Еще ближе

Это так странно, когда к закату жизни у тебя не оказывается ближе никого, кроме… недолгого коллеги по работе, с которым нельзя сказать, что вы были близкими друзьями, расстались же, больше десяти лет назад, вообще врагами. Странно и печально это. Или же… нет… Нет, нисколько это не печально – напротив! Вдруг выяснить, что, оказывается, ты не один. Что с тобой кому-то так же душевно комфортно, как и тебе с ним, как бы вы друг дружку не подстебывали. Сказать это, с полным на то правом, можно было и о Расте Коуле, и о Мартине Харте. Время обточило камни преткновения. Углубив внутреннюю связь, которую прежде не замечали оба. Может ли стать иначе между людьми хотя бы раз спасшими друг другу жизнь. *** Тогда, давно, во время первой размолвки с женой, теперь бывшей, Марти некоторое время жил у Раста. Нельзя сказать даже того, что они уживались на удивление хорошо – самым странным образом уживаться не пришлось вовсе. Так что в том, что Марти предложил Расту пожить у него, ничего странного наоборот не было. А как же иначе! Раненный, после комы, идти ему некуда, не к кому. Ровным счетом ничего необычного. *** После того, как они двое еще раз прогремели по телевидению, от клиентов бывшим полицейским, ныне частным детективам, было не отстреляться. Фигурально, конечно же, выражаясь. Жаль, конечно, что дела были малоинтересными, зато не натягивали нерв и оставляли кучу вечернего времени на дружеские развеселые попойки, заставлявшие вновь почувствовать вкус к жизни, а себя совсем еще молодыми людьми. *** Странным, очень-очень странным было то, что, когда хорошенько набравшийся Марти поднялся следом за Растом из-за стола и пошатнулся, первый не отстранился, когда тот поддержал его, обхватив со спины через торс, а второй и не подумал отпустить его. Одинаково странно это было для обоих мужчин. Но отчего-то совершенно не ощущалось странным, настолько чувствовалось естественным… - Раст? Мне начинать беспокоиться или еще рано? – неуверенно хохотнул хозяин дома, осторожно ставя полупустую бутылку пива к батарее окончательно ими с напарником приговоренных. - Исходя из того, что именно вызывает твое беспокойство, Марти, - как всегда небрежно подсказал Раст, как будто происходящее в эту самую минуту не застало полностью врасплох и его. - Тебе не жирно будет трахнуть сперва мою жену, а потом и меня самого? Едва договорив, Мартин мгновенно пожалел о сказанном, но изменить что либо было уже невозможно. Держащие его крепкие, как металл, жилистые руки разомкнулись. Сразу же стало так холодно. На душе. Так пусто. - Кто тебе не дает тоже трахнуть меня? Раздавшийся после запинки негромкий голос у самого уха обдал жаром, от которого подкосились ноги. Не было смысла валить это на действие алкоголя. Не перед собой, не перед его обладателем. Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, Харт столкнулся взглядом с Коулом и прочел в нем то, что чувствовал сам. Растерянность и облегчение, и еще что-то сложно уловимое и еще труднее поддающееся описанию. Радость? Любовь? Но это же смешно! Будь они еще какими-нибудь экспериментирующими, ищущими себя сопляками! Но дело было в том, что им не нужно было больше искать. Они нашли. Дело было закрыто… - Как-то это все неожиданно, Раст. - И не говори. Особенно после того, как тебя потянуло проявлять обо мне заботу и заводить речь о звездах. Про то, как ты приперся пялиться на меня, пока я сплю, вообще молчу. Марти, ты о теории бессознательного слышал, или, может быть, хотя бы о Фрейде? - Иди ты, Раст, знаешь куда? Я все не мог забыть, как ты подыхал у меня на руках, как я твердил «Раст, Раст…»! Скажи еще, что столько баб у меня было, потому что я заглушал в себе лат… латино… как там его… - Латентный гомосексуализм. - Спасибо за подсказку, старина! - От старины слышу! Прекратив вдохновенно переругиваться, двое взрослых мужчин расхохотались впервые накурившимися пацанами. Отсмеявшись же, не сговариваясь, синхронно шагнули друг к другу и неловко, но крепко-накрепко сомкнули объятия. - Марти… - Чего? - Помнишь, ты трепался в баре, что, с некоторых пор, не можешь без того, чтобы тебе, как та девчонка, не засунули палец в… - Че? Рехнулся? Я шутил, вот и все! - Фрейд бы о таких шутках сказал… - Раст, заткнись, а? - Понял. Не дурак. Вновь молчание, хрупкое, как остекленевшая паутина, которое почти страшно нарушить. И тепло. Невероятное тепло и покой в гулко бухающем сердце, от которых разве что слезы не наворачиваются. - Не были бы мы сейчас в доску пьяные… - Горели бы свечи, трещал камин, играл медляк… Ладно тебе, Марти, не дергайся, я тоже пошутил. Но да, жаль, что все вышло так, на пьяную голову. - Отложим до завтра? Протрезвеем и посмеемся. Что скажешь, Раст? - Давай. Оба дышали все более прерывисто, не делая ни шага назад, друг от друга. Как-то это все было слишком странно, даже для их чертовой сумасшедшей жизни, вдобавок начавшей свой бег к закату! Времени не так много… Так стоит ли разбрасываться им и чувствами, настоящими, какими бы безумными они не казались прежде всего им самим и непременно покажутся всем остальным – нелепыми, смешными. И черт бы с ними со всеми! - Раст… Давай… - Это ты мне делаешь предложение официально, Марти? - Заткнись уже, мать твою, и считай, что так! *** Ближе некуда? Нет. Стать еще ближе всегда есть куда. Если найдется смелость довериться. А кому доверять еще, если не тому, кто не раз спасал твою жизнь.