Обыск

— Это было неосторожно с вашей стороны... Кау-Рук стоит у входа в палатку Ильсора и крутит в пальцах драгоценный камень. Солнце скачет с грани на грань, разбрасывая блики по тонким блестящим стволам деревьев, по зелени кустов и примятой траве. Во всём этом присутствует какая-то общая неправильность, но Ильсору не до того, чтобы отвлекаться от основного — Кау-Рук рылся в его вещах и нашёл то, что не должен был видеть никто. — Простите, господин полковник, я не понимаю, о чём вы... — Всё вы понимаете, господин слуга. Ох, что же это я? Не может быть слуга господином. Как же вас называть? — По имени? — предлагает Ильсор, пытаясь сообразить, как выпутаться из сложившейся ситуации. — Не слишком ли фамильярно, господин старший техник? — Кау-Рук так сильно сжимает изумруд в кулаке, что острые грани впиваются в кожу, и капает кровь. Но штурман лишь шире усмехается. — По зубам ли камешек, господин Ильсор? — Я всё ещё не понимаю, что вы от меня хотите, гос... мой полковник, — Ильсор снова кланяется, — но смиренно прошу вас не называть меня господином — это слишком громкое звание для низкорождённого. — На колени пасть не собираетесь? Может, вам удастся сделать так, чтобы я пожелал забыть об этом маленьком инциденте? Что-то в голосе штурмана не так, будто он с силой выталкивает из себя каждое слово. Будто это не он говорит сейчас. — Что желает господин? — переспрашивает Ильсор, смиренно опускаясь на колени перед штурманом. — Для начала господин желает знать, как это попало в твою палатку, — Кау-Рук присаживается на корточки, чтобы его лицо было на одном уровне с лицом Ильсора, и ловит его взгляд, придерживая сильными пальцами острый подбородок. Ильсор будто цепенеет от этого прикосновения и мгновенно теряется в пристально смотрящих глазах. — Ну же, расскажите мне, откуда взялся этот прекрасный тщательно огранённый камешек там, где никто камней не шлифовал? Кто принёс его сюда? Где можно было его украсть? — Я не имею ни малейшего представления о том, откуда в моей палатке... — начинает Ильсор, но прижатый к губам палец вынуждает его замолчать. — Разве я просил лгать мне? — Кау-Рук щурится. — Зайдём внутрь, мы же не хотим, чтобы о нашем маленьком секрете стало известно кому-то ещё. Ильсору ничего не остаётся, кроме как зайти в собственную палатку вслед за штурманом. Он бы и рад отобрать камень и сбежать, но Кау-Рук заведомо сильнее, даже если не считать того, что тот вооружён. — Надо быть полным идиотом, чтобы хранить это в походной палатке, — шипит Кау-Рук в лицо ничего не понимающему Ильсору, едва тот запахивает клапан. Косые солнечные лучи, проникающие сквозь единственное окошко за спиной штурмана, не позволяют Ильсору видеть выражение его лица, но подобный тон заместитель Баан-Ну позволил себе за всю экспедицию только один раз — когда отказался сражаться с гигантскими птицами. — Что... — Молчите. Вы чем вообще думали? Вам сильно повезло, что Баан-Ну велел обыскать вашу палатку мне. Кто-нибудь более глупый не стал бы даже пытаться задуматься, что это такое и откуда здесь взялось — сдал бы вас хозяину и забыл. Но это хороший вариант. Мог бы попасться кто-то более жадный. И тогда Баан-Ну ещё нескоро увидел бы своего любимого, но в последнее время крайне подозрительно себя ведущего слугу. Ильсор всё ещё не может поверить в то, что Кау-Рук оказался тем... кем оказался, но внезапно всё отходит на задний план, когда крепкие руки обнимают его за плечи, а в ухо бьётся горячий шёпот: — Я чуть с ума не сошёл, когда подумал, что могу вас потерять. Вы же единственный на всю команду человек, достаточно разумный, чтобы с вами было интересно вместе работать, разговаривать. Если бы не ваше присутствие, я бы уже свихнулся на этой планете. Семнадцать лет полёта я сохранял рассудок только ежедневным напоминанием себе, что вы рядом. Я приходил к вашей капсуле и говорил себе, что осталось совсем немного потерпеть до вашего пробуждения. А вы так легко пренебрегаете собственной безопасностью! Откуда только взялся этот проклятый камень у вас под кроватью? — Наверное, закатился, когда я переодевался, — Ильсор зацепился за этот вопрос как утопающий хватается за соломинку. — Спрячьте, — Кау-Рук вкладывает изумруд ему в ладонь, — спрячьте так, чтобы даже я не нашёл. И как можно дальше отсюда, чтобы никто и никак не связал вас с этим, если случайно обнаружит. Или, если хотите, я спрячу это для вас в своём личном сейфе. Входной клапан медленно колышется, Ильсор стоит посреди палатки и сжимает в кулаке изумруд так сильно, что из уколов на ладони сочится кровь.