Навеки плечом к плечу

- Я счастлив, что ты нашла возможность вернуться из Валинора, Галадриэль, но я не нуждаюсь в твоем мнении. Трандуил сидел во главе длинного стола в конференц-зале своего нью-йоркского офиса, вертя в пальцах золотую ручку. Очередная встреча с Галадриэль, которая вернулась в Средиземье несколько веков назад и с тех пор почти не покидала Лориена, не наполняла его воодушевлением. Не говоря уж о том, что Средиземья, как такового, давно уже не существовало, и даже название было давно утрачено. Несколько тысячелетий назад, когда лорды Лориена и Ривенделла решили безвозвратно уйти на Запад, эльфы, оставшиеся верными Средиземью, единодушно приняли решение перейти под его правление. Это обеспечило выживание и сохранность эльфийского наследия. С веками, изменившими мир до неузнаваемости, эльфы стали изгоями, малочисленной, скрытой расой и... единственной, которая радела за сохранение природного богатства, в то время как люди принялись за вакханальное освоение природных ресурсов и создание технологий, зачастую катастрофичных для планеты. Эльфы вынуждены были принимать меры, порой насильственные, и это привело к преследованию - до такой степени, что даже оставшиеся эльфийские поселения оказались под угрозой уничтожения. Тогда перед Трандуилом встала проблема принятия решения. - Ты все так же упрям, Лесной Король, - молвила Галадриэль, сдержанно улыбаясь. – Но я, как и прежде, считаю: пришло время вновь раскрыть объятия младшим детям Эру Илуватара. - Такая возможность у тебя есть. - Трандуил осторожно положил паркер на стол. - Я не отнимаю у тебя права налаживать контакты с людьми и распоряжаться Лориеном по своему усмотрению, но не проси меня снять магический заслон с Ривенделла. Он мне дорог. – Трандуил на миг прикрыл глаза, вызывая в памяти залитые солнцем террасы в окружении падающих по уступам вод бесчисленных речушек. И продолжил: – И я не собираюсь подвергать земли моего друга угрозе расхищения. И уничтожения, - добавил он после небольшой паузы, встретившись тяжелым взглядом с Галадриэль. Владычица первой отвела глаза, встала и подошла к окну, занимавшему всю стену. Трандуил тоже перевел взгляд. Взору открылись зеленые кроны деревьев обширного Центрального парка. Где-то за ними лежал пруд, отражавший, словно зеркало, яркий свет солнца. - Ты помнишь Ривенделл, каким он был во времена правления Элронда, Аран? – вновь начала Галадриэль, и Трандуил досадливо повел головой, понимая, куда клонит Владычица. - Имладрис был светлым местом. «Последний приют» - называли его в Средиземье, открытый для всех дружественных народов… Ныне об этом месте ходят дурные слухи: про скалы, скользкие от ила, принесённого реками. Про лабиринты, не имеющие выхода, и ущелья, обрушивающиеся камнепадом и неизменно грозящие смертью. И это правда – там гибнут люди. Невинные люди, Трандуил. - Да, гибнут, - безразлично откликнулся он. – Гибли тогда, гибнут сейчас и будут гибнуть потом. Эти земли - легализованная частная собственность, но люди стремятся пересечь ее границы с упорством парнокопытных. - А между тем, «пояс Мелиан» ограничивался опутывающими чарами. - Во времена существования «пояса Мелиан» не было спутников, способных делать картографическую съемку, и наземных приборов, сканирующих земную поверхность. Простые опутывающие чары и заклинания при таких технологиях не действуют. Что ты знаешь о современном человеке, Галадриэль? И, поскольку ответа не последовало, продолжил: - Я так и знал, что ничего. Вот уже три сотни лет ты безмятежно живешь в Лориене, пребывая в уверенности, что люди остались прежними. Но мир меняется с невероятной скоростью. Люди торопятся жить и зациклены на открытиях. Два из десяти, заплутавших в лабиринте, но сумевших найти путь обратно, пойдут туда снова. Страх перед неизвестным их не останавливает. Люди больше не верят в магию, подчиняя все законам физики. Их может остановить лишь страх смерти. Готовых рискнуть не так уж много, и я спокойно пожертвую жизнями нескольких смертных, чтобы снизить процент желающих проникнуть в мои земли… - И так как Галадриэль молчала, добавил: - Так же, как ни один человек не сумеет пройти глубоко в мой лес, и не каждый сунется к Эребору, славящемуся своими осыпающимися склонами. И именно таким образом я сохранил для тебя Лориен, который стараниями людей давно был бы разграблен и вырублен, - припечатал он, отчего Галадриэль вздрогнула и открыла рот для ответа, но в следующий момент они оба обернулись на грохот распахнувшейся двери. - Я вижу, ты до сих пор считаешь себя самой важной персоной на планете, раз смеешь выдергивать меня с совещания на другом конце света! С выражением лица, не обещавшем ничего приятного, Торин прошествовал внутрь и, коротко кивнув Галадриэль, направил убийственный взгляд на Трандуила. Окинув взором недовольного «гнома» и застывшего на своем месте нынешнего Короля эльфов, Владычица прошествовала к выходу. - Я верю, ты не ошибаешься в своих суждениях, Аран, - молвила она напоследок. - Я в этом уверен как никогда прежде, - ровным голосом отозвался Трандуил. Однако стоило двери закрыться, как он устремил на Торина недовольный взгляд. - Я восхищаюсь, с каким упорством ты продолжаешь ставить мне в вину всякие мелочи и закрываешь глаза на очевидное, - сказал он, с трудом сдерживаясь. - Но не смей врываться ко мне в кабинет и вести себя подобным образом перед моими посетителями! - Очевидное? – с угрозой переспросил Торин, остановившись перед креслом эльфа. Сложив на груди руки, он буравил его взглядом с высоты своего немалого роста. – И что же это? Трандуил сощурил глаза, и крылья его тонкого носа явственно затрепетали. - Что до сих пор ты в своих действиях руководствуешься лишь собственными желаниями, и… - Настроение Трандуила резко изменилось. Он подался вперед и медленно встал, скользнув руками по бедрам Торина, а затем вверх, под пиджак, вызывая легкую дрожь, – я жду благодарности. За то, что ты до сих пор здесь, - прошипел он ему зло в губы, - и за твой рост… Торин отреагировал мгновенно – схватив Трандуила за талию, он усадил его на стол. Бумаги, лежавшие на столе, взметнулись, словно опавшие листья. - Снова? Ты снова попрекаешь меня этим, эльф?! – зарычал он, дернув того за пояс, отчего их бедра плотно соприкоснулись. Оба судорожно вздохнули. - Попрекаю? – Трандуил подался бедрами вверх, потершись о пах Торина. – Напоминаю, что… Слова потонули в страстном и болезненном поцелуе, когда Торин притянул его к себе за затылок. Он всегда целовал его так – жадно и глубоко, причиняя боль и вместе с тем даря какое-то невозможное, мучительное наслаждение. Трандуилу нравилась агрессия, с которой Торин заявлял на него свои права - будто эльфийский король был его собственностью. И он часто провоцировал его на подобные действия. - … ты сам пришел ко мне тогда, перед битвой, - едко продолжил Трандуил, когда Торин перестал насиловать его губы, сместившись на беззащитную шею. – Хотел меня… ммм… не меньше, чем я тебя. - Да, - Торин снова схватил его за затылок, прижавшись к губам. – Как сейчас, - прикусив и без того истерзанную губу, - с той лишь разницей, что теперь Я деру тебя, а не наоборот! Продолжая жалить зубами нежную кожу, Торин поставил колено на стол и забрался на него полностью. И плевать, что подошва туфли Трандуила, ногу которого Торин закинул себе на плечо, марала благородную ткань дорогущего костюма, и… - Мы на столе в конференц-зале, - закончил эльф его мысль, позволяя Торину оголять свою грудь, в то время как сам лихорадочно сдергивал с его рук пиджак, целуя шею. На самом деле, оба знали, что никто не войдет в комнату, где находится король, пока он не даст на то своего позволения. Никто, кроме… - Что здесь происходит? Торин замер, а Трандуил, выдохнув, разочарованно повалился на стол, опуская ноги. - Я спрашиваю, что здесь происходит?! В следующий миг Торина стащили со стола, и он оказался под прицелом пылающего яростью взгляда королевского наследника. - Какого дьявола ты позволяешь ему входить без разрешения? – прорычал Торин, обращаясь к Трандуилу. Эльф поднял руку, закрывая локтем лицо, и с досадой прикусил запястье. Торин выругался и принялся поправлять на себе одежду. Закончив, он метнул еще один разгневанный взгляд на принца, оттолкнул его и мрачно произнес, склонившись над Трандуилом: - Мы не договорили, эльф. Буду ждать у меня. Сегодня. – И, предупредив попытку королевского сына вновь к нему приблизиться, оставил на лилейной шее еще один болезненный засос. - Твоя шея, отец… - Леголас едва не дрожал от гнева, осматривая покрытую краснеющими засосами кожу. Торин ушел, а Трандуил все также лежал на столе, глядя в потолок. – Зачем ты позволяешь ему все это? Посмотри на себя – вид не лучше, чем у обычной человеческой потаскухи! Трандуил резко поднялся и начал медленно застегивать рубаху, не спуская с сына вызывающего взгляда. Под действием магии пятна на его шее постепенно скрывались. Потом легко соскочил вниз и неспешно направился к выходу. - Выбери себе другого любовника! Который будет менее агрессивен в проявлении своих чувств! Трандуил остановился, слегка повернув голову. - Ты хочешь быть моим любовником, сын? – спросил он. – Нет? Тогда не учи меня, как и кого мне выбирать. У Трандуила случались разные связи, и Леголас был об этом в курсе. Не только с представителями эльфийской расы – были и люди: мужчины и женщины, и чаще всего – на один раз. Но Торин был постоянной, некой болезненной неразрушимой привязанностью, длившейся многие тысячелетия. А Леголас слишком любил и превозносил своего короля-отца, чтобы нормально относиться к тому, кто каждый раз ронял в его глазах королевское достоинство. - И зачем ты только спас его тогда? – зло вскричал он и отвернулся. Трандуил снова замер, но в следующий момент уже вышел из зала, оставив дверь открытой.

***

Это случилось давно, очень давно – в ночь перед битвой за Эребор. Он находился в шатре, бесстрастно глядя на стол, на котором покоился Королевский камень, прикрытый плотной тканью. Воспоминания окутывали его своей крепкой прозрачной сетью, и он вновь видел себя перед троном Трора, над которым светился Аркенстон. И пригожего внука гномьего владыки, стоявшего рядом и смотревшего на эльфа нечитаемым взором. Что-то странное было в том взгляде, но Трандуил не мог понять, что именно. - Здравствуй, эльф! Трандуил резко обернулся и загородил собою стол, думая об Аркенстоне. Нелепо – гном не знал, что он находится к камню так близко. В тот вечер Торин заявился к королю эльфов, ведомый другим намерением. И потом они дрались, как сумасшедшие, доказывая свое превосходство, выплескивая свою боль и ненависть, и ни один не задумался о том, зачем Трандуил, еще будучи у стола и не зная, что произойдет дальше, заранее накладывал заклинания, не позволяющие ни одному звуку покинуть помещение. Окровавленные, с безобразными потеками и припухлостями, они лежали потом на холодном полу, бездумно глядя вверх и чувствуя себя внезапно… очищенными. Трандуил заставил себя подняться и, ведомый странным побуждением, склонился над Торином, начав плести над его лицом исцеляющие заклинания. Эта ночь была единственным воспоминанием в жизни Трандуила, когда они предавались любви, забыв о ненависти. Дарили друг другу ласки и поцелуи такой нежности, на которую даже не мыслили себя способными. - Ты прекрасен, эльф, - шептал Торин, покрывая поцелуями его лицо и волосы – так бережно, будто не сомневался в их хрупкости. - Ты тоже красив, гном, - отзывался Трандуил, растеряв всю свою вековую язвительность и холодность. - Я мог бы простить тебя. - Торин гладил его по голове, а эльф слушал его сердцебиение. Впервые за многие столетия он чувствовал нечто, отдаленно напоминающие чувства к супруге, которая давно его покинула. А потом Торин ушел, молча, так и не сказав ни слова о камнях Ласгалена. Трандуил же ни словом не обмолвился об Аркенстоне, и чувствовал себя предателем. Торин тоже посчитал его таковым – Трандуил видел это в его глазах на следующий день, когда Бард предлагал вернуть камень в обмен на долю, полагавшуюся людям из Эсгарота. Трандуил до сих пор не мог ответить себе на вопрос о том, что было бы, отдай он Торину Аркенстон во время его прихода. Через несколько часов, склоняясь над остывающим телом гнома, Трандуил вознес над ним руку и сделал одну, всего одну-единственную попытку исцеления. А гном ожил, будто оставшаяся в его теле частичка эльфийской сущности внезапно отозвалась на белую магию. И потом многие годы правил Эребором, пока не наступило предсказанное время перерождения. В те далекие годы они с ним больше не виделись – только после второй битвы за Одинокую гору, когда Трандуил с удивлением и внутренним трепетом отметил, что Торин не постарел ни на день. Но никогда больше в синих глазах короля гномов не возникало того теплого сияющего пламени, что согревало его в ту ночь, когда гном тайно проник к нему в лагерь. Много десятков лет минуло потом, и гномы заснули в своих пещерах, оставив после себя невиданные богатства. А Трандуил вновь почувствовал себя древним и закостенелым, и с трудом приспосабливался к новой жизни. И тогда Торин объявился вновь – ни гномом, ни человеком, ни эльфом. Переродился мир, и переродился гном, однажды побывавший любовником перворожденного. Почти одного роста с Трандуилом и наделенный тем же бессмертием. И помнящий – все обиды, которые когда-либо нанес ему Трандуил. Они вновь стали любовниками, но это уже была страсть на грани безумия, вечная борьба за первенство, в которой Трандуил и не стремился быть первым. С тех пор они всегда возвращались друг к другу, как деловые партнеры и любовники, связанные между собой незримыми узами. И когда Трандуил принял решение о сокрытии эльфийских городов с помощью сложных заклинаний белой и черной магии, Эребор, как гора, скрывающая в себе невиданные сокровища, попал под единый магический купол с Эрин Ласгаленом. Трандуил несколько раз моргнул, отгоняя воспоминания. Выпил налитый в бокал виски и нажал кнопку селектора, решив заняться более важными на этот момент делами. Прошлое до сих пор вызывало боль - большую, чем хотелось бы.

***

Дверь открылась. Трандуил не успел моргнуть, как оказался прижатым к стене коридора, в то время как жадные сильные руки шарили по его груди и торсу, попутно высвобождая руки из рукавов пальто и выдергивая рубашку из-за пояса брюк. - Потом! – Трандуил с силой отстранил Торина от себя, держа на расстоянии. – Сначала поговорим. Торин отступил, слегка нахмурившись, однако позволил пройти мимо себя, не сделав попытки остановить. Трандуил глубоко вздохнул, скинул пальто и уселся в кресло. - Во-первых, - начал он, - нужны деньги. Большие. Вот столько. – Он написал сумму на бумаге для заметок, лежащей на журнальном столике. Однако прежде, чем Торин смог взять листок в руки, остановил его, перехватив первым: - Но! Прежде чем ты разразишься ненужными, абсолютно бесполезными, но необходимыми тебе проклятиями, вспомни, что большинство своих золотодобывающих шахт и перерабатывающих заводов ты открыл благодаря моей протекции. С этими словами он благосклонно позволил Торину забрать листок. Посерев лицом, Торин начал расхаживать по комнате, явно с трудом сдерживаясь. - Отлично! – сыронизировал Трандуил, поняв, что на этот раз Торин решил промолчать. – Во-вторых, у меня пропал эльф, участвовавший в разработке шахты, в которой найден абсолютно новый химический элемент… - И что?! – наконец взорвался Торин. - Эльфа надо найти. Шахту – взорвать! – спокойно резюмировал Трандуил. - Диверсия. – Торин уселся на край стола, сложив руки на груди. – Ты, словно паук, молча плетешь свою паутину по всему миру. Тебе что, неймется, эльф? Целый исследовательский город в России, разработки на Аляске, теперь шахта. Ах да, что там еще было взорвано или уничтожено по твоей прихоти?! И не надо смотреть на меня с таким невинным выражением лица, хлопая ресницами! Уж кому, как не мне, знать, какая ты амбициозная и лживая сука на самом деле! Трандуил заставил себя сидеть спокойно, но на мгновение все же отвел взгляд. - В чем опасность этого элемента? Уголок тонких губ нервно дернулся, но голос звучал как всегда бесстрастно. - Как всегда, ничего важного. Всего лишь элемент, способный в достаточно малом количестве безошибочно определять местонахождение золотых месторождений, благодаря чему все залежи золота, еще сохраняющиеся на земле, будут найдены уже в течение одного года. И не только залежи. Боюсь, моя магия вряд ли сумеет сокрыть от золотоискателей те несметные богатства, что находятся в одной известной тебе горе, - не смог удержаться Трандуил от маленькой шпильки. Торин закусил губу, продолжая буравить его взглядом. - Хотя, - снова заговорил Трандуил, - это, конечно, не настолько важно, чтобы выкладывать на уничтожение шахты ТАКИЕ деньги… - Люди знают, какими свойствами обладает это вещество? – глухо прервал его ехидство Торин. - Нет, они не знают, - отчеканил Трандуил. - Пока. Шахта разрабатывается с другой целью, но из извлеченных оттуда образцов, которые были доставлены на исследование в наши лаборатории благодаря внедренному в работу эльфу, компонент был выявлен. Сколько людям понадобиться на такое открытие, не знаю. - Что с твоим эльфом? - Исчез. Найди мне его или того, кто может владеть хоть какой-нибудь информацией. Я не могу подвергать опасности других своих эльфов. - Хорошо. Получишь деньги послезавтра. - Завтра, - твердо сказал Трандуил. – Они нужны мне завтра. Торин раздраженно взмахнул рукой и, подойдя к бару, налил выпить. Виски обжег горло. А белобрысая тварь, как и прежде, находила нужные аргументы… Когда Трандуил подошел сзади и осторожно положил ладони ему на плечи, Торин уже мысленно довел себя до высшей точки кипения. Резко развернувшись, он схватил эльфа за отвороты чуть расстегнутого воротника и рванул в стороны. Голубые глаза недовольно сверкнули, и Трандуил сделал попытку оттолкнуть его от себя, однако Торин схватил его за запястья и больно сжал. - Спокойно, детка, - предупредил он, - если не хочешь, чтобы и пиджак подвергся той же участи. Дернув эльфа к себе, он впился поцелуем в его шею, и без того пестрящую пятнами, сжимая в кулаке волосы на светлом затылке. Трандуил укусил в ответ, и уже через несколько секунд Торин прижимал его грудью к столу, стянув рукой волосы на затылке, другой направляя член к сухому отверстию. Ему нравилось брать эльфа так – болезненно, и ему и себе, мстя за всю боль далекого прошлого. Правда, жажда мести проходила уже через несколько секунд, когда до его разгоряченного сознания доходило, что эльф не получает ни капельки удовольствия, молча терпя унижения. В такие моменты в Торине боролись две стороны личности – та, которая жаждала довести месть до конца, и другая – желающая доказать, что лучшего любовника, чем он, эльфу не найти. И Торин совсем не принимал всерьез еще третью часть своей сущности, которая бунтовала против того, чтобы обращаться с эльфом подобным образом, и желала любить его нежнее самого боготворящего его любовника. Этот тонкий голосок своей души Торин подавлял самым жесточайшим образом. Обхватив Трандуила за грудь, он заставил его выпрямиться и закинуть правое колено на стол. Начав двигаться более глубоко и размеренно, покрывая поцелуями широкие плечи и шею, он, наконец, почувствовал ответ эльфа, начавшего подаваться навстречу его толчкам. Торин целовал его ухо, затягивая в рот мочку, и с удовлетворением ощущал, как тот дрожит, и влажная кожа под его руками покрывается мурашками. Трандуил повернул голову, и они слились в поцелуе, и подавляемая часть сущности, наконец, нашла выход: - Скажи, что тебе хорошо, - зашептал сквозь поцелуй Торин, переместившись на гладкую щеку. - Да, - выдохнул Трандуил, вновь пытаясь поймать его губы. Торин опустил руку и, обвив пальцами твердый член эльфа, начал ласкать его в такт своим толчкам. Хорошо. Безумно. Тянуще. С эльфом всегда было так – на грани. Сладко и горько одновременно. И всегда странно – потому что эльф позволял ему делать все, что приходило в голову. Король эльфов – скрытая сила, держащая в своих узких ладонях бразды правления чуть ли не над всем миром – обладающий рычагами давления на высших чиновников едва ли не каждого государства, просто раздвигал перед ним ноги, доверяя ему не только свое тело, но и душу. Торин не мог не задумываться порой над этой загадкой.