Кофе с кардамоном

      Джуффин стоит на границе Максова мира, из тумана глядит на четкий, чернично-фиолетовый в сумерках силуэт "Кофейной Гущи", причудливо сплетающиеся ветви деревьев, кусты, цветочные стебли. Щенки тумана крутятся у его ног, прячутся под длинную скабу и звонко тяфкают, разбрызгивая вокруг прохладные серые облака. До Джуффина доносится скрип скучающих качелей и пение ветра - довольно сносное подражание какой-то старой рок-балладе, хотя сэр Халли, конечно, слышит ее в первый раз. А Макс давно забыл и слова, и мелодию, так что ветер тоже выводит неточно и по памяти. Прерывается иногда, пару секунд думает, и снова заводит припев.       Джуффин не понимает слов, и для кого, интересно, ветер их так старательно выговаривает? Если чуть сощурить глаза и наклониться вперед, высовывая голову из тумана, можно разглядеть в окне заканчивающих ужин - Шурфа, Макса, Тришу и Франка. Меламори, стараниями Джуффина, тухнет в другом мире. Мире-без-Макса, так теперь каждый, кто бывал в Городе, называет его.       Макс сейчас не занят созданием своей вселенной, не сшивает расползающиеся лоскутки изнанки, так что Джуффину можно пройтись, посмотреть неверующими глазами, потрогать, ощутить и, наконец, ужаснуться. Потому что - где он? "Мальчик" в свитере, жестких тяжелых ботинках и синих штанах из грубой ткани, которая зовется "джинсовой", а на деле похожа на парусину чуть более, чем полностью. Где - смешные манеры и иномирные слова, где - вечный сумбур в голове и робкое "а может, это все-таки сон?", где - затаенное в глубине пестрых глаз обожание?       Джуффин усмехается. Теперь у Макса в голове не сумбур, а настоящий хаос, а вместо обожания в глазах холодный лед. Лед - специально для Джуффина. Макс отливает его в формочках, оставляет в ином, вечно холодном мире, а когда ждет в гости сэра Халли, ходит по Кофейной Гуще с нетающими льдинками вместо зрачков. У Триши встают дыбом волосы, по спине пробегают мурашки. Макс - страшный и холодный - где-то глубоко внутри все еще не прощает Джуффина.       Чиффа проскальзывает незаметной тенью через сад, только ловит на себе внимательный взгляд Франка, сидящего лицом к окну. Ловит и комкает в сухих пальцах, так что Франк фыркает и трет глаза, а когда снова выглядывает в сад - Джуффина уже не отыскать.       Стеклянные снегири на птичьем мосту устраивают переполох. На рынке кружится голова от тяжелого пряного духа. В узких проулках и маленьких двориках пахнет крепким кофе.       И Чиффой - ни капли. Он оглядывается, силясь отыскать хоть что-нибудь - ищет отблеск тонкой серебристой ткани в витринах модных лавок. Быть может, кто-то в открытых кофейных двориках режется в карты? Быть может, с одной из картин уличных художников смотрят светлые раскосые глаза? Быть может?..       Ни одного растения из его сада - а их у Джуффина бесчисленное множество, все, что существовали когда-либо в Мире Стержня. Ни одного знакомого запаха, даже намека, и серебра как будто в этом мире вовсе нет. Только капли росы на аккуратных паучьих сетях.       Джуффин бродит по улицам, улочкам, проулкам, по набережной и всем мостам, кажется, будто бы он - везде и сразу, и в то же время его нигде нет. Чиффа знает, что сердце его растворилось в изнанке этой реальности, растеклось мерцающей силой по венам города, только Макс будто бы специально всю эту силу упрятал на другую сторону. Пусть будет фундаментом. Пусть не мозолит глаза. Пусть не терзает душу.       Джуффину ни капли не больно, не пусто и не печально - ему, как и всегда, интересно. Вот только что-то неправильно, что-то неуловимо-тревожно внутри.       Чиффа падает на плетеный стул в маленьком, до теплоты уютном кафе. Улицу черным шелком накрывает незаметно подобравшаяся ночь.       — У вас здесь бывает человек... По имени Макс. Знаете Макса? — Хозяин кафе, сам бегающий по залу, удивленно кивает. — Принесите, что он заказывает.       ...А потом Джуффин пьет, не морщась, такой ненавистный ему кофе. Совершенно не различает вкуса.       Хотя ему, казалось бы, всегда нравился кардамон.