Новый год

Новый год. Снежные хлопья не спеша летят к земле, а иногда падают на весёлые лица людей, которые спешили домой, отметить этот праздник в кругу семьи. В Центральном штабе тоже решили устроить празднование для военных, которые мечтали в одиночестве припасть губами к горлышку шампанского и отчитывать бой курантов. Эдварда Элрика, самого юного государственного алхимика, пригласил прийти на празднование полковник Рой Мустанг – Огненный алхимик и по совместительству – начальник парня. В отеле делать было нечего, поезда решили возобновить свою работу только после всеобщей пьянки, поэтому, он, недолго думая, согласился. Альфонс, младший брат Элрика, отказался идти и, пожелав брату хорошо отдохнуть, остался дожидаться Эда в отеле. Сейчас празднование было в самом разгаре. По штабу ходили полу трезвые военные. За праздничным столом, возле блондина, приземлился полковник. Тяжело вздыхая и наполняя свой бокал прозрачной газированной жидкостью. - Будешь, Стальной? – он протянул бутылку явно скучающему парню. - Я несовершеннолетний, - начал отнекиваться юноша. - Когда-то ведь все ровно попробуешь, - отставив бутылку, ответил парню Мустанг, опустошая свой бокал. В такой воодушевлённой атмосфере прошёл ещё час. Запах алкоголя витал в воздухе, не давая так нужному для дыхания кислороду попасть в лёгкие. Стальной алхимик, не поменяв позы, сидел и прикрывал нос рукой, жалея, что пришёл. Все его знакомые и коллеги уже достаточно набрались. Одна только Риза и Ческа сохраняли трезвость. Среди мужчин только Рой оставался приблизительно трезвым. Хавок сидел возле Бреды и напевал: - Ты можешь выпить спиртное, но ему тебя не выпить, - Хайманс лишь кивал в знак согласия. - Черт, от этого запаха спирта уже не возможно нормально вздохнуть, - начал рассуждать блондин. Он окинул всех присутствующих оценивающим взглядом. – От одного их вида мутит… - парень пошатнулся назад, падая. Сильные руки не позволили соприкоснуться с полом. «- Эд!», «- Эдвард-кун!», «- Стальной!», - последнее, что услышал алхимик, перед тем, как окунуться в забытьё. Полковник, подхватит юношу на руки, пошёл с ним в свой кабинет. Уложив парня на диван, Рой, обогнув свой стол, подошёл к окну и открыл его. Прохладный, морозный ветер очистил голову от посторонних мыслей. Огненный подошёл к Эдварду и присел на диван напротив него. Откинув голову на спинку дивана, алхимик стал вспоминать, сколько он уже пережил с этим мелким наваждением. Сколько раз ему приходилось ремонтировать дверь от горе-подчинённого. И сколько раз он наслаждался тем, как самый юный государственный алхимик вспыхивал от любых слов ассоциирующихся с его ростом в его же адрес. Улыбнувшись своим мыслям, он поднял голову и посмотрел на своего подчинённого. Тот всё также мирно лежал с закрытыми глазами. Золотистые волосы, зачастую собранные в тугую косу, сейчас были заплетены в низкий хвостик, и несколько непослушных прядей упало на лицо. Рой подошёл и аккуратно, чтобы не разбудить Элрика, убрал пряди с лица. Несколько секунд он пристально вглядывался в лицо подопечного, не имея возможности оторваться. Поддавшись какому-то внезапному порыву, которым Мустанг не привык доверь, он накрыл губы юноши своими. Резко он почувствовал, как руки юноши упёрлись ему в грудь. Огненный отстранился, а Элрик сидел и с удивление смотрел на начальника. - Вы что творите? – с возмущением и волнением в голосе спросил юноша. - Я? Ничего. А ты, видимо, и правда, ещё мал, чтобы пить, - усмехнулся Рой. Алхимик, тем временем огляделся, пытаясь понять, куда он попал. – Ты в моём кабинете, если что. - А почему вы не вернулись к остальным? - За тебя волновался, - честно признался Мустанг. - Я не маленький ребёнок, чтобы за меня волноваться, - совсем не обижаясь, ответил блондин. Ему было даже немного приятно, что начальник переживает за него. Мустанг лишь хмыкнул, поднимаясь, и садясь на диван рядом с Эдом. - Я такого не говорил. Кстати, а почему Альфонс не пришёл? - Он пожелал мне провести хорошо время, и остался в отеле, - пожимая плечами, ответил Элрик. - Ясно, - Огненный алхимик притянул к себе парня, заключая его в объятьях, отчего на лице второго появился лёгкий румянец. Полковник опустил подбородок на золотистую макушку и спокойно, глубоко вздохнул. Ночь обещала быть длинной.