Togetherness

«Это не он», - вновь напоминает себе Барри. За последние несколько часов эти три простых слова уже набили оскомину. Но он упрямо продолжает повторять их как мантру в надежде, что однажды это подействует. И он, наконец, перестанет видеть призраков прошлого, которые вот уже как полгода его преследуют. За всё это время Уэллс являлся ему в кошмарах, в воспоминаниях. Нередко мерещился и наяву, в особенности часто это случалось в С.Т.А.Р. Лабс. Ещё одна из множества причин, по которой он отгородился от всех - он постоянно чувствовал присутствие профессора. Химерой его образ возникал из каждой тени, каждого угла здания, где их команда провела столько времени вместе. В те далекие дни, когда лаборатория ещё наполнялась их беззаботным смехом и счастливыми голосами, на смену которым пришла давящая тишина, а улыбки стерла усталость и страх. Каждый из них чувствовал себя по-своему преданным этим мужчиной. По его вине Кейтлин пришлось дважды пережить потерю возлюбленного. Если бы Барри случайно не вернулся назад во времени, то Циско сейчас не было бы с ними. Он лежал бы бездыханным на городском кладбище - его жизнь была бы очередной кровавой платой Эобарда за свободу. Но, конечно, самую большую жертву пришлось отдать Аллену. В одночасье он потерял обоих родителей. Его мать умерла у него на глазах, а отец до сих пор гниет в тюрьме. Он был сиротой, даже не смотря на то, что рос в любящей приемной семье. Джо старался быть внимательным к нему, но его терпения не хватало раз за разом выслушивать историю о том, что некая Золотая Вспышка была причастна к случившемуся в ту роковую ночь. Барри был в отчаянии - единственный человек, способный ему помочь, не хочет поверить его словам. Чувство беспомощности и бессилия стали постоянными его спутниками. И когда он влюбился в Айрис, они лишь усилились. Его жизнь походила на безмолвный нескончаемый кошмар, полный одержимостью найти виновного в убийстве его матери. Но затем всё изменилось. Говорят, молния не бьет дважды в одно место. Но когда Барри очнулся от комы и впервые встретился взглядом с профессором Уэллсом, его пронзил электрический разряд по силе не уступающий тому, что наделил его скоростью. Мужчина стал его наставником, он тренировал его, учил управлять и пользоваться силами. Он стал тем, кто дал ему ту самую поддержку, в которой он так нуждался. Впервые за долгое время он почувствовал, что находится в безопасности. Что он обрел Семью. Харрисон наполнил его жизнь смыслом. В тот самый первый день, когда только-только вставший на ноги Аллен пошел наперекор воле профессора и решил поймать Мардона, Уэллс всё же помог ему завершить начатое. Сохранность юноши оказалась для него настолько важна, что он поступился своей гордостью и дал ему необходимые советы, хотя изначально и был категорически против подобного геройства. Вместе со способностями Барри также обрел и уверенность в себе и собственных силах. Теперь поимка убийцы матери перестала быть единственной целью его существования. Он знал, что это не конечный пункт назначения, ведь на его ответственности спокойствие целого города, который нуждается в своём защитнике. И Флэш станет этим защитником. И сейчас, когда всё перевернулось с ног на голову и, начавшая налаживаться жизнь Аллена разбилась на множество осколков, даже сейчас он продолжает нести своё знамя одинокого хранителя Централ-сити. Дела помогали ему отвлечься от навязчивых воспоминаний, но им не удавалось заглушить раздирающую изнутри боль. Сердце Барри расходилось по швам - каждую ночь он ощущал как рвутся нити привязанности, бесконечного доверия и...любви к Уэллсу, скрепляющие его. Нет, эти чувства не погибли в нём, но отныне были замурованы в самых отдаленных уголках души. Так и было, вплоть до того дня, когда он повстречался с ним. Как две капли воды похожим на человека, что причинил ему и всем, кого он знал, столько страданий. Тот же голос, та же мимика, та же внешность, те же глаза. О, эти глаза, что смотрят так пристально и внимательно, отслеживая и замечая малейшие изменения в лице собеседника. Что проникают под кожу, и ты практически ощущаешь, как их обладатель беззастенчиво роется у тебя в голове, пытаясь прочесть мысли. И если ты встретился с этим взглядом, то уже не можешь разорвать зрительный контакт, как бы этого ни хотелось. А хочется нестерпимо сильно, потому что ты чувствуешь себя препарируемым подопытным зверьком. Чувствуешь, как он подчиняет тебя своей воле. И становится по-настоящему страшно. Потому что ты абсолютно бессилен, чтобы хоть как-то предотвратить это. Сладкая, сводящая с ума пытка прекращается, только если гостю из другого мира это надоест, и он посчитает, что на данный момент ему достаточно собранной о тебе информации. Тогда ты можешь вздохнуть с облегчением. Хотя на коже до сих пор ощущается пульсирующий жар-напоминание, и Барри кажется, что таким образом профессор ставит своё клеймо. Это сравнение приходит ему в голову тут же, как и осознание того, что, однажды повстречавшись с этим мужчиной, он больше никогда не сможет забыть его. И дело не в том, что он является вылитой копией Эобарда. Даже эта грубость, прямолинейная честность и эгоистичность, что сквозят в каждом слове, у них оказываются общими. Правда была постыдной в своей иррациональной неправильности, но оставалась фактом. Барри до сих пор, даже спустя всё произошедшее, до головокружения и дрожи в коленях нуждался в Харрисоне Уэллсе. Он упрямо не хотел себе в этом признаваться, но после встречи с профессором из параллельной Вселенной, ему всё же пришлось это сделать. Потому что как-то иначе объяснить зародившуюся в нём надежду и непреодолимую тягу к нему он не мог. С момента, как гость с Земли-2 вошел в их жизни, у каждого успело сформироваться собственное представление о нём. Кейтлин относилась к нему с настороженностью и легкой опаской, но при этом, как и для каждого человека, у неё всегда имелся кредит доверия. И пока что их гость не совершил ничего такого, что могло как-то понизить его в глазах девушки. А тот факт, что он спас Барри жизнь, сглаживал эффект от его тяжелого характера. Она смотрела на незнакомца с нескрываемым сочувствием, словно извиняясь за их подозрительность и недоверие к нему. Циско же был полной её противоположностью в этом плане. Обида и злость на Тоуна до сих пор были в нём столь сильны, что он непроизвольно переносил их и на Уэллса из другого мира. По сути он не видел большой разницы между ними. Несмотря на то, что под маской профессора не скрывался больше Обратный Флэш, тот всё равно оказался неприятным типом. И Рамон, так любивший давать прозвища всем мета-людям, даже успел емко окрестить их гостя «Мудаком Высшего Сорта». Хотя в этот раз, пожалуй, креативность в придумывании кличек его подвела. Он время от времени бросал исподлобья хмурые взгляды на мужчину, не понимая, почему тот находится на свободе, а не сидит в камере. Да, фактически этот Уэллс не обладал никакими сверхспособностями, но всё же он не переставал быть самым умным человеком своего времени. А где ум, там вполне может оказаться и злой гений. Циско относился к мужчине и всему, что он говорил, с подозрением. И старался всячески подначить его, тем самым выводя на чистую воду. Впрочем, его старания не приносили никаких результатов. Труднее всего оказалось с реакцией Джо на «восставшего из мертвых» Харрисона. Стоило детективу лишь его увидеть, как он, не долго думая, решил отправить профессора обратно на тот свет. Барри хоть и стоял изначально спиной к двери, заслышав звук шагов, успел вовремя обернуться. Раздались выстрелы. Быстрее, чем за одну тысячную секунды, у него перед глазами всплыла картина из прошлого. Тогда он, так же как и сейчас, должен был остановить пули, направляющиеся в Эобарда. Но он не успел. Вид упавшего навзничь мужчины ужаснул его до глубины души. Это было так неправильно. Так...нечестно. Дочерна темная кровь медленно растекалась по полу. Её тошнотворно-сладкий запах забивался в нос, въедался в кожу. Юноше казалось, что в тот самый момент мир остановился, как остановилось сердце Тоуна. Отчаянье, отдающее металлическим привкусом и имевшее багровый оттенок, затапливало его до краев. Не оставляя ни единого проблеска света, пробивающегося из той, другой жизни без всего этого кошмара. И несмотря на то, что в прошлый раз это оказалось хорошо спланированным представлением, и Эобард на самом деле не умер, сейчас на карту было поставлено всё. Барри не мог позволить случиться всему этому вновь. Он больше не допустит гибели Уэллса. Никогда. Незначительная деталь - всё те же три пули - усилили эффект дежавю. Но в этот раз спидстеру удалось поймать их все. Краем глаза заметив, что с профессором всё в порядке, он бросился останавливать Джо от последующих попыток расправы. Харрисон был явно удивлен, что остался жив. Но даже близость смерти не смогла сделать его менее острым на язык. И по тому, как тот проверял себя на отсутствие ранений, Аллену вдруг подумалось, что мужчина, скорее всего, привык полагаться только на себя. По непонятной причине это не дополняло его образ неприступного самоуверенного человека, который неукоснительно идет к своей цели, чего бы это ему не стоило. Скорее это делало его...одиноким? Барри не был до конца уверен в чистоте намерений их неожиданного гостя. Он не знал, является ли тот хорошим человеком или же он окажется негодяем. И действительно ли он собирается помочь остановить Зума, а не готовит им всем ловушку. Всё это до сих пор оставалось загадкой для юноши. Особенно, если пытаться смотреть на вещи объективно - для этого у них было слишком мало информации. Но подсознательно он не мог и не хотел думать об этом мужчине в плохом ключе. Надежда на то, что Уэллсу с Земли-2 можно доверять, была слишком сильной. Поэтому убеждать приемного отца в том, что Харрисону стоит всё же дать шанс, без весомых аргументов было вдвойне трудно. Возможно, Джо догадывался, что Барри не может трезво смотреть на ситуацию. Но добросердечно решил списать всё на то, что юноша переполнен эмоциями из-за вынужденного общения с двойником убийцы его матери. Пускай это и не было им на руку, но на самом деле Аллен был даже рад тому, что в их госте из параллельного мира нет этой щемящей душу доброты, чуткости и заботливости, какими был наделен их Уэллс. Или, вернее сказать, тот его образ, который так кропотливо создавал Эобард. Было бы просто невыносимо находиться рядом с ним, зная при этом, что их встреча не продлится долго. Рано или поздно профессору придется вернуться на Землю-2, ведь у него там своя собственная жизнь и люди, которые значат для него всё. Барри было горько думать об этом. Даже этот мужчина из другой Вселенной никогда не будет принадлежать только ему. Хотя на что он, собственно, рассчитывал? Спидстер этого не знал. Но всё равно глубоко внутри него теплилась смутная эгоистичная надежда на хотя бы крошечную частичку любви Харрисона. А разумом он пытался внушить себе смирение с данной ситуацией и просто пустить всё на самотек. Несмотря на то, что знакомы они были с гостем всего несколько часов, Аллен ощущал с ним даже бо́льшую близость, чем они смогли достичь с Эобардом за долгие месяцы общения. И это несмотря на все те усилия, что Обратный Флэш прилагал к тому, чтобы заставить Барри нуждаться в нём как в воздухе. А вот Уэллс с Земли-2, наоборот, совершенно не стремился показывать себя с лучшей стороны. Он продолжал со всеми вести себя грубо и несдержанно, защищая свою позицию и не следя за словами, срывающимися с его губ. Порой казалось, что он делает это даже нарочно. Чтобы ни в коем случае никто из его окружения не смог подобраться ближе. Чтобы ему не стало вдруг небезразлично, что с ними будет. Возможно, он понимал, что задержится в этой Вселенной ненадолго. А возможно, что-то случилось с ним в прошлом, что сделало его таким нелюдимым, таким боящимся привязаться к кому-то. Барри не мог перестать задаваться вопросом, что же могло так повлиять на профессора. Конечно, для того чтобы совершить прорыв в науке, опережающий остальные исследования по всему миру на несколько десятилетий, нужно быть очень целеустремленным и властным. Но совершенно не обязательно при этом иметь черствое холодное сердце. Если только множество шрамов не заставило его огрубеть. Такое не появляется на пустом месте, Аллен знал это по себе. Каждая реакция имеет свой катализатор. Осталось лишь узнать, что так повлияло на Уэллса. Потому как эта загадка не давала юноше покоя. Она вилась на краю сознания навязчивым насекомым и периодически жалила, когда профессор в очередной раз делал оборонительный выпад. Для всего находятся причины, нужно просто лучше присмотреться. И Барри смотрит. Украдкой, в каждый момент, когда Харрисон направляет своё внимание на кого-то другого, спидстер старается уловить малейшее изменение его голоса, выражения лица, позы. Впитать всё это, записать каждую деталь на ментальный жесткий диск. Чтобы потом построить целостный, сложный и многоуровневый психологический портрет мужчины. Он чувствует жизненную необходимость в этом, потому что он хочет понять. Понять, почему Уэллс, даже будучи из параллельной вселенной, имеет над ним такую власть. Аллен ищет причины извне, стараясь не обращать внимания на то, что ответ на самом деле до смешного прост. Он. Любит. Его. Этим всё объясняется. И то, почему он готов рисковать своей жизнью ради спасения незнакомца, почему он с жадностью ловит все слова и взгляды профессора, почему каждый момент близости с ним Барри старается запомнить досконально, чтобы затем, лежа в бессонной ночи, мысленно прокручивать их вновь и вновь, пока это не доведет его до исступления. Но такая предельная внимательность к своей персоне всё же не смогла укрыться от Уэллса. И он дожидался подходящего случая, чтобы тет-а-тет переговорить с юношей. Кейтлин и Циско как раз только что отправились по своим делам и оставили их наедине. Барри не смог сдержать тяжелого вздоха. Он так устал от всех этих перипетий, что выдержать начавшую накаляться тишину между ними было выше его сил. Неловко кашлянув, он попытался быстро придумать себе занятие в одном с Харрисоном помещении, при этом не вызвав у того никаких подозрений. В голову не приходило ровным счетом ничего вразумительного. Но, кажется, мужчина был полностью сосредоточен на чтении чего-то на экране компьютера. Поэтому спидстер мог расслабиться и со спокойной душой продолжить краем глаза наблюдать за ним. Брови профессора были сдвинуты вместе, между ними пролегла столь привычная уже морщинка, которая даже придавала её обладателю некоего обаяния. В стеклах очков мелькали голубовато-белые картинки, значит, он явно что-то искал. Поза, в которой он сидел на стуле, была напряженной, словно он готов был в любой момент сорваться с места. Барри не сразу заметил, что теперь внимание мужчины обращено на него. И когда это всё же случилось, его пробрала неприятная дрожь, заставляя поежиться. Профессор оценивающе оглядел его с ног до головы и чуть прищурился. А затем последовал вопрос, который юноше меньше всего хотелось слышать. -Скажи мне, Барри...Кем был для тебя Харрисон из твоего мира? -А что? - он и правда не очень понимал, к чему именно клонит Уэллс, но ему не нравился тон, которым тот это произнес. Будто бы он знал какой-то его грязный секрет и теперь завуалировано намекал на это. -Просто ты ни на секунду не можешь расслабиться в моём присутствии. Я более чем уверен, что есть кое-что, о чём ты никому не рассказывал, так ведь? Что-то, что ты скрываешь в глубине своей души, но не можешь не думать об этом. -Не понимаю, о чём ты. - Ситуация обретала опасные очертания. -Ты мне скажи. Не переживаешь ли ты часом, что я вдруг решу пырнуть тебя ножом или чем-то другим не менее смертоносным? Только что профессор почти подвел Барри к черте, перешагнув которую, их отношения бы бесповоротно изменились. И не обязательно в лучшую сторону. Но потом он великодушно позволил сменить тему, словно он всего лишь играл с ним. Скорее всего, так и было, подумалось юноше. Уэллсу нравилось манипулировать людьми, он получал от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. И проще было считать так, чем ломать голову, не было ли в его словах второго дна. -А ты не собираешься этого делать? -Это не входит в мои планы. Но будь уверен, что я бы сделал это, если бы хотел. -Почему я должен тебе верить? -Насчёт чего именно? -Насчёт всего. - губы Аллена непроизвольно скривились в горькой усмешке. – Я не знаю, желаешь ли ты мне добра. Но точно так же не уверен, что ты настолько эгоистичен и целеустремлен, как хочешь казаться. -Мой двойник... неужели он зацепил тебя настолько сильно, что теперь ты ставишь под сомнение абсолютно все? Что-то мне подсказывает, что дело здесь не только в преданном доверии. Так кем же он был для тебя? И снова этот вопрос. Барри хмурится и на мгновение погружается в мысли, пустым взглядом упершись мужчине в место, где предположительно находится сердце. Рано или поздно ему бы пришлось окончательно решить для себя, кем он считал Уэллса. С Эобардом было всё просто - он разрушил его семью, его руки были по локоть в крови ни в чём не повинных людей. Он был убийцей. Но нельзя было смотреть на него только через призму Обратного Флэша. Ведь была и другая часть его личности, а именно Харрисон. Да, Тоун забрал его физическую оболочку, но вместе с ней получил и все его воспоминания, его мысли, его моральные установки. И это определенно было заметно. Когда он был в инвалидном кресле, он не просто играл роль. Он жил чужой жизнью. Жизнью замечательного и прекрасного человека. Поэтому так сложно для Аллена было понять, когда перед ним был Эобард, а когда Уэллс. Один из них определенно испытывал к юноше очень теплые чувства. Но даже если и так, то ему все равно никогда не давали достаточно свободы, чтобы у них с Барри могло получиться нечто, выходящее за рамки платонических отношений. Хотя порой Тоун ослаблял контроль, и тогда Харрисон говорил разные, казалось бы, безобидные вещи, но которые все равно многие ночи подряд не давали спидстеру покоя. Но Уэллсу из параллельной Вселенной было совершенно не обязательно знать обо всём этом. В конце концов, к нему это не имело никакого отношения. Он действительно был совершенно другим человеком, пускай и выглядящим точно так же. Возможно, у них бы даже могло что-то получиться. Но гадать бесполезно. Он вернется в свой мир, а Барри придётся как-то научиться жить без него. - Он был убийцей моей матери. - наконец ответил юноша. - Хм... и только? - Харрисон покачал головой, уголки его губ дрогнули, намекая на улыбку. Он вновь внимательно вгляделся в собеседника этим своим невозможным, подчиняющим волю, взглядом. А Аллен лишь надеялся, что он всё же не умеет читать мысли. - Он тренировал меня. - Голос спидстера дрогнул. Он зажмурился, пытаясь вернуть себе самообладание. - Был моим наставником и...создателем, если так можно выразиться. Выражение лица Уэллса переменилось. После упоминания «создателя», он помрачнел, словно тяготившее его воспоминание больно кольнуло где-то между ребер. Затем, и это было ещё более странно, его глаза наполнились тоской и раскаянием. Он весь чуть сгорбился и походил сейчас больше на человека, убитого горем. Потерявшего что-то, или вернее кого-то, очень важного. Барри опешил. Он впервые видел этого, всегда такого сильного мужчину в подобном состоянии. И все это было реакцией на его, Аллена, слова? Или... даже на его присутствие? Словно он одним лишь своим видом напоминал профессору о каком-то ужасном происшествии. Но прошло несколько мгновений, Харрисон вновь принял свой привычный холодный и чуть отстраненный вид. Будто ничего, что открылось юноше, никогда и не было. Хотя все же теперь было проще разглядеть на всей этой маске безразличия усталость, залегшую глубокими тенями под глазами гостя. И Барри уверился в том, что тот скрывает какой-то страшный секрет, который, словно паразит, уничтожает его изнутри. Вновь волнами начало накатывать чувство беспомощности. Перед ним был одиночка, не сломленный, но изрядно потрепанный судьбой. «Степной волк», - невольно подумалось ему. Как это ужасно - видеть скрываемые терзания человека, но не иметь при этом возможности помочь ему. В особенности тяжело, когда это случается с кем-то очень близким. Аллен сжимает кулаки до белеющих костяшек. Как же он чертовски устал от того, что ему всё время нужно куда-то бежать, что он должен защищать целый город, который, даже будучи таким огромным, не может постоять за себя. Обычно ему нравилось то, чем он занимается. Но не в такие моменты как сейчас. Сейчас ему хотелось просто остановиться. Перестать бояться очередного происшествия, угрожающего жизни его друзей или ему самому. Перестать ждать подвоха от человека, значащего для него все. Которого он однажды уже потерял, а теперь обрел вновь. Ему нестерпимо хотелось остановить время и просто обнять Уэллса. Прижать его к себе, скрыть, спрятать от его темного прошлого. Грудной клеткой чувствовать, как бьется его сердце. Ощущать исходящий от него жар, тяжесть его рук на своих плечах. И чтобы щеки касался прохладный ветерок его дыхания. Ему хотелось этого так сильно, что он готов был уже лезть на стену. В особенности от осознания невозможности осуществления этих желаний. Единственное, что ему позволено - смотреть. И он с силой закусывает губу, пытаясь сдержать стон отчаяния и разочарования, рвущийся наружу. Что же с ним делал Харрисон - просто уму непостижимо. Голос мужчины был низким, рокочущим, разбегающимся приятными мурашками вдоль позвоночника. -Это, безусловно, очень личное. Но все же что-то мне подсказывает, что ты скрываешь от меня самое интересное. Я ведь прав? -А как насчет тебя? - Харрисон вскинул бровь и насторожился. - Ведь у тебя тоже есть что умалчивать, не так ли? Почему бы сначала тебе не раскрыть свои карты? -Туше. - Губы профессора украсила довольная улыбка. - А вы хитрец, мистер Аллен. Спидстеру захотелось пошутить о том, что у него был хороший учитель, но затем это показалось до крайности неуместным. Откуда-то издалека доносились голоса Кейтлин и Циско, кажется, они о чём-то увлеченно спорили. Мужчина тем временем решил вернуться к прерванному занятию. А потому между ними воцарилось молчание, прерываемое лишь бесконечным нашептыванием работающего процессора. Атмосфера вокруг них утратила свой угнетающих колорит, напряжение постепенно спадало. И Барри даже удалось немного расслабиться. В конце концов, до момента, как Уэллс навсегда его покинет, вернувшись в свой мир, ещё было какое-то время. -Знаешь, я на самом деле хочу узнать тебя лучше... Хочу попытаться понять тебя. - уже чуть тише добавил спидстер. Харрисон отвлекся от чтения и взглянул на Аллена. Тот сидел, чуть покачиваясь на стуле и разглядывая свои собственные руки. Словно говорил это скорее для себя, нежели надеясь, что мужчина обратит на него внимание. -Для чего это тебе? -Не хочу ошибаться на твой счет. Снова. - искренне ответил он. Уэллс сглотнул. Только этого не хватало. Нужно сейчас же вразумить мальчишку, оттолкнуть, поставить на место. Но почему-то он не мог этого сделать, а сердце саднило от горечи и смирения, которыми была пропитана последняя фраза. Харрисон ругал сам себя: ужасно глупо - взять да и проглядеть момент, когда этот юнец подберется так близко. Старая броня уже определенно давала брешь. Столько всего произошло, что он не заметил, как потерял концентрацию. А Барри никогда не был глупцом, он всегда такой предельно чуткий и внимательный. Потому даже не мудрено, что ему удалось догадаться, что вся эта грубость и эгоистичность были напускными. Теперь с ним нужно держать ухо востро. Едва почувствовав слабину, он ведь пойдёт напролом, словно маленький таран. И не успокоится, пока не доберется до правды, которую никто, и в особенности Аллен, не должен был узнать. -Я - не он, Барри. Ты это понимаешь? - голос Уэллса звучал неожиданно мягко и вкрадчиво. Обойдя стол, он присел на его край. Теперь между ними были какие-то жалкие полметра. Всего лишь протяни руку, и сможешь дотронуться. Близость кружила голову, дурманила, опьяняла. И была столь сладка, сколь запретна. -Понимаю. Но он разрушил мою жизнь, жизни всех нас. Последствия такого не забываются в одночасье. -Знаю. И также знаю, что не могу заставить тебя доверять мне. Но хочу сразу прояснить кое-что. Если ты считаешь, что я буду лучше, чем Уэллс из твоего мира, то ты сильно заблуждаешься. В моём прошлом были вещи, за которые я никогда не смогу себя простить и о которых тебе лучше не знать. -Меня это не пугает, - быстро ответил спидстер, словно боялся, что мужчина вдруг исчезнет. -Ты будешь разочарован во мне. -Думаю, не стоит загадывать наперед. Мы никогда этого не узнаем, если ты будешь молчать. Возможно, всё не так плохо, как тебе кажется. На мою долю выпало уже столько ужасов, что оттолкнуть чем-то меня трудно. - Профессор, не выдержав, разорвал зрительный контакт. Слова юноши впивались раскаленными иглами прямо в сердце. - Хочу, чтобы ты запомнил: я буду ждать тебя столько, сколько потребуется В такие моменты как сейчас, душа Харрисона более всего походила на никогда не знавший покоя, полный непроглядной тьмы и глубочайших впадин безбрежный океан. Неизвестно сколько смертоносных подводных чудищ скрывается там. Но несмотря на это, ты продолжаешь упрямо погружаться всё глубже и глубже, пока стихия не захлестнет тебя с головой. Барри думал о сказанных им словах. Из-за многих обстоятельств у него не было возможности должным образом построить их отношения с Уэллсом этого мира, но сейчас ему представился шанс сказать мужчине всё, что он хотел. И его он не намерен был упустить. Невольно возвращаясь к мыслям о тех, кого они потеряли, Аллену вдруг подумалось, что возможно там, в другом мире, у его двойника было что-то с профессором. Такая прочная связь и взаимопонимание не могут возникнуть между двумя незнакомцами. И если у самого спидстера было общее прошлое с Тоуном, то вполне вероятно, что и Харрисон был знаком с ним. Эта теория подкреплялась и тем, что произошло ранее сегодня днем, когда во взгляде профессора, направленного на юношу, читались непонятно по какой причине возникнувшие грусть и сожаление. Если предположить, что у Барри с Земли-2 были какие-то отношения с Уэллсом, например, окончившиеся не очень хорошо, то это бы многое объясняло. Хотя всё равно оставалось загадкой, что для профессора скрывалось за фразой о создателе, и почему она вызвала у него такую бурную реакцию. Тогда выходит что единственным соперником спидстера за сердце Харрисона является он же сам, но из другой Вселенной? Что ж, это одновременно и смешно, и грустно. Но не стоит переживать заранее. Ведь Аллену до сих пор неизвестна степень их близости. Может быть они просто друзья. Или, например, коллеги. Зная свою одержимость наукой, юноша был уверен, что эта страсть не обошла и его двойника. А возможно... По телу Барри прокатилась волна жара, расцветая на щеках нежным румянцем и отзываясь тяжестью где-то ниже последней пуговицы пиджака. Он поспешил ретироваться из помещения, пока не был уличен в постыдных мыслях и подвергнут допросу. Хотя это и не укрылось от внимания мужчины, он лишь удивленно вскинул бровь и промолчал. Ноги сами привели его в небольшую кухню. Назвать эту комнатушку с кофе-машиной, шкафом с посудой и холодильником крепостью уединения было нельзя - от основной залы её отделяла лишь стеклянная перегородка. Но, всё же оказавшись от Уэллса на расстоянии, которое нельзя преодолеть в один шаг, ему стало немного спокойней. И наливая горячий напиток в кружку, он смог продолжить мысль, на которой остановился. Он развивал её неторопливо, вдумчиво, словно пытался насладиться единственной конфеткой, полученной на Рождество. Возможно... они были возлюбленными. Аллен попробовал это слово на вкус, медленно перекатывая на языке, и зажмурился. Перед глазами стали появляться различные картинки, одна другой краше. Так волнительно было представлять, что Уэллс в своём параллельном мире видел сходящего с ума от желания Барри. И сам являлся тому причиной. Что он дарил ему ласки, о которых спидстер мог лишь тайно мечтать в присутствии такого холодного и недостижимого Эобарда. Что его двойник таял под чувственными прикосновениями раскрасневшихся от поцелуев губ мужчины, терялся в его расширившихся от возбуждения зрачках. Мог запускать пальцы в эти растрепанные черные кудри, притягивая любовника ближе, стремясь раствориться в нём. И что его доппельгангер слышал, как Харрисон стонал его имя в то время, как их обоих накрывала волна удовольствия. -Барри. Спидстер с перепугу шарахнулся от мужчины, только что так удачно дополнившего представляемую ранее картину. -О чём задумался? - лицо мужчины украсила загадочная улыбка, а в глазах игриво заплясали искорки. -Кофе? - хриплым голосом попытался сменить тему юноша. Сердце всё ещё гулко стучало в ушах, а дыхание никак не хотело восстанавливаться. На секунду закрыв глаза, он сделал пару глубоких вдохов, но это не сильно помогло. Держа в руках чашку и протягивая её Уэллсу, он заметил, как дрожат его руки. Это же не укрылось и от профессора. -Да, спасибо. - Он всё так же внимательно разглядывал Аллена, а тот не знал, куда спрятать взгляд. - Мне кажется, или ты хочешь меня о чём-то спросить? Сначала смутившись, юноша всё же решился задать свой вопрос, хотя и стал подходить к щекотливой теме издалека. -На Земле-2 есть все те же люди, что и в моём мире? -Если только злой рок не настиг их до сегодняшнего дня. И я сейчас не имею в виду пандемию, олицетворяемую Зумом. -Хм... Значит, исходя из этого предположения, и я там есть? В смысле, мой двойник. -Безусловно. - Уэллс заинтригованно прищурился. - Что именно тебя интересует на его счет? -Просто хотелось бы знать, оказался ли он бо́льшим счастливчиком, чем я. Не могу перестать думать обо всём этом. Жива ли его мама. На свободе ли его отец. Знаком ли он с тобой и являетесь ли вы... друзьями. - В последний момент юноша всё же стушевался, и конец фразы практически потонул в отпитом кофе. Но Харрисон всё же его расслышал и как-то грустно улыбнулся. -Вся эта информация тебе ни к чему, не стоит забивать ей свою голову. Ты находишься в этом мире, здесь и сейчас. Не стоит рассуждать о том, что могло бы быть. Просто сделай всё возможное, чтобы ситуация, в которой ты находишься, максимально отвечала твоим желаниям. - Голос профессора был низкий, каким он всегда обращался только к Барри, заставляя того чувствовать вибрацию каждого слова в своей грудной клетке. Желаниям. Аллен прерывисто вздохнул. Голова кружилась от всей этой информации, и катастрофически не хватало воздуха. И как этому невозможному мужчине всегда так легко удается выбить его из колеи. Ему сейчас необходимо взять себя в руки. Или, скорей, чтобы Уэллс взял его в руки? Просто взял? Так. Стоп. Всё это заходит слишком далеко. Давай, соберись, Барри. Тебе ещё предстоит работать бок о бок с профессором, и если тебя будет так вести каждый раз, как вы окажетесь рядом, то это определенно ничем хорошим не кончится. Повинуясь внезапному порыву, Барри спросил: -Скажи, Харрисон... тебе доводилось лишаться близких людей? - его взгляд стал серьезным. Он одновременно и боялся узнать ответ, и хотел этого. Никому не пожелаешь пережить гибель важного человека. Но всё же мысль о том, что там, в его Вселенной, профессора ждал кто-то значимый и, возможно, даже любимый, отчего-то неприятно стягивала сердце. -Да. -Это было по вине Зума? Поэтому ты хочешь остановить его? -Можно и так сказать. При упоминании их общего противника, глаза мужчины словно затянула дымка воспоминаний. Между ними воцарилось молчание, Барри не хотел отрывать его от раздумий. По лицу Уэллса рябью пробежало сожаление, смешанное с презрением, возможно даже к самому себе. Он не весело усмехнулся и покачал головой. -Однажды из-за Зума я уже потерял самого дорогого для меня человека. - мужчина уверенно посмотрел на Аллена, словно хотел быть уверен в том, что тот услышит, поймет его слова. - И я не допущу, чтобы это повторилось вновь. Поэтому я здесь. Спидстер на мгновение забыл, как дышать. Он чувствовал, что этот момент очень важен. Словно именно он определит их дальнейшие отношения и то, какой путь развития им предстоит. Сказанное Уэллсом было и обещанием, и одновременно с этим немой исповедью. Теперь юноша должен был решить: принять его или нет. И он сделал свой выбор. -Я...Мы остановим его. Обещаю тебе. Ты мне веришь? Губы Харрисона украсила самая нежная и искренняя улыбка из всех, что когда-либо доводилось видеть юноше. -Конечно, Барри. Я верю. В жизни каждого человека наступает момент, когда он теряет кого-то из близких. Настоящим испытанием становится то, что ты предпринимаешь, когда это случается. По воле судьбы им обоим пришлось расстаться с теми, кого они любили. Но они нашли друг друга. И теперь могут быть сильнее вместе.