One Direction — If I Could Fly
Цифры на табло сменялись одни за другими. Люди вопросительно поднимали голову на них, пытались что-то разглядеть, а потом снова возвращались к своим делам. Кто-то читал книгу, кто-то слушал музыку, кто-то смотрел в экран мобильного телефона, а кто-то просто оглядывался по сторонам, пытаясь занять себя разглядыванием лиц. Суета в зале ожидания никогда не прекращается. Одни прилетают, другие улетают. Здесь всегда кто-то есть. А когда сидишь там часами, люди вокруг сменяют друг друга, ты даже не успеваешь запомнить их лица. Тебе просто не нужно это делать. Ты пытаешь не замечать всех, кто тебя окружает. Ты просто хочешь побыстрее вернуться туда, где тебя ждут. Минуты тянутся невыносимо долго, часы кажутся вечностью, а ты продолжаешь ждать. Думаешь о том, что скажешь, когда вернёшься, о том, что сделаешь в первую очередь, о том, кто ждёт тебя там. Вспоминаешь его глаза, улыбку, голос. Так стараешься ничего не упустить, ведь перед отъездом ты так пристально смотрел на него, запоминая каждый миллиметр его лица, каждую родинку, каждую морщинку вокруг глаз, которые появляются, когда он улыбается. Пытаешь вспомнить его запах, такой приятный, такой родной. И кажется, что ты чувствуешь его прямо сейчас, озираешься по сторонам в надежде, но его нет. Неполадки с погодой рушили все планы. Самолёт задержали на восемь часов. Некоторые решили потратить время с пользой и прогуляться по вечернему городу. Остальные же предпочли остаться в аэропорту на случай, если самолёт прибудет раньше. Измотанные люди толпились возле ленты выдачи багажа, некоторые уже занимали места в зале ожидания. Кто-то просто решил отдохнуть и уже собирался на посадку своего рейса, а кто-то пытался не думать о восьми часах впереди. На одном из сидений, почти в углу зала ожидания, сидел парень и вертел в руках сотовый телефон. Взгляд был направлен куда-то и в никуда одновременно. Он, нахмурившись, думал о чём-то своём, казалось, очень важном. В его голове вертелись сотни шестерёнок, перебирая различные варианты развития событий. Со стороны он был похож на обычного пассажира, если не знать, кто он такой. Каштановые волосы, наверное довольно длинные, сейчас были собраны на затылке, футболка изрядно измята, скорее всего летит с пересадкой и в первом самолёте удалось поспать, обтягивающие штаны, разорванные на коленях, идеально сидели по фигуре. Свободной рукой он подпирал подбородок, пальцами касаясь губ, будто заставляя себя молчать, сдерживать слова, которые так упорно рвутся наружу. Цифровые часы на информационном табло показывают почти полночь. В зале ожидания те немногие, кому нужно на этот злосчастный опаздывающий самолёт. Маленькая кучка людей, которые разбрелись по залу кто куда. Ведь так проще: сидеть в разных концах огромного помещения и не обращать внимая на других. Находиться в своём личном мире, выходить из него только тогда, когда женский голос объявлял что-то по громкой связи, в надежде услышать, что долгожданный рейс наконец-то прибыл, и можно пройти на посадку. Люди постепенно занимали свободные места, суматоха сходила на нет, с каждой секундой становилось всё тише. Изредка раздавались покашливания, ёрзания на ужасно неудобных сиденьях. Вокруг воцарилось спокойствие, оно буквально летало в воздухе, и его можно было практически увидеть, почувствовать, схватиться за него. Телефон в руках парня безнадёжно молчал, а он продолжал нервно вертеть его длинными пальцами. Он ни на секунду не отрывал взгляд от воображаемого предмета перед ним. Что бы то ни было, это было очень важным для него, если он так упорно смотрел на это. В какой-то момент он закрыл глаза и глубоко вдохнул, после чего снова открыл изумрудные глаза и огляделся, но потом с досадой вернул свой взгляд к воображаемому предмету. Ещё несколько минут он сидел в одном положении и неугомонно перебирал пальцами свой гаджет. Слишком глубоко погрузившись в свои мысли, он не уследил за сотовым, и тот легко выскочил из его руки и упал на кафельный пол. Звук приземления эхом разнёсся по полупустому помещению и мгновенно привлёк внимание почти всех присутствующих. Парень вздрогнул и вернулся в реальность, не совсем понимая, что произошло. Юноша потёр переносицу и лоб, будто после долгого сна, поднял с пола телефон и, разблокировав его, взглянул на экран. Перед его глазами оказались открытые сообщения. "Самолёт задерживают на 8 часов, я в аэропорту, прости", — последнее, что он отправил. Ответа так и не последовало, что ужасно огорчало. Он с досадой листал переписку, выискивая что-то важное, понятное лишь ему одному. Какие-нибудь знаки, слова, фразы, фото. Но ничего необычного. Он листал сообщения снова и снова, вчитываясь в каждую букву. Порой казалось, что у него начинается паранойя. Но он всего лишь пытался понять что-то. Внезапно он нажал кнопку блокировки, экран погас, а парень откинулся назад, тяжело вздыхая. После недолгих раздумий он вновь разблокировал телефон и набрал номер. — Прости, что так долго. — Ты не виноват, самолёт задерживается. — Если бы я мог летать... — Но ты не можешь... — Почему мы должны прятаться? — Ты сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос. — Да. Знаю. Но почему бы не послать всё куда подальше? — Мы не можем. — Ты не хочешь? — Конечно, хочу. Ты ведь знаешь... — Я уже начинаю сомневаться... — Не начинай, прошу... — Прости... Ладно, я напишу, когда сяду в самолёт. — Хорошо, пока. Снова закончили разговор на этой ужасной ноте. И так последние несколько месяцев. Раньше каждый думал, что поступает правильно, но сомнения берут верх. С каждым днём становится всё сложней скрывать свои чувства. Особенно в разлуке. Первые выходные, которые решили провести вместе, теперь стали на восемь часов короче. А он пытался уцепиться за каждую минуту, проведённую рядом с ним, чтобы не забыть это чувство потом. Парень всё чаще стал поглядывать на часы, отображающиеся на высоко висящем табло рейсов. Иногда ему казалось, что они остановились: на столько медленно тянулось время. Он слонялся по аэропорту в попытках не думать о чем-либо. Пытался освободить голову, потому что знал, что часто сам себя накручивает. А это ни к чему хорошему, в конечно счёте, не приведёт. Несколько раз потратил деньги на вредные сладости из автомата. Всё оставшееся время до вылета поглядывал на телефон, ожидая звонка или сообщения. Но каждый раз с разочарованием убирал устройство обратно в карман. И так до самого начала посадки. "Я в самолёте. Через несколько часов приземлимся. Возьму такси и приеду в наше место. Жди там", — отправил он и, по просьбе стюардессы, выключил телефон. Долгий томительный перелёт кажется ещё более долгим, когда ты так торопишься встретиться с родным тебе человеком. Но до этой встречи ещё нужно добраться. Почти три часа на самолёте, потом ещё минут сорок на такси до места назначения. Он никогда не понимал, почему он делает всё это ради него. Чем он так его зацепил. Что происходит между ними. Как можно назвать эти отношения. Каждый раз одни и те же вопросы, на которые он ищет ответы уже пять лет, но не находит. За бортом были видны только сигнальные огни на крыльях самолёта. Даже огни ночных городов скрылись за густыми облаками. Почти все в салоне авиалайнера спали сном младенцев. Никто даже глазом не повёл, когда молоденький стюард уронил разнос с бокалами, и те с грохотом упали на пал, благо, что не разбились. Парень пытался вглядеться в темноту за бортом, но мог видеть только собственное отражение на стекле миниатюрного иллюминатора. Первые два года такие встречи вселяли в него страх и волнение, а после эти эмоции переросли в негодование, возмущение, расстройство, иногда злость. Так сильно хотелось прекратить всё это. Хотелось прокричать всем о своих чувствах. Но он не мог подвести его. Нужно было решить всё вместе. Именно это у них и не получалось. Только ссоры и скандалы. Почти всегда. Сколько раз он зарекался не ехать на другой конец света ради такой встречи. И столько же раз он ехал и встречался, не зная, как прекратить это. Боялся расстроить его, боялся, что сам не выдержит такого конца, боялся, что это отразится на всех остальных. Даже спустя почти три часа он продолжать думать о том, что делать дальше, как поступить, чтобы не испортить отношения. Над этим решением он бился уже очень давно, но до сих пор не мог определиться. Боялся или всего лишь не хотел заканчивать это всё как-либо, он не знал этого. Каждый раз просто откладывал на потом. В планах было отложить это ещё на несколько дней, а потом вернуться к размышлениям. Сейчас он слишком устал, чтобы думать. Хотелось просто провести время в своё удовольствие. Но иногда всё-таки ловил себя на мысли, что вот-вот сорвётся. Расскажет кому-нибудь или просто уйдёт. Чего он искренне не хотел делать. Несколько лет всячески пытался уговорить признаться, но ничего не выходило. А сегодняшний разговор по телефону... В его голосе парень снова слышал нотки горечи и сожаления. Возможно, он боялся признаться, боялся, что скажут люди, родители, друзья. Но это ведь не имело никакого значения, когда они рядом. Так почему это важно тогда, когда кто-то их окружает, они ведь всё равно вместе. Парень вдавился в самолётное кресло, путаясь в собственных мыслях и непонимании. Даже мужчина, сидевший рядом, не выдернул его в реальность, случайно толкнул локтем. Извинения мужчины также не были услышаны. Вырваться из собственного сознания ему помогла только стюардесса, объявившая о посадке. Пристегнув ремень, он оглядел салон самолёта, наблюдая за проснувшимися пассажирами первого класса. Все, как один, монотонно совершали одинаковые действия, даже не замечая этого. В очередной раз он вспомнил о предстоящем пути, который он проведёт в каком-нибудь затхлом такси, слушая болтовню водителя или нудное радио, где давно не крутят ничего стоящего. Настроение, и без того испорченное, опустилось до нуля. До той точки, с которой всегда начинаются все ссоры. Успокаивало только то, что будет шанс привести себя в порядок в такси. Хотя эта перспектива казалась очень призрачной. Иначе говоря, парень выходил из салона самолёта, не имея ни малейшего понятия, как пройдёт сегодняшняя встреча. Опустив голову он шёл по течению толпы народа, движущейся к выходу, а точнее входу в здание аэропорта, через который можно было попасть на главную стоянку. В руке он нёс небольшую кожаную тёмно-коричневую сумку с вещами на один уик-энд. Ничего лишнего, только одежда и запасная пара обуви. В кармане нащупал бумажник, который понадобится, чтобы заплатить за такси. Всегда боялся, что в такой толпе, кто-нибудь может его украсть. Стараясь не смотреть никому в глаза, медленно, но верно продвигался к заветной цели. Оказавшись в здании аэропорта, глазами нашёл выход и направился прямиком к нему. За большой стеклянной дверью виднелись фары автомобилей на стоянке. Проталкиваясь сквозь людей в центре большого зала, он вдруг почувствовал тепло на своей руке. Такое знакомое прикосновение остановило его. Он обернулся и увидел синие глаза, смотрящие прямо на него, и милую улыбку одними уголками губ. Обладатель улыбки потянул его к себе. Его лицо находилось в паре сантиметров. — Все смотрят. — Я знаю. — Пойдут слухи. — Я знаю. — У нас будут проблемы. — Это я тоже знаю. Они молча стояли и смотрели друг другу в глаза. Зеленоглазый отпустил сумку, а та томно упала на пол рядом с его ногой. Казалось, мир вокруг них замер, существовали только они, только здесь и только сейчас, всё остальное было не важно. Голубоглазый нежно потянул парня за шею к себе, касаясь своими губами его. Так легко и неуловимо, будто всё это был лишь сон. Такой мимолётный немного влажный поцелуй был роднее всего на свете. С самых первых дней их знакомства. Они стояли в тишине, соприкоснувшись лбами, пока один из них не прервал это молчание. — Спасибо. — За что? — За то, что встретил меня. — Спасибо, что прилетел.If I could fly, I'd be coming right back home to you. I think I might give up everything, Just ask me to.