати, сжимая тонкими пальцами, сплошь покрытыми черными пятнами, белую наволочку измятой подушки. Хрипишь и беспокойно ворочаешься во сне, но во сне ли? Темные отросшие волосы разметались по подушке, узкая грудь часто вздымается, будто тебе не хватает кислороду. Тонкие ноги поджимаются к телу, собирая и без того смятую простынь в крупные складки — тебе снова снится кошмар. Это я знаю наверняка. Об этом очень просто догадаться. Неужели твои покойные «недородители» все еще приходят к тебе по ночам? Неужели они еще смеют тревожить твой редкий сон? Моя постель пуста и холодна, я уже давно сижу за столом возле окна и отчаянно пытаюсь спасти остатки своей карьеры — судорожно печатаю очередную статью ненавистной мне еды. Как же хочется уже наконец бросить это отвратное дело и забыть. Забыть прошлое и настоящее. Но знаю, что это не реально.       Я не знаю, сколько прошло времени, я не смотрел на часы, я сижу за компьютером уже достаточно приличное время, а вместо нескольких страниц напечатано лишь полторы. Слышу за спиной твой больной сиплый голос, ты зовешь… Меня? Прости, но я не смогу прогнать твоих незадачливых родителей из твоего прошлого. Это не в моей компетенции. Для этого у тебя был человек, готовый помочь, но ты, почему-то, не захотел. Не выдержав того, как сильно защемило мое сердце из жалости, оборачиваюсь и вижу твои дрожащие тонкие запястья, так отчаянно сжимающие недавно постиранное постельное белье. Ты умираешь на глазах, с каждым днем все быстрее…       Я устало встаю со своего насиженного места и неслышно подхожу к кровати, сажусь на самый ее край и убираю рукой влажную от пота черную прядь волос со лба, украдкой целуя в жаркую щеку.       Ты боязливо открываешь свои мутные синие глаза, обрамленные черными, слишком длинными для мальчика, ресницами и с какой-то детской благодарностью смотришь на меня. Благодаришь за то, что я вырвал тебя из их лап? Всегда пожалуйста… — Снова эти ублюдки? — тихо шепчу в твое милое ушко и дарю томный поцелуй в болезненно-бледную щеку, и ты мгновенно смущаешься, краснея. Ласково поглаживаю твое хрупкое костлявое запястье, массируя пальцами тонкие венки на нем. — Ничего, ведь я рядом. Ты не один. — Спасибо, Юкими. Но… Не нужно так беспокоиться, это смущает меня. — Отойдя от дурного сна ты с трудом придаешь своему испуганному личику равнодушный вид. Ох, как это в твоем стиле. Нет, чтобы довериться мне. Твой туманно-синий взгляд больших глаз устремляется в серый от темноты потолок, затем скользит по моему компьютеру и куче спутанных проводов, безобразно валяющихся под рабочим столом. Да, я уже сел за работу, не удивляйся так. — Поцелуй меня… — Каким-то больным хриплым голоском произносишь ты, медленно поворачивая растрепанную темноволосую голову ко мне и смотришь на меня с мольбой, как маленький ребенок на маму. Только вот поцелуй не в родственной манере, а интимной. Подставляешь свою тонкую, словно девичью, шею, убираешь тонкими почерневшими от Киры пальцами длинную прядь смоляных волос и призывно вздыхаешь. Ведь знаешь, что меня такие твои жесты безумно заводят…       Прикасаюсь своими горячими чуть шершавыми губами к твоей мертвенно-тонкой почти белой коже и ласково прикусываю тонкую плоть. Ты кусаешь тонкую нижнюю губу и соблазнительно выдыхаешь в мою собственную шею, закрывая глаза. На этом выдохе произносишь мое имя слишком эротично, и от этого мне сносит голову на несколько секунд, всему телу становится жарко. Отстранившись, я медленно провожу языком по его шейке, спускаясь к изящной ключице и оставляю на стыке тонких косточек довольно крупную метку, которая наутро будет почти синего цвета — мне нравится оставлять на тебе следы, чтоб потом ты помнил, кто их ставил. С твоих губ срывается тихий низкий стон, а твои ледяные пальцы ласково скользят по моим волосам, как бы одобряя мои действия. Порой, мне начинает казаться, что такие незамысловатые жесты с твоей стороны выглядят намного соблазнительнее нежели со стороны любой девушки, будь она первой красавицей города, страны… Неторопливо отстраняюсь. — Может тебе горячего лимонаду приготовить? Ты весь холодный как мер… — Одергиваю себя и моментально замолкаю. Готовлюсь к тому, что ты сейчас отпихнешь меня своей этой Кирой и закутаешься в свое любимое пуховое одеяло. Но ничего такого не происходит, ты просто смотришь не меня своими ледяными синими глазами и вдруг протягиваешь свои тонкие руки и мягко обнимаешь меня за плечи, цепляясь больными пальцами за мою ночную рубашку, притягиваешь меня ближе к себе и утыкаешься лицом в мою грудь, шепча мне в плечо: — Останься со мной, посиди недолго здесь. Не бросай, не покидай меня… Юкими… — Йоите, не брошу, клянусь тебе. — Нежно отцепляю его руки от себя. Выключаю компьютер, убираю его на полку и захватив из шкафа теплый шерстяной плед ложусь рядом с тобой и сразу же чувствую твои руки и ноги на себе. «Вот же, пацан мне попался, считает меня своей подушкой, какая наглость!» — подумал бы я, будь на месте его месте кто-нибудь другой. Но это именно он. С превеликим усилием накрываю нас обоих сначала этим самым одеялом, затем пледом. Доволен? Дарю еще пару любовных поцелуев в открытый лоб и тонкий носик.       Вот оно, счастье…