Я тебе не Каспер!

      День выдался дождливым, словно сама природа скорбела о погибшей девочке. Серые облака сплошной полосой расстилались по небу. Было прохладно, хотя осень ещё не наступила. Сырость витала в воздухе.       По направлению к городскому кладбищу то и дело подтягивались люди, одетые во всё чёрное. Холли стояла поодаль, держа руки в карманах, не в силах приблизиться. Хоть она и знала, что тела её не нашли и гроб хоронят пустым, мысль о том, что все эти люди собрались там, чтобы почтить её память, пугала и заставляла дрожать.       Наконец, пересилив страх, она присоединилась к близким, стоящим около вырытой ямы. Голова Холл закружилась, и она поняла, что если бы была человеком, то определённо упала бы в неё. Священник произносил какие-то речи, которые заставляли присутствующих лить слёзы. — Мы все знали её с самого рождения. Это был милейший ребёнок. Добрая, отзывчивая, как лучик света в жизни каждого из нас. Невосполнимая потеря, невосполнимая. И так далее и тому подобное. Уже после первых строк, произнесённых Отцом Смитом, Холл начало раздражать лицемерие некоторых личностей. «Вон там стоит мужчина и явно что-то подсчитывает в уме. Нет, ну вы посмотрите, он же даже карандаш с блокнотом достал! Урод. Лучше бы не приходил, ей богу. А это что ещё такое?» — прямо перед Холл стоял парень и бесцеремонно жевал жвачку. — «Свали уже отсюда, умоляю!» Холли дивилась сама себе. После смерти она стала более раздражительной, чем раньше. Хотя, это, пожалуй, можно оправдать тем, что она проходит через стадии принятия. И отвратительным поведением этих людей, разумеется. Девочка отчаянно старалась не смотреть в сторону четы Кёртис с их сыном и своих родителей. Напряжение витало в воздухе, и она подумала, что мечтает о том, чтобы всё как можно скорее утряслось. Слово стали передавать по очереди, и Холл в который раз за всё своё существование удивилась: почему обычно к человеку относятся безразлично, но стоит ему умереть, как все внезапно начинают его ценить и говорить о том, каким же распрекрасным он был при жизни. В этом была некая примесь лицемерия и лживости. Либо же срабатывала знаменитая пословица: что имеем — не храним, потерявши — плачем. Очередь дошла и до Лео. Холли закрыла глаза и задержала дыхание. Речь родителей и лучшего друга ей слышать совершенно не хотелось. Мальчик немного помолчал, а затем, шумно выдохнув, прошептал: — Мне нечего сказать. — Мы понимаем, — Отец Смит кивнул и прикрыл библию. — Вы можете не говорить, если не хотите.       Остальная часть похорон прошла не особо примечательно. Холл лишь раздражённо подмечала людей, которым происходящее казалось скучной формальностью. Время шло невыносимо долго, казалось, что кто-то отчаянно тянул стрелки часов на башне ратуши назад. Девочка погрузилась в свои мысли, не заметив, как разошлись все, кроме Лео. Парень стоял, склонив голову. Поджатые губы и сосредоточенный взгляд выдавали его волнение. — Я тут принёс тебе цветы, Холли… — хрипло пробормотал он, а затем чуть более громко и яростно добавил, — Господи, какой толк разговаривать с тем, кто всё равно тебя никогда уже не услышит?! Холли сочувственно опустила взгляд. Её другу пришлось тяжело в последнее время. Слишком тяжело для того, кто по сути ещё ребёнок. — В общем-то, я даже не знаю, что мне сказать… Я не верю, что ты утонула, Холл. Все так говорят, но это же чушь какая-то, верно? Ты не могла утонуть, ведь ты в воде плавала, как рыба. Я ничего не понимаю, Холли, ничего. Я не знаю, как мне теперь жить. Для меня словно всё погрузилось во мрак, слышишь? Я знаю, ты, наверное, сказала бы, что впереди меня ждёт светлое будущее, и всё пройдёт, но сейчас я этого не чувствую. Да и сомневаюсь, что почувствую когда-либо. Мальчик закашлялся, казалось, что он едва сдерживает слёзы. — Я не верю, что ты утонула сама. Тебе кто-то наверняка "помог". И клянусь тебе, я обязательно найду его. Где бы он ни был, я найду его и… И тогда сделаю с ним тоже, что и он с тобой. Кто бы он ни был. Обязательно. Слышишь? Я найду его.       Холли прикрыла руками лицо, стараясь не разрыдаться в тот же миг. Сердце рвало на части. Но одновременно со словами Лео до её сознания, наконец, добралась та мысль, что терзала её вот уже долгий период времени. Она упускала её, но теперь на неё словно снизошло озарение. Она должна найти того, кто сделал это с ней. Своего убийцу. Почему всё это время в её голове не было этих мыслей? Жажда мести всколыхнулась внутри и загорелась ярким пламенем. Этот человек не только убил её, но и искалечил души её родным и близким. Теперь она знает, что должна делать.       Не зная, что ещё добавить, Лео переступил с ноги на ногу и вновь прошептал: — Я просто оставлю эти цветы здесь, ладно? И я буду тебя навещать. Знаю, что это чертовски глупо, но я не могу иначе. У меня ничего от тебя не осталось, Холли. Только воспоминания. Но я буду приходить сюда каждое воскресенье и говорить с тобой. Обещаю. Мальчик сделал шаг назад и положил на могилу огромный букет белых роз.* Затем он бросился прочь с кладбища.       Холли стояла в оцепенении. Ей явно надо привести свои мысли в порядок. Слишком много информации сваливается на неё каждый день. Надо рассортировать её по полочкам, чтобы не путаться в ней. Пожалуй, наиболее удачным местом для этого была бы её комната.       Надеясь, что родители ещё не вернулись, принеся с собой всю боль и печаль, что они испытывали, Холли отправилась к своему дому, стараясь заглушить чувство тоски, нарастающее с каждой минутой.