Источник вдохновения

– Потому что я – твоя муза! – как всегда нарочито театрально произносит Джарлакс, не понимая, что пугающе прав. Прав настолько, что Энтрери хочется в сердцах воскликнуть: «Да, чёрт возьми!», – но вместо этого он продолжает надевать привычную мрачную маску, предпочитая игнорировать, что она давно идёт трещинами. Это пугало бы, если бы убийца не списывал это на влияние чего угодно: проклятой флейты, проклятых обстоятельств, проклятой Далии. Так было проще. Человек, создавший из себя идеальный механизм, работающий на чистой ненависти, скорее сломался бы, чем перестроился. Но Артемис Энтрери был не из тех, кто ломается. *** Он не задаётся вопросом, почему до сих пор не ушёл, несмотря на десятки возможностей оставить Брэган Д'Эрт. Убийца предпочитает не задумываться о причинах, чтобы лишний раз не искать себе оправданий. Так он думает днём, полностью контролируя свои мысли и чувства, но не поздно ночью, засыпая в объятьях Далии, находясь на границе сна и реальности. Энтрери понятия не имеет, зачем он понадобился Джарлаксу, но в мгновения болезненной честности он прекрасно понимает, насколько Джарлакс нужен ему. Артемис почти готов признаться себе, что нуждается в нём почти так же, как в крови жертв на своём клинке, как в смертельном танце металлических всполохов, как в выжигающем пустынном солнце, заставляющем темнеть и без того смуглую кожу. Артемис никогда не мыслил поэтично, но сейчас ему и вправду кажется, что прикосновения Джарлакса обожгут его сильнее беспощадного калимшанского солнца. Только вместо этого он получает значащие не более, чем очередная театральность, дружеские похлопывания и полуобъятья. За все то время, что они путешествуют вместе, Джарлакс стал не просто его музой, он просто, без прикрас и лишней патетичности стал для него всем. Тем, кто сумел раскрыть его потенциал, сумел вернуть ему изрядно потрёпанную волю к жизни, тем, кто сумел заменить ненависть – к себе и другим – как единственную движущую силу на неподдельный энтузиазм. Путешествуя вместе с Джарлаксом, Энтрери чувствовал себя впервые по-настоящему живым. А, к своему удивлению, Энтрери умел быть благодарным. Пускай это и проявлялось у него в вопиюще нестандартной форме. В какой-то момент Энтрери приходит к осознанию, что готов сражаться для, ради и во имя его, наплевав на верность себе. *** Джарлакс никогда не остаётся один и умудряется найти себе развлечение на ночь даже в самых, казалось бы, не располагающих для этого обстоятельствах, и почти искренне не желает, чтобы Энтрери оставался один. Неявно и ненавязчиво, он даже сумел свести его с Далией взамен наложниц из лучших калимшанских гаремов, но, несмотря на предвосхищение и удовлетворение даже неочевидных для самого убийцы желаний, Джарлакс предпочитает не замечать то, что по-настоящему сводит Энтрери с ума. Убийца, закрытый ото всех, почти не надеется скрыться от Джарлакса, сумевшего прочесть его без единого усилия, но зачем-то пытается сохранить остатки гордости, растоптанные еще в далеком детстве торговцем из Мемнона. В противовес суровому молчанию, которое не более чем жалкая попытка сделать вид, что не сдал себя с потрохами, Джарлакс обезоруживающе честен. За все то время, что они путешествуют вместе, Энтрери из ценного компаньона превратился в его умелых руках в идеальный, тонко отлаженный инструмент. Что бы ни говорили другие, Джарлакс умел по-настоящему вдохновлять.