Шкатулочка.

В сундучке лежали сокровища. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять это. Маленькие зеркальца в костяных и деревянных резных рамках. Мраморные, стеклянные, медные и железные шарики. Аккуратно обернутые в тряпочку линзы. Целый пучок спиц, тоже железных, медных, латунных, костяных и деревянных. Какие—то хитрые штучки, очень Волшебного Вида. Вышитый кисет с мелом. И еще Книга. Чуть подумав, Эмма закрыла найденный сундучок. Положив его рядом с запасным велосипедным насосом, ради которого она и полезла в кладовку на чердаке, куда Томми перед отъездом засунул все ненужные вещи, маленькая белая принялась методично запихивать все вытащенное назад. Ни папа, ни мама не заглядывали никогда на чердак, говоря, что не стоит трогать вещи Томаса, но Эмми была уверена, что обожаемый старший брат не обидится, если она возьмет насос. Иначе зачем он показывал ей как самой, не дожидаясь папы, починить велосипед? Правда, в поисках насоса пришлось разобрать весь старый комод, но это не беда. Эмми аккуратно сложила назад все вытащенные детали, детальки и непонятные штуковины, рваные кожаные перчатки, штук шесть полуразобраных будильников, еще одну перчатку, сумку с гаечными ключами и всякими щипачками (брат говорил, как они называются, но она забыла), тонкие кожаные ремешки с деревянными колокольцами—боталами, заводного щенка (без шкурки выглядящего довольно странно), моток проволоки, стопочку глиняных мисочек и стаканчиков (судя по запаху и разводам на стенках, использовавшихся для алхимических опытов), и кучу всего остального. Кроме сундучка. Эмми дала себе честное слово, что положит Волшебный Сундучок назад, как только покажет его куклам. Всю заданную на сегодня мамой работу она уже успела сделать, и была совершенно свободна до вечернего кормления кур. Уютно устроившись в своем шалаше за малинником, Эмми посмотрела на сокровище и задумалась. Хотелось рассказать кому-нибудь о своей находке, но папа на работе, а мама ушла к тете Несте. Мэгги, Шейла и Марджори ушли со своей мамой за грибами, Мина и Лерса — скучные, а Дара с ней поссорилась еще на прошлой неделе. Даже с братом не поиграешь, Лючик еще до завтрака убежал с мальчишками на рыбалку.  Оставалось рассказывать куклам. Эмми усадила их в ряд вокруг накрытого салфеткой столика, и стала выкладывать на него сокровища, чтобы все могли бы рассмотреть их получше. Самым сокровищным сокровищем была, конечно, Книга. Сразу видно — Настоящая Волшебная Книга. В обтянутом кожей переплете, бронзовых накладках и с потускневшими золотыми буквами. Девочка послюнила палец и потерла название, чтобы позолота блестела ярче. Мэгги говорит, что их «Кодексу травозная» почти сто лет, и в нем картинки, нарисованные древним магом. Года издания на обложке Эмми не нашла, зато картинок было много, причем не скучных ‚ как у Мэгги (чего на травки смотреть? Папа ей еще в четыре года все показал), а всяких, и с кошками, и с крысками, и с голубями. Даже с человечками были. Почти все слова в этой были непонятными, но уж это точно ее не смущало, в папиных книжках тоже понятным было одно слово из трех. Взрослые вообще любят непонятные слова. В шпионов играют, наверно. Или в разведчиков. Главное, что все буквы были свои, знакомые (В папиных книжках попадались и чужие, похожие на клубки червяков, размазанных по бумаге. Эмми они не нравились). Буквы были крупненькие, ровненькие, красиво написанные разноцветными чернилами. И картинки раскрашенные, как в Томасовой «Эн-ци-кло-пе-дии всего». Вытащенные из кошек, крыс и людей внутренности выглядели до ужаса настоящими ‚ прямо как в книжках доктора Бирса, в которых говорилось как лечить мерину ногу. Наверно, в этой книжке тоже говорится как кого лечить, только магией. Эмми представила себя, стоящую в развевающейся мантии, и с сиянием исходящим из рук. Она будет великой целительницей и будет лечить всех вокруг! Точно, А пока можно потренироваться. Понарошку, конечно. Эмми окинула взглядом свой кукольное семейство. Лиззи было жалко, у нее красивое платье и красные башмачки, и, вообще, Томми привез её совсем недавно. У Лючии одежка уже потрепанная, но пышные волосы, совсем как настоящие, мама недавно помогла уложить буклями и локонами, как у принцессы, и вычесывать потом из них сор и травинки не хотелось. Габи еще маленькая. О! А вот эта, пожалуй, подойдет Эмми вытащила сидящего в самом углу старого Мистера Кролика. Мама сшила его еще для Томми. У бравого зайца, одетого в потертый мундир чистильщика, давным—давно отвалился хвост, левое ухо было вполовину короче правого, неизвестно когда порванная морда зашита грубыми черными нитками, а вместо правой лапы была приделана гнутая вилка. Вылитый герой, попавший в плен, то что надо. Уложенный в центр аккуратно начерченной пентаграммы, Мистер Кролик всем видом показывал, что никому не открыл доверенные ему тайны, и теперь терпеливо ждет великую целительницу, способную вылечить всё. Эмми приняла подобающий вид, поправила Крайне Волшебные Штучки, разложенные точно как на картинке, осторожно воткнула самую симпатичную из костяных спиц напротив того места, где должно было быть сердце, и взяла в руки книгу. — Аджур прэви камчакт на беафа агус бас! ....... Джонатан заводил мерина в хлев, когда из-за угла показалась надутая Эмма, лохматая, в порванном и перепачканном платьице, без фартучка и одной сандалии. В руках дочка сжимала довольно большой сверток, перетянутый розовыми шелковыми лентами. -Папа, он меня не слушается! Я говорю ему, что пора спать, а он не хочет! -Милая, все имеют право на свое мнение. Давай, я попробую с ним поговорить. Джо привычно перехватил сверток, молясь про себя всем богам, чтобы там не оказался кот миссис Бриггс. После того, как у молодых Бакстеров появился младенец, Эмма с подружками уже второй месяц играли в маму и маленького, причем куклы им уже надоели. Теперь юные негодницы стали назначать на роль младенца кошек, кроликов, а как-то раз умудрились утащить даже щенков у старостиной Крейг, и без того слишком агрессивной для краухардских волкодавов. Когда Джонатан узнал про это, ему понадобились все навыки, отработанные за долгие годы работы эмпатом, чтобы культурно и вежливо объяснить дочери всю ошибочность ее позиции. Вроде бы она поняла. По крайней мере, Джо всегда верил в лучшее в людях, и потому все сердцем надеялся, что в свертке окажется какая-нибудь кукла. Во-всяком случае, этот сверток был непривычно легким, и это обнадеживало. Осторожно распутав один из узлов, Джо отвернул край, прикрывающий личико (или, упаси предки, морду), заглянул внутрь, и с некоторым ошалением увидел горящие зеленоватым светом глаза-пуговицы и дергающийся нос-бусинку. По привычке, выработанной за годы, проведенные в Краухарде, белый схватился за распознающий амулет, и лишь спустя долгую минуту понял, что тот не нагрелся и не покраснел, как от присутствия нежити. Амулет был холоден как лед, и мигал попеременно то синим, то золотистым светом. Не веря своим глазам, Джо разглядывал Истинным Зрением мрачного кукольного зайца, внутри которого ровно, как сердце, билось белое заклятье непонятного вида, опутанное мертвенно-синей постоянно переплетающейся паутиной некомантического проклятья, судя по слабости свечения, от какого-то сработавшего амулета.  -Что произошло? Дочка решительно схватила его за руку и потащила за собой. Джонатан, с трудом удерживающий не переставшего брыкаться Мистера Кролика, едва успевал за ней, с тоской ощущая, что его опять ожидает незапланированная работа детским эмпатом-корректором. Но только увидев расчерченный как на экзамене по прикладной ритуалистике двор, сверкающие и чернеющие инструменты, один вид рун на которых кричал о Запретных Искусствах, и брошенную на землю книжку, с кроваво блестяще в лучах вечернего солнца надписью «Ритуалы анимирования и псевдоанимизации в примитивных культурах дохалакского периода», он осознал — работы предстоит много…