Третья фельдъегерская

– С этим я в дрифт не полезу, – твердо сказал Питер. Техник уперла обе руки в бедра и уставилась на него, сощурив глаз. Ангар продолжал жить своей жизнью, но Питеру сразу же померещилось, как их накрывает куполом угрожающей тишины. Дубль-пилот криво ухмыльнулся, словно говоря: "Я же предупреждал!". Нейроузел запульсировал, как бы соглашаясь. А может, и возмущаясь – о том ведали одни лишь настройщики. Питер же в кайдзю-технологиях разбирался недурно, а вот что там выражали эти куски протоплазмы – не интересовался. – Ну и дурак, – спокойно сказала техник. – Тебе предлагают лучшую машину, что у нас есть, а ты... У нас тут ЧП, между прочим. – Между прочим, мне говорили, что пилотируют только в гетеро-парах, – Питер оставался тверд. – Врали, – наконец подал голос дубль-пилот. Нейроузел вспыхнул ослепительно-голубым в паутине ретрансляторов. Питер косо глянул на открывшего рот индивидуума. Индивидуум продемонстрировал еще одну ухмылку, в которой сверкало чистое превосходство. Да и в целом рожа у предполагаемого напарника была отвратная. Еще и плохо выбритая. – Слушай, пилот, дадут тебе напарницу! Как только она прилетит, – техник открыто разозлилась. – Ты что, будешь собачиться, пока на нас валятся сраные астероиды? Питер вздохнул, представил рапорт и сдался. – Только один полет, – мрачно предупредил он. Техник моментально просияла и перещелкнула тумблер. Дубль-пилот отодвинулся от края платформы. Питер еще раз вздохнул и полез на подъемник. Турникет предупредительно выждал еще секунду, захлопнулся, и платформа немедленно заскользила вверх. Дубль-пилот сунул ему руку. – Майкл. – Питер. Рукопожатие Питер выполнил крайне неохотно. Новоявленный напарник помимо всего прочего не нравился ему и тем, что был прилично выше. – Боевые есть? – Тренировочные, – буркнул Питер. – Пф… Ладно, не боись, мы с Годзиллой поможем. От тебя только базовая поддержка. Все пройдет, как в колыбельке. Майкл похлопал нейроузел по оболочке, и Питеру опять показалось, что мозговое вещество кайдзю отозвалось вполне осознанным мерцанием. – Ты ему еще и имя дал? – Так легче скользить, – осклабился дубль-пилот. * * * Питеру скользить было ничуть не легче. Вместо пробной серии дрифтов с правильным партнером, он лежал в "колыбели" и чувствовал себя так, будто его мозги одолжили попользоваться с особым цинизмом. Причем в этом участвовал не только напарник, взявший все на себя, но и нейроузел с тупой кличкой. Досаде Питера не было предела. Пилотировать должны были люди, а кайдзю – только гасить синдром панической атаки. Люди оказались не предназначены для космоса, но справившись с монстрами – поставили себе их на службу. Взяли в рабство, превратили в буфер между темными человеческими инстинктами и еще более темными пугающими глубинами космоса. Но в первую очередь они все же должны были оставаться людьми и работать друг с другом. Не с куском монстра. Боевое пилотирование представлялось Питеру совершенно не так. Он грезил о бескрайних просторах, неведомых опасностях, тяжелой, но почетной работе – и уж точно не о зависании в унылом отсеке, где даже трансляция орбитального пространства шла только к напарнику. – Готово! – Майкл шумно вздохнул и поднял руки над своей "колыбелью". – Быстро управились, ты крутой! – Чего? Майкл зазвякал пряжками и вынырнул на свободу. Внутри Фельдъегеря поддерживалась минимальная гравитация, поэтому Майкл одним движением перемахнул с одного ложемента на другой. Прямо как в мечтах Питера о космической свободе. Он тоже попробовал отстегнуться, но, к своему удивлению, обнаружил, что на всех пряжках стоит блокировка. – Это для новичков, – пояснил Майкл, садясь на самый край, и поднял "забрало". – Извиняй, что я твой первый раз свинтил, – он ухмыльнулся без тени сочувствия, – но, сам знаешь, наша служба... Деньги налогоплательщиков, жопы чиновников. Но ты крутой. – Да ну? – не выдержал Питер. – Я как мешок с говном тут болтался! – Ты не мешал, – выразительно сказал Майкл. Глаза у него были голубые. Такие пронзительные, словно светящиеся. Как... нейроузел. Питер дернулся. Майкл наклонился. В полутьме кабины мерцали голографические контуры управления и его глаза. Радужка плавилась и затекала на зрачок... – Земля-один, это "Годзилла"! – заорал Питер, вдавливая клавишу вызова. – Прием! В кабине не было даже эха. Майкл разулыбался еще шире. Голубые глаза затянуло искрящейся пленкой, и она потекла из уголков обильными каплями. Сквозь белые зубы пробилось такое же голубое сияние, превращая их в темный частокол. Майкл открыл рот. – Годзилла не любит, когда мешают... Он говорил с трудом: протоплазма тянулась из его рта длинными сталактитами, грозя пролиться на грудь Питеру. Пилот начал рваться, ломая застежки и бешено ударяя ногами в кромку ложемента. – Земля! Майкл дернул головой, выбрасывая ее вперед, словно рептилия. Нырнул вперед и вниз. О шлем Питера ударился шлем твари, притворявшейся человеком. Пластик треснул. Прочное "забрало" разошлось, словно лопнувший орех. Протоплазма хлынула Питеру на лицо. Он инстинктивно стиснул зубы, но ледяная протоплазма лезла в нос, душила, угрожала переломать хрящи – и он не выдержал. Стоило только приоткрыть рот, как поток рванулся вперед живым щупальцем, проник в горло, заставив Питера забиться в рвотной судороге – и исчез. Питер судорожно втянул воздух. Пищевод холодило, в желудке образовалась тяжесть. Потом закололо плечи и бедра, задрожали мышцы, дернулась голова, сами собой заметались зрачки – Питер чувствовал все это, будто его поселили в чужое тело, которое ему не подчинялось. А потом он почувствовал неестественно острое удовольствие. Оно возникло ниоткуда и смело все панические мысли, все сопротивление. Питер задохнулся, вцепился в плечи напарника и застонал в голос. Было не просто хорошо – очень, очень хорошо. – Ты ему нравишься, – Майкл опять ухмылялся, и Питер без всякого дрифта чувствовал, что Майкл искренне рад за него. Как и кайдзю, ликующий в новом слиянии. Чужеземный монстр наконец разобрался в нервных сигналах и погнал их все в одно место. – А-а! Питер кончил быстрее, чем успел сообразить, что с ним происходит. В глазах все поплыло и мгновенно, без передышки случился еще один оргазм. И еще один. Питер судорожно стиснул напарника до боли в запястьях. – Чертовы костюмы, – простонал Майкл. – Не снимешь толком. Питер почувствовал, как напарник тянется к нему и сжимает вновь набухший член сквозь толстую металлизированную ткань. Лихорадочно поддав бедрами, Питер начал толкаться в широкую ладонь. Он отчаянно хотел большего. – Давай трахнемся, – простонал он. Слова вырывались из горла тяжело, будто кто-то заставлял произносить их. – Я не умею... никогда не... но хочу! Очень! – На земле, – согласился Майкл. – Тут сбрую не снимешь. Тяжко вздохнув, Питер подался навстречу, пробуя получить максимум из нынешней ситуации. Протоплазма разливалась внутри него. Майкл перевалился через край и оказался сверху. Потянулся, приоткрывая губы, и Питер охотно повторил. Холодная струйка скользнула вверх по горлу, приятно пощекотав небный язычок. Между зубов Майкла тоже выскользнул щупик, и два голубых тяжа сплелись друг с другом, застыв между их ртами. Майкл пальцами разломил остатки забрала и осторожно вытащил осколки. Наклонился еще ниже. Так, что они почти уткнулись друг в друга. Питер вытянул шею и поймал долгожданный поцелуй. Закрыв глаза, он погрузился в чистое ликование. Накрывшее его тело содрогнулось от удовольствия. * * * – Эй, Маклави! Нашли тебе напарницу! За три дня управились! Питер посмотрел на техника и прислушался к своим ощущениям. Микронные усики, протянувшиеся по всему телу, обиженно похолодели. Кайдзю совершенно не хотел расставаться. – Прости, Эмилия, – вежливо сказал он.– Мне очень неловко, но я вынужден отказаться. Техник выпучилась на него. В немноголюдной столовой и так было тихо, но теперь обедающие даже перестали звякать ложками. Три дня назад Питер умер бы на месте от стыда. Теперь он стал совершенно иным человеком. – Мы удачно нейросовместимы, – спокойно разъяснил он. – Почти как первые дрифтеры. Поэтому замена не нужна. Ложки снова зазвякали. Эмилия фыркнула и махнула рукой, выражая полное возмущение. Годзилла трепетал от восторга, а Майкл, пропадавший в местной качалке, ухмылялся от уха до уха. Питер мечтательно уставился в свою тарелку. Куда денут прибывшего пилота – его не волновало. Любой тест подтвердил бы его слова. Идеальная совместимость. Третья бригада должна была регулярно ссать от восторга, заполучив такую пару. Да, совмещались они хорошо. Особенно когда Питер закидывал ноги – прямо в ботинках – на плечи Майкла, а тот усердно буравил его задницу, с механической точностью раз за разом попадая в простату. От одних воспоминаний кровь приливала к мошонке. Питер сунул ложку в рот и подумал, что все-таки надо заняться определенными усовершенствованиями костюмов. Ему хотелось попробовать секс еще и в кабине Фельдъегеря.