История о том...

POV Твик       Вчерашний день никак не желал выходить из головы. Ознаменовался он неожиданно-удручающей новостью о наложении запрета на кофе, а закончился умасливаниями Маккормика, горячо убеждающего меня в том, что если я сделаю приятно своему приятелю, то все поимеют с этого действа определённую выгоду, включая меня, Такера и непосредственно заговорщика.       К собственному удивлению, сегодня я вскочил ровно в семь, разлепил веки и несколько мгновений спустся ощутил пружинящую бодрость. Вчера мне довелось изрядно утомиться. Провёл большую половину ночи в вязком сонном оцепенении, которое атаковало неощутимо, как только я увалился на кровать, однако сон не шёл, с завидным упорством ускользал, и я не придумал ничего лучше, чем подвергнуть основательному внутримозговому обмусоливанию план по самоустранению в случае, если некий субъект, именуемый Маккормиком, материализуется в радиусе слышимости или видимости.       Улавливаю краем уха удивительно лёгкую поступь и тут же становится ясно, что кто-то из родителей ( а надо полагать, мать ) идёт поднимать меня с постели. - Милый, вставай! – как я и предполагал, соловьём проворковал сквозь дверь её сладкий голос.       Сборы заняли не менее получаса. Наперво я прошлёпал в ванную комнату, где с предельным тщанием старался привести себя в относительный порядок, виртуозно раскручивая расчёкой клубки свалявшихся, словно вяленая шерсть, патл, а с горечью осознав, что порывы мои безуспешны, всколыхнул вихры до состояния привычного беспорядка. Миновал контрастный душ, умывание и обязательную, предписаную тем самым семейным мучителем-доктором, чистку зубов щёткой и специальной белёсой лентой включительно; натянул сохранившие на штанинах корку осенней густой охровой грязи джинсы, ставшую прозрачной напросвет рубашку - пуговицы застенгул неправильно, потому как плечо неожиданно задёргалось, будто подбитое птичье крыло. Затем небрежно сгрёб со стола ворох недописанного и невыученного барахла прямо в рюкзак, где вперемешку с хлебными крошками и множеством других, не менее полезных вещей, покоились с миром порядком поистёртые учебники с расползающимися обмягчавшими корешками.       Я принял твёрдое, трижды обдуманное решение, неотступно игнорировать родителей и неустанно безмолвно бойкотировать при любых обстоятельствах. В конце концов, они хронически сбрасывают со счетов моё мнение и ни коим образом не осведомляются о нём. Возможно, с некоторой долей вероятности они тайно возрадутся тому, что я перестану им докучать нервозностью, периодическими припадками и прочими щекотлтвыми особенностями моей скорбной головы.       Я неохотно взял с собой завтрак, по обыкновению выданный в трёх разноразмерных пластиковых контейнерах. Вышеупомянутые служили поводом для бурного ежедневного смеха стоило, предугадывая всеобщее веселье, вытянуть их один за другим из рюкзака. Розовые крышки, белые тела, усыпанные разноцветьем игривых кругляшков. В школе пацаны, таскающие с собой туфтовые контейнеры с домашними яствами, не пользовались уважением со стороны сверстников. Чтобы заработать весомый авторитет, требовалось растрачиваться на казённую еду. Меня, по совету того же доктора, ( который, начинало казаться мне, намеренно перекрывал доступы к легкомысленным удовольствиям ) питали здоровой пищей.       Задумвашись о мелких и крупных школьных авторитетах, докторе-мучителе и чёртовых тарах для еды, которые были тёплыми, почти горячими, и грели руки, пропустил мимо ушей внеочередное материнское напутствие о взаимоуважении в семье, а также подобающем поведении где бы то ни было и , целенаправленно не удостоив вниманием её доброжелательное прощание, побрёл в школу.       Невообразимо холодно. Колкий шквалистый ветер и сабли новорождённых сосулек по крышам не способствуют, однако, благожелательному настроению. А я даже перчатки не приготовил на случай резкого похолодания. Тут-то мне и пригодилась развесёлая пятнистая коробка побольше, от которой несло тушёным овощным ассорти. Судя по всему, это оно и есть. Порой мне жаль себя до болезненного оцепенения.       Хотелось кофе, но карманные деньги были спущены мной в замешательстве ещё вчера. Я задумался невольно той же ночью о том, почему пристрастие моё ,переходящее в нелепое идолопоклонничество, преследует меня уже столько лет и пришёл к выводу, что кофе отличное средство от всех печалей. А поводы печалится есть всегда.       Так вот что ощущает наркоман во время ломки... Терпение моё на закономерном исходе. Повздыхав, крепче сжимаю сдержанно молчащую тару. Держу пари, ассорти от меня будет нести за милю. Естественно, я неописуемо устал, но не настолько растерял самоуважение, чтобы пойти к Кенни и сказать, будто я так просто сдаюсь.       Эта идиотская история с кофе, запретами, семейным доктором, Крейгом и Кенни медленно, но планомерно сводит меня с ума. Сводит, по видимости, настолько, что я вынужден пойти на рискованный поступок.        Зашёл в ближайший круглосуточный магазин. Надо сказать, место, судя по всему, посещаемое нечасто, потому как даже кассира на полгающемся месте нет, а работники невозмутимо-громко треплются о своём в углу за стеллажами. Тем лучше для меня. Быть может, некто свыше снова стал ко мне благосклонен? Взглядом разыскиваю притаившийся где-нибудь в углу кофейный автомат или на худой конец кофе-машину у кассы, но со скорбной физиономией натыкаюсь на не менее скорбного вида пыльные полки, где ровной шеренгой отрешённо блестят цилиндрическими боками банки с растворимый, ржаво-коричневым и безвкусный содержимым. И стоят, к слову, вышеупомянутые недорого, однако у меня в кармане не водится хоть какой-нибудь смешной суммы.        Ну что ж, решено. Сейчас или никогда. Силясь сохранять относительно безвинный вид чистого намерениями человека, аккуратно,насколько это в моих силах, хватаю самую большую банку, предусмотрительно пропихнув ту в рюкзак, но он сразу нехорошо топорщится, выдавая формы украденного предмета, направляюсь к выходу, как вдруг один из работников соколиным взглядов замечает меня с подрзрительно объёмистым вещмешком и несётся за сорвавшимся на спринт мной с предостерегающими воплями и попеременным сверлистым свистом: - Стой! - голос, кстати, знакомый. Или так хочется думать, что за хищинием магазинного имущества меня застал знакомый человек, который , возможно, если я слёзно попрошу, отпустит мимолётное прегрешение? Плотно смыкаю веки, а все дыхательные упражнения вылетают из головы, с уязвлённым видом во всей персоне оборачиваюсь медленно и ... - К-Клайд?! - действительно знакомый. Что ж, может сжалиться? Не знал, что он работает здесь. Стараюсь глядеть ему не в глаза, в самую душу, проникновенно-жалостливо. Но он, кажется, не в состоянии этого понять и обличительно выдаёт, ткнув в меня указующим перстом: - Ага! Попался! А теперь...Твик? - стоит , наверное, отметить, что сконфуженный я имею свойство задавать несуразные вопросы. - Клайд, что ты тут делаешь? - это ,собственно, может послужить прекрасным примером вышесказанного. - Это я должен у тебя спросить, что ты тут делаешь! Чел, тебя в детстве не учили, что воровать плохо? - менторским тоном праведно-возмущённо выговаривает он, а затем добавляет, - Вообще-то я здесь работаю.       Я в своей долговременной оторопи не успел должным образом осмыслить его последние слова, а Клайд обратил взор на наручные часы, нервно дёрнулся, витиевато ругнулся и ретировался спешно в комнатку для персонала.       Затем, пару минут спустся, стремительно оттуда выбежал и ,зверски сцепив меня за беззащитное запястье, словно дополнительный груз, потащил к выходу. - Стой, Клайд, а как же кофе? - недоумевающе интересуюсь, а он только неопределённо отмахивается от меня или от моих вопросов будто от докучливой мухи. - Как-нибудь разберёмся, чувак. Сейчас меня волнует куда больше урок биологии, который начнется через пару минут! - безаппеляционно заявляет Донован и утягивает не оказывающего сопротивления меня всё дальше. - Кстати, чел, что у тебя там, овощное ассорти? - я горестно вздыхаю.        Мы на первой ракетной скорости пронеслись по этажам, напугали пару младшеклассников, которые , потянув воздух, демонстративно зажимали руками носы, щипя о том, как "от кого-то из этих двух ублюдков несёт тушёными овощами"; обратили на себя недовольные учительские взгляды и наш поспешный топот не услышали разве что на верхних этажах. Надо заметить, для своего плотного телосложения Клайд неплохо бегал и даже ощутимо превосходил меня. Очевидно, сказывалась его активность на уроках физкультуры.       К слову, в кабинете, куда мы вбежали, ожидая окунуться в привычную ватную тишину, нарушаемую менторским тоном отчитывающего нас учителя, творился впервые на моей памяти полный хаос: Картман, выпростав своё колорийное брюхо, тряс им, уместившись на жалобно скрипящей под его весом парте; Венди с Бебе жарко и влажно, будто пытаясь высосать через рты всю имеющуюся в организмах жидкость, сладострастно целовались взасос (Стен , как ни странно, млел от вышеупомянутого зрелища неподалёку), а Кенни запечатлял происходящее на смартфон, балдея от ласк закадычных подруг.Больше всего меня удивил тот факт, что Кенни всё это записывал на довольно дорогое мобильное устройство. Однако, зная о его выборочной клептомании, не приходится долго гадать, откуда взялся тот или иной предмет (которым " в прошлой жизни" мог бы обладать ты) у бедняка Маккормика. - Блин, чуваки, чтоб вас всех!Всё самое интересное пропустил! Вот чёрт! - огорчённо посетовал голос Клайда позади. - Чувак, не расстраивайся, училка предупредила нас, что будет проводить параллельное занятие для пятиклашек. Так что этот час полностью наш! - соизволил откликнуться Картман, хотя куртку так и не оправил и нам посчастливилось видеть воочию его бледное , пошедшее замысловатыми растяжками, одряблевшее пузо. Я вовремя не отвернул головы и мои острые очи к увиденному были не готовы.       Пока добрые пол-класса предавались мимолётным варварским непотребствам, а половина оставшихся молчунов, либо безрадрстно встреченных компанией кутил, коротали неумолимо бегущее время за смартфонами , либо , как я, штрудировали три, оставленных в качестве задания, объемистых параграфа из учебника биологии. Не могу назвать себя человеком, излишне озабоченным собственной успеваемостью. Нет, просто меня привлекала биология. Мой любимый предмет. В ней все законы просты, беспристрастны и пишутся природой. Но воспринимать учебный материал мне мешали восторженные возгласы со стороны любителей поиграть в бутылочку.       Неисправимые любители отстойных, бессмысленных тусовок мостились ближе к друг другу, вжимаясь тесно боками и тыкая в них обоюдострыми локтями, образовали собой круг, в центре которого водворился Картман, очевидно взявший на себя роль ведущего мероприятия. Одноклассники издавали сверлистый бойкий свист, выкрикивали известные характерного рода слова, мелко бранились, хихикали, заговорщицки подтыкали соседей и ближних - судя по всему, возносились всем уморительно-жалким сборищем в иные миры, где существовали исключительно азартные поблёскивания глаз, мерцания козырных игривых улыбок, опустошённая бутылка пива в центре, как повод для сходки, и доносящийся откуда бы то ни было, но всегда действенный речитатив жиртреста.       Из толпы орущих школьников едва выбрался Кенни. Лицо озаряла приподнятая лукавая полоска чеширской улыбки. Он планомерно продирался ко мне всё ближе с явным намерением о чём-то возвестить. Я приготовился внутренне принять оборонительную позицию. От Маккормика ничего хорошего ждать в большинстве случаев не приходится. Наконец, бесцеремонно отодвинул стул, развернул тот спинкой и , отпёршись на неё локтями, невозмутимо примостился, сплетя пальцы в замок и просканировав меня насмешливыми глазами. - Твик, а почему бы тебе не сыграть с нами? - полулениво протянул он и уложил бедовую голову на склеенные пальцы. - Не хочу. - ответил, словно бы отгоняя докучливую ехидную муху, с нарочитым пренебрежением, поднадеевшись, что Маккормик воспримет заданный мною тон односторонне-заинтересованной беседы как предложение отправиться куда подальше и как можно скорее. - Эй, ты чего? Обиделся? - участливо полюбопытстовала вышеуказанная персона и в извинительном жесте расположила свою руку на моём плече, от чего я невольно растерял сконцентрированное в глубине средоточие самообладания. И в неизменной манере вякнул: - Нгх! Нет! - я давно перестал себя корить за несдержанность проявлений, потому что препоны в рассудке срывало незаметно и запущенная реакция , к превеликому сожалению, срабатывала - я верещал, бился в пароксимзе, водил плечами. Все собеседники, позволившие себе волнующие действия в моём отношении, стали её свидетелями. - Ты сегодня какой-то нервный. - недоумевающе изрекает собеседник и даже чуть приосанивается от неожиданности на засиженном месте. - Спешу тебя удивить, но для людей , страдающих СДВГ, это нормальное состояние. - раздражённо бравирую, предпочитая ткнуться в учебник так, чтобы перед глазами стоял лишь написанный чеканно-научным языком текст и ничего иного, наподобие всяких надоеливых особ. Хотя сам иду красными нервными пятнами, а некая мягкая горошина в мозге твердеет и без конца бьётся, будто заключённая в клетку птица. - Хах, рад видеть, что по поводу кофе ты уже не беспокоишься. - похлопывает дружески по плечу и ,по видимости, осознаёт, что наш ни к чему не приведший диалог себя окончательно и бесповоротно исчерпал. Поэтому я решаю не мелочиться, с набрякшими щеками без всяких сантиментов выпалив: - Отстань. - Как скажешь, чел, - дипломатично поводит плечами Кенни и , к моему великому счастью, равнодушно самоустраняется.       После вышеописанной перетолки Маккормик ко мне не подходил. Это не могло не настораживать. Наверняка, снова вынашивает какие-то крамольные измышления, от претворения которых в жизнь я попадаю в переплёт. По крайней мере, его воровато перебегающие глазищи не говорят - истошно вопят о многом.       Учебный день благополучно минул, хотя не обошлось без эксцессов вроде внезапно вернувшейся учительницы биологии, - женщины в годах, надо сказать, - которая застала в итоге Картмана за неистовыми плясками на учительском столе, откуда он в неудержимом порыве снёс стакан с карандашами, тетради и непреднамернно разделил надвое пластмассовую указку, после чего сразу стушевался, сполз и отбыл на полагающееся место. Более всего её огорчила потеря указки, коей меня и многих общеизвестных личностей класса в незапамятные времена хлестали по выдающимся частям тела таким, как плечи, спины, затылки и руки.        Металлическая трель ознаменовала окончание уроков. Я совершил поход до вещевых шкафчиков, куда с трудом запихал некоторые тетради, и поспешил его захлопнуть, пока из утробы не повалили градом мои принадлежности и учебники двухлетней давности. Побродил немного, покуда наказанные не были распиханны по классам, а старшие с понурыми ликами не побрели на консультации, проводящиеся в преддверии SAT. Возле входа, восседая на белейшем подоконнике, меня подкараулил Клайд, а , заприметив мою фигуру в непосредственной близости, соскочил с насиженного места настолько резко, что между нами чуть не произошло болезненное для обоих столкновение. Я встрепенулся. Сердце гулко бухнуло, едва не пробило рёберную клетку и забилось как у подстреленного зайца. - Аргх! О Боже, Клайд, больше никогда не пугай меня так! - Пошли. - К-куда? Не ответив, он взял меня за руку и повел в сторону дорогой машины. Запихнул в салон машины. Я никогда не думал, что Клайд может быть таким грубым. За рулём сидел Токен и что-то обсуждал с Клайдом. Пожав плечами, Клайд вышел из машины и направлялся в сторону школы. Через некоторое время из школы выходит довольный Клайд и мрачный Крейг. Оба садятся на заднем сиденье авто. - Эрм.. Можно спросить? Что вам от меня надо?,- неловко начинаю разговор. - Нам ничего, но вот Кенни на-, -не дав Клайду закончить свою речь, Крейг даёт подзатыльник тому. – Ты чего? - Ничего. Просто захотелось захлопнуть твой неугомонный рот, - голос Крейга будто каменный. Клайд, что-то хотел сказать в ответ, но машина очень резко дёрнулась, заставив Клайда удариться лбом об стекло. Наша поездка заняла примерно минуты три, не больше. Мы приехали к Токену. Припарковав машину, хозяин сей усадьбы провел нас до своих апартаментов. Комната у него не как у школьника, а как у какого-нибудь богатенького мажора. Хотя Токен и являлся им. Крейг и Клайд плюхнулись на огромный, красный диван и стали рубиться в Mortal Combat X, тем временем я изучал комнату. Она была огромна. Но тем не менее мебели в ней было мало. Только кровать, огромный диван, кресло, кофейный столик и шкаф. Кресло и диван имели ярко красный цвет, а столик, диван и кровать были сделаны из вишнёвого дерева. Обои сочетались с мебелью, а пол был покрыт безупречно белым ковром. Шкаф, кстати был в стене и имел форму полукруга. Из окна был виден прекрасный вид на зимний лес. - Твик, - послышался голос Клайда за спиной. - Ч-что? - Не хочешь сыграть? - Ну, если ты настаиваешь… - Я настаиваю! Будешь играть, - в голосе Клайда были нотки азарта. - Хорошо. Беру в руки джостик и мы начинаем бой. В первом раунде я продул, как и во втором. - Может в другую игру? Например, в Just Dance? - Н-но я не умею танцевать… Клайд как никто другой умеет уговаривать. Я соглашаюсь всего на один танец. Музыку и танец выбирает мне Клайд. Останавливает курсор на песне “Sexy and I know it!” И нажимает «ок». Танец довольно простой, но смущающий. Клайд предложил Крейгу присоединиться, но тот послал его и дальше продолжал читать свой комикс. Я заметил, что Клайд записывает видео как я танцую с того же телефона, что и Кенни сегодня утром. Но не придав этому ни малейшего внимания продолжил танцевать. Токен появился в комнате с коробкой в руках. От которой странно пахло. - Чел, что у тебя там, - оторвавшись от комикса, спросил Крейг. - Да так. Почту из Аргентины привезли. - Ах, ну ладно, -ответил Крейг и дальше принялся читать свой комикс. Весь остаток дня мы просидели у Токена. Мы посмотрели кино, поели вкуснейшую пиццу и ещё раз поиграли в приставку. Но Крейг не мог увести взгляд с коробки. Будто его волновало, что там. Домой нас подвёз Токен. Весь вечер я учил уроки. После пытался заснуть, вспомнив про тот телефон Кенни и посылку Токена.