С большой буквы

Когда-то я читала, что при имении желания стать писателем, важно порой писать просто от избытка чувств. Просто от возмущения, обиды, разочарования, гнева, горя. Даже если это будет самый ужасный бред, но написать. И, конечно, этим бредом поделиться. Иначе кто как не читатели дадут тексту подобное определение? К слову, если так подумать, сейчас вы встретите нечто наподобие рассуждения, поверхностной оценки, нежели обычной статьи. Мне вообще смутно представляется человек, способный написать подробную статью на тему «Одиночество в Сети». Статью — во всех педантичных и самых неотъемлемых значениях данного слова. Во всяком случае, сейчас, когда на часах час ночи и двадцать одна минута — это точно буду не я. Также, в затянувшемся предисловии, мне хотелось бы добавить, что первое время у меня всегда несколько изменяется повествование и язык, будто «подражая» говору автора. Пародия до ужаса комична и жалка, но, поверьте, она не специальна, не хотелось бы этим оскорбить автора книги. Что же, пора приступать. Прежде всего скажу, что «Одиночество в Сети» — первая книга, которая смогла затронуть меня настолько глубоко. После прочтения какой бы то ни было книги, я могу в крайнем случае расчувствоваться, поплакать, порой и посмеяться(хотя последнего обычно больше в процессе чтения, если автор не лишён чувства юмора); могу ощущать внутреннюю пустоту некоторое время и захватившую меня непреодолимую задумчивость. Но чтобы заливаться слезами, проклинать автора за то, что он, «имея все возможности», всё равно свёл всё к подобному — да, Боже, такого я себе никогда бы не представила! И уж точно не тогда, когда впервые нарыла книжку в бесплатном для чтения online формате. Да, Боже, я и книги никогда «не живые» — как я называю электронный формат — не читала до этого. Сейчас просто знала, что точно её не куплю и не стану искать в магазинах. А читать пока было нечего. Вот и рискнула. Быть может, не стоило отступаться от своих принципов и делать исключение? Но она прочитана и бесповоротно. У автора прекрасный и в то же время лёгкий для понимания язык. Он пишет жизнью. Ты можешь вернуться к любой сцене диалога, и всё равно услышишь голоса говорящих, их смех или плач, ты будешь знать: они рядом с тобой, здесь, в одной комнате. Это всегда цепляет в любой книге, и не мудрено, что данная стала бестселлером. Правда, если бы мне захотелось порассуждать насчёт мастерства в писательском творчестве Януша Вишневского, я бы сделала это с глазу на глаз с кем-нибудь из близких мне людей. Или в подходящих чатовых группах. Однако я обычно держу мнение при себе, а сама делюсь только трагедиями. Сюжет — он не менее живой, чем любая сцена книги. Персонажи безукоризненно натуральные, детальные и не шаблонные. Ты словно встречаешь случайных людей на улице и, конечно, обнаруживаешь в них много нового: ведь как тебе узнать о них всё то, что с ними происходило, ведь историй безграничное множество? Все они рандомны, никогда не угадаешь с кем познакомишься. И здесь так же. Не можешь угадать кого встретишь, потому что любой новый персонаж — даже прохожий — прежде и кажется прохожим. И ты можешь только удивляться: автор безусловно умеет создать образ, наполнить его и пустить в толпу людей, где — ручаюсь — никто не уличит его в том, что он «чья-то выдумка». И пусть не во всём я соглашусь с тем, что «подсовывал» в тексте автор читателям, мимоходом, пусть порой его текст мне кажется чересчур быстротечным, но почему-то я всё-таки сейчас пишу этот текст. И причина кроется в одном: в Якубе и конце произведения. Драматично, и конец Якуба — тоже. Якуб — даровитый человек. Он был упорным, вполне весёлым и даже дружелюбным, если его поближе узнать. Порой он мог показаться заносчивым, но уж скорее он был очень точен в любой своей мысли и исключительно интеллигентен. Человек, имеющий при своём не старческом возрасте несколько специальностей, по определению умён. Более того, он это оправдывал. Да, он курил; да, он пил и даже, благодаря покойному Джиму, пробовал и употреблял дурь. Но он жил, даже верил в Бога, несмотря на то, каким продвинутым учёным он был. Его образ невозможно описать. Как невозможно описать любого знакомого вам человека. Ведь всегда покажется, что слов слишком мало, да и не всё расскажешь, так и хочется остановиться на «вам нужно самим его узнать». Пожалуй, именно потому, что и здесь иначе не выразишься, только подтверждает статус автора в моих глазах как «Великого» и определённо с большой буквы «В». Как и Сеть. И чем же больше всего запомнился мне Якуб? Мы родны. В отношениях его и её, под конец, как и временами до этого(но под конец я точно во всём убедилась), я поняла, что всё-таки именно Якуб — тот, кто согласуется с моей личностью. Я тоже всегда стремлюсь дать другим и заботу, и любовь, чаще всего больше завишу от отношений, нежели другая сторона. И в конце всё кончается печально. «Спаси меня!» — пишешь себе самому. Потому что это уже сообщение под номером 294; одно из тех, что никогда не будет прочтено адресатом. Это страшно и больно. Но ты ведь прощаешь, верно? Даже сомнений в правильности решения не возникает, потому что то выбор другого человека «по ту сторону» отношений. Ты не можешь требовать иного, не можешь требовать продолжения отношений и точно не можешь требовать особого отношения к себе. Тебя выбросили, до этого зачем-то вторгшись в твою жизнь. Именно это произошло с Якубом. Она пришла к нему, потому что не определилась с тем, как воспринимать последствия одного опрометчивого «да», сказанного когда-то на свадьбе. Он встретил её с радушием. И пусть по началу она тоже буквально «подсела» на разговоры с ним, но, как доказывал конец, только Якуб зависел от них в жизненно необходимой степени. Вот только под конец, он снова остаётся один, и теперь не в силах всё оставить, забыть. Нетрудно догадаться, что именно пожирало его изо дня в день и что именно толкнуло отправиться туда, где когда-то он спас некоего бедолагу-бомжа, поздравившего его с Днём Рождения. Иронично идти в распростёртые объятия смерти — встречу с которой ты когда-то отложил благодаря боязливому индусу-таксисту, — туда, где уже спасал другого от самоубийства. Иронично. И очень впечатлительно, драматично — в духе Якуба. И что же приводит к этому? Разлуки, которые встречают тебя каждый раз. Ты знаешь, когда заводишь новое знакомство, что пройдёт немного времени и как бы ты себя ни обманывал… человек забудет тебя. Ладно, ты знаешь это каждый раз, когда принимаешь от него сообщения посредством коварной Сети, потому что порой таки встречаешь в них равнодушие. Где-то излишнюю краткость, которая разочаровывает, на мгновения руша надежды. До этого думаешь с неимоверной радостью: «Вот он, тот самый человек!», — но потом припоминаешь, что говорил так уже не раз. И снова это повторится. Ужасное чувство. Ужасно то, как люди легко отказываются от других. Они входят, как она, в твою жизнь и дарят душевную атмосферу, а потом, когда им не станет то угодно, предательски просто «принимают решение». Оно, конечно, всегда является также «естественно правильным решением» и «никак не могло быть иначе». Однако, вопрос: зачем входить в чью-то жизнь, если точно не рассчитываешь там задержаться на более, чем «навсегда»? Зачем играться кем-то, если ты просто находишься в раздумьях или в «не лучшем» положении твоих дел на данный момент жизни? Ведь и ей на Якуба, по сути, было всё равно. Угрызения совести проявились в увековечивании его имени, а вот желание фальшиво отмазать вину — в «добиться его прощения». И, конечно, как она могла предугадать, что этим позитивным переосмыслением её жизни, она подтолкнула бедолагу к самоубийству? Надо же, неожиданность. Хотя, пожалуй, и мы, Якуб, слишком привязываемся. Безосновательно. Привыкаем делиться воспоминаниями, чувствами; на твоё счастье с тобой это обсуждали, разделяли восторг и доказывали, что скучают по тебе. У тебя был прекрасный собеседник. К сожалению, только был, ведь и ты, к сожалению, теперь тоже только был… Порой, правда, и подобного не встретишь. Люди слишком заняты своими заботами — их нельзя не понять — и поделиться порой становится не с кем. Даже если делишься, то уже для себя, ибо назубок знаешь все чужие реакции. Они пусты и исключительно высказаны «для вида». Как видите, родственность с Якубом меня лично не отпускает до сих пор. Как, наверняка, многих других, тоже заинтересовавшихся «Одиночеством в Сети». Да когда же авторы начнут печатать хорошие сказки! А не те, после которых хочется локти сгрызть(несмотря на всю невозможность и комичность попыток совершения сего действа), или просто укутаться в одеяло и продолжить плакать. Подло, очень подло, Януш Вишневский, так поступать с людьми! Что же о настоящих, живых друзьях? Как Джим, они порой исчезают из твоей жизни. К счастью, в моём случае, так же просто как собеседники из Сети — просто тогда, когда им того вдруг захочется. Это не объясняется; этому вообще не придаётся значения с их стороны, а ты потом просто порой смотришь на них и не понимаешь толком почему вдруг ты перестал общаться с этим прекрасным человеком? Чем всё-таки ему не угодил? Тебе уже не ответят. У тебя остаются воспоминания, которые свежи в твоей памяти до любой секунды, из которых они состоят; и у тебя остаётся грусть. Конечно, и смех тоже. Только печально, что этот смех с тобой уже не разделит тот самый человек. Жизнь одних, как у неё, включает в себя других людей как «переходный пункт счастья». Выбираешь между двумя, притом имея круг общения, и в конце идёшь дальше, с выбранным. Другие же чаще встречают расставания и потери, но не полностью обделены, ведь если кому-либо помогали или просто были собой, хорошим и дружелюбным(при условии, что они были таковыми, как Якуб), они имеют при себе и таких приятелей как Яцек, и других мимолётных знакомых. Они готовы помочь любой услугой, встречают тебя с улыбкой или беседами. Но ты не пишешь им о том, как тебе плохо. Не посылаешь двести с лишним «открыток» и не просишь спасти тебя. Они даже не знают, что в этот час, ночью, подвыпивший, ты будешь стоять на перроне и ожидать поезд, который, отнюдь, не совершает здесь остановок. Я ловлю себя на желании тогда оказаться в мире Якуба и просто обнять его в тот самый момент, перед тем, как в четыре часа ночи и шесть минут, он сделает свой последний шаг в определённость полную отчаяния. Я бы обняла его и так же, как сейчас, плакала бы, потому что жила с ним «в его истории» и знаю его натуру. Такому человеку, будь он живым(а не поверить в это невозможно) не должно помирать только из-за глупого одиночества и желания опустить руки. Нельзя опускать руки никогда. Сколько бы ни влюблялся, сколько бы ни терял, отчаиваться — последнее дело! Всегда найдутся те, кто поймут, пусть сейчас они и очень хорошо прячутся. Но сейчас тебе всё так же больно и тошно, потому что всё равно знаешь, что прятаться хорошие люди перестанут только после вот этого долгого промежутка «без них». Наедине с теми, кому ты безразличен. Почему всегда находятся те, кто встречается с этим? Неужели без одиночества никак нельзя? И хорошо, что у большинства есть родители, ведь именно они всегда являют собой единственную поддержку в такие моменты. За такое нельзя не благодарить их в каждой своей мысли. И сейчас, когда на моих часах уже два часа и двадцать три минуты, я заканчиваю это письмо — названное мною статьёй-обсуждением по произведению «Одиночество в Сети» — полное слёз и смешанности мыслей, чувств. Порой даже клавиатура плохо виделась сквозь размывающие взгляд, стоявшие на глазах слёзы, потому это даже подвиг, что я целенаправленно заставила себя сразу после прочтения книги написать это и точно отправить. Люди, не будьте одинокими. А если уж очень хотите, то, хорошо, будьте. Но совсем немного. И остерегайтесь тех, кто только «на зашагнуть» в вашу жизнь. Ищите тех, кто от вас прячется. Будьте счастливы, и никогда не посещайте станцию Берлин-Лихтенберг ради поезда в Дрезден.