Десять золотых

― Тебе необходимо расслабиться, друг мой, ― произнёс Джарлакс и почти сразу же перешел от слов к делу.       Он провёл руками по обнажённому торсу Артемиса, одновременно с этим целуя его в шею. ― Пошёл к дьяволу, ― на словах огрызнулся Энтрери, не сильно сопротивляясь на деле.       Он не возражал, когда Джарлакс добрался до ремня его штанов и расстегнул его одним ловким движением, будто делал это тысячи раз. Не сопротивлялся он и когда одна рука дроу добралась до его паха и грубовато погладила ― сначала поверх ткани белья, а потом, ― уже нежнее, ― под ней.       Энтрери лежал, откинувшись на спину, и подставлял шею поцелуям Джарлакса, которые с каждой секундой становились обманчиво-нетерпеливыми, но отворачивался всякий раз, когда тот хотел поцеловать его в губы.       Он лихорадочно скинул остатки одежды, когда Джарлакс элегантно избавился от своей, чтобы не дать дроу раздеть себя. Энтрери чувствовал себя до омерзения беззащитным перед Джарлаксом, несмотря на кинжал, лежащий на расстоянии вытянутой руки.       Никто из них не мог бы сказать, в какой из моментов что-то пошло не так. От одного короткого прикосновения память словно обожгло раскалённым металлом, выпуская наружу воспоминания. ― Успокойся. Всё хорошо, ― Джарлакс осторожно погладил Артемиса по до предела напрягшимся мышцам, мысленно кляня себя за неосторожность и, не размышляя об уместности этого действия, легко поцеловал его в висок.       Энтрери прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.       Прикосновения Джарлакса были легки и уверенны, в отличие от судорожных алчных рук того, кому мать продала десятилетнего Артемиса за десять золотых. Горячие поцелуи Джарлакса не были похожи на тошнотворные движения мокрого языка торговца из Мемнона, которые невозможно было назвать поцелуями. В этот раз всё было по-другому, и Артемис знал, на что идёт. ― Продолжай, ― его слегка охрипший голос звучал резче, чем хотелось, но Джарлакс тактично не обратил внимания на тон, продолжив ласкать своего компаньона там, куда только мог дотянуться.       Неконтролируемая страсть разлилась внутри потоками лавы, заставляя изо всех сил цепляться за простыни и до боли сжимать челюсти, чтобы не начать скулить как подыхающая псина. ― Трахни меня уже, ― прорычал Энтрери сквозь зубы, восхитительно по-блядски раздвигая ноги, не в силах выдержать этого ни на мгновение не прекращающегося потока прикосновений-поглаживаний-поцелуев, от которых можно кончить раньше времени.       Несмотря на всю свою деликатность, Джарлакс казался абсолютно беспощадным. ― Терпение, друг мой, ― произнёс он, медленно поглаживая Артемиса по внутренней стороне бедра, постепенно перебираясь к паху. ― Джарлакс, мать твою… ― Энтрери прервался на судорожный вдох. ― Немедленно. ― Прости, но я не могу себе этого позволить, Артемис. ― Джарлакс!.. ― Ведь тебе будет больно... ― Да к дьяволу боль! ― …а это может испортить мою репутацию превосходного любовника. ― Трахни меня, или я… Ох, чёрт.

***

― Джарлакс… ― сквозь сон протянул Энтрери. ― М? ― Ты должен мне десять золотых. ― Что? ― главарь Бреган Д’Эрт впервые выглядел обескураженным, не готовый к такому раскладу после бурной ночи со своим… компаньоном. ― Столько я стою, ― спокойно произнёс Артемис, устало потягиваясь всем телом.       Шикарным, затраханным, липким от пота и спермы калимшанским телом с пряным мускусным запахом. Не найдя в себе сил тряхнуть головой, Джарлакс моргнул. Впрочем, прекрасное калимшанское тело никуда от этого не исчезло. Артемис Энтрери по-прежнему лежал рядом и даже выглядел вполне удовлетворённым. Джарлакс моргнул во второй раз. ― Знаешь ли, мой дорогой друг, за время путешествий со мной, по моим скромным подсчётам, благодаря мне ты заработал примерно в тысячу раз больше. Не то, чтобы я намекал на что-то, но получается, что это ты у меня в долгу, а никак не наоборот.       Энтрери глухо рассмеялся, и Джарлакс поймал себя на мысли, что слышит это, пожалуй, впервые. ― И как же я могу расплатиться? ― О, насчёт этого не беспокойся, друг мой! Ты должен мне уже на десять золотых меньше.