Однажды терпение кончится.

Я собираюсь с духом и собираю вещи. Ты же достал меня, солнце! А я — достаю траву И допиваю виски, что ты в одиночестве хлещешь. "Не уходи!" — ты просишь. И я не уйду — сбегу. Ты заебал откровенно, пытаясь побрить меня, спящим После отличного траха. Колется борода? Я ведь втащил тебе в рыло, но взгляд твой непонимающий Бесит меня ещё больше. — За что? — Догадайся, мудак! Я охуел уже наглухо с твоей итальянской задницы, Которая в приключениях чаще, чем в сперме моей. "Милый, я буду поздно"... "Фло, я на репе задерживаюсь"… Приходишь, сука, под утро в засосах, с помадой блядей На рваной к херам футболке. Шмонишь на весь флэт перегаром, И заблевать умудряешься ванну – не то что сортир! Пиздишь мои сигареты, а после втираешь фанатам Что-то за вред курения. Жрёшь по утрам аспирин… Ты, косметичка ходячая, ржёшь, как дебил недодроченный, Пидорски ухмыляешься, вплотную прижавшись: "Прости..." Мразь, какое прощение? Но от волос взъерошенных, Запаха кожи и блеска глаз хуй поднимает… "Соси!" Смотришь щенячьими глазками, деланно удивляешься. Ниже и глубже… И вот уже я ни на что не злюсь. Ёбаный Моцарт, опомнись, блядь! Ты же, урод, доиграешься: Однажды терпение кончится. Я всё равно съебусь.