Suum cuique, или юный, бледный, тощий я

Мой дедушка был резчиком по дереву. Вырезал скульптуры на нос корабля. Такие эээ девы с большими эээ глазами. Еще он мастерил гробы преставившимся соседям, и резные ложки-вилки и всякую бытовую утварь для лавочки, которую держала бабушка. Но прославился он именно скульптурами дев. Уж очень они скрашивали долгое плавание морякам. Моя бабушка была идеальной бабушкой. Она выпекала самые вкусные в мире оладьи, пела самые чудесные в мире песни, знала наизусть великое множество сказок из всех уголков мира, могла связать из небольшого мотка пряжи хоть собачку, хоть лошадку, хоть чудо-юдо-рыбу, и сходу осадить любого, кто высказался бы неуважительно по отношению к ней, или ее семье. Мои родители... Не будем об этом. Вырастили-то меня бабушка с дедушкой. Кто же еще? Иногда мне хотелось, чтобы все было по-другому. Когда я смотрел вслед кому-нибудь из своих товарищей по играм. Их уводили домой родители. Кого-то гордый собой отец нес, посадив на плечи. Кто-то то держался за мамину руку, то отпускал, захлебываясь от пересказа впечатлений прошедшего дня. А кто-то... Меня ждали дома оладушки. И сказки. И резная лошадка. И... Встреча с полом. Здравствуй, пол. Давно не виделись. Со вчерашнего вечера, если память мне не изменяет. Всем хороши студенческие общежития. Академия милостиво предоставляет нашему брату-студенту крышу над головой, пропитание в местной столовой и даже форменную одежду. Грех желать чего-то большего. Но, крапиву им под мягкое место, какие же неудобные в этом общежитии кровати! Высокие, с ножками разной длины, скрипучие, рассыхающиеся, да еще и или лежи в ней смирно, руки по швам, или будь готов то и дело с нее наворачиваться. Я потер ушибленное место, зевнул и бросил взгляд на часы в виде филина, стоявшие на полке. И всю мою сонливость как ветром сдуло. Рубашка (две пуговицы уже болтаются). Штаны (не забыть бы заштопать дырку на колене). Левый сапог. Правый... Где правый сапог? Какого лешего он забыл в горшке с травами? Ученическая накидка... Пятно от соуса? Хмм... Застирать пятно от соуса. Обматерить пятно от соуса. Ну вот, пятно уже почти незаметно, закрепить накидку трилистником у горла, и порядок. Я снова зевнул и с ужасом покосился на гребень для волос. Вы видели, какими становятся одуванчики, когда начинают отцветать? Это поначалу они желтые солнышки, одни из первых предвестников буйства весны. Девушки плетут из них венки, детишки рисуют на лице соком боевые отметки, а уж какая настойка из одуванчиков получается, ммм... А потом они отцветают. Превращаются в шарик светлого пуха, готовый разлететься от малейшего порыва ветра. Вот теперь вы примерно представляете себе то, что творится у меня на голове. Одарила же мать-природа... Копна тонких льняного цвета волос, не поддающихся усмирению. Буйство природы на отдельно взятой человеческой особи. Бабушка любила гладить меня по голове и приговаривать: «Одуванчик ты мой...» Но, кроме нее, этот восторг никто не разделял. Даже я. Где там моя сумка? Учебники, тетрадки, чехол с пишущими принадлежностями, набор для бальзамирования - сегодня практикум у магистра Тринтиуса.... Вроде ничего не забыл? Выскочил из комнаты, убедился, что сторожевое заклятие активировалось, и рванул по направлению к холлу. И тут из бокового коридора нараспев донеслось: - Ивушка-травушка... Только не это! День не задался с самого начала. - И что они ко мне прицепились? - выплескивал я душу другу, размазывая сливочное масло по куску хлеба. Ронни ответил мне не сразу, пытаясь разжевать кусок котлеты, который уже успел откусить. Судя по его вытянувшемуся лицу, котлета была так же хороша на вкус, как, собственно, и выглядела. А говорят, внешность обманчива... - Я точно не знаю, - задумчиво произнес он, пробуя морковный салат. - Но, знаешь... Да просто похож ты, Ив, на крол... олен... не знаю я, в общем! Морковки? Я мрачно покосился на него, но отложил себе немного салата. Далеко не все в студенческой столовой можно есть, поэтому хороший салат на столе долго не задержится. - А почему ты меня сегодня не разбудил? Я проспал! Нарвался на Лео с его бандой. И мистрисс меня отчитала, наградила штрафными баллами, придется после пар отмывать реторты. Ронни был моим соседом по комнате. Только учился он на факультете травников, в отличие от меня. Поэтому у его ученической накидки подкладка была зеленого цвета. А у меня - синего, признак факультета некромантии. - Я бы тебе помог... - извиняющимся тоном выдавил из себя Ронни, - но у меня этот вечер занят. Очень неотложное дело. Очень. Знаю я его «неотложное дело». Кому охота отмывать реторты? Практикум по умертвиям прошел без сучка-задоринки. Хоть что-то хорошее за сегодня. Магистр Трентиус даже снизошел до сдержанной похвалы. Я даже ходил и улыбался, как дурак. До тех пор, пока не увидел фронт работ, который мне предстоял. Мистрисс, открывшая мне кабинет, даже ключами позвякивала неприязненно. И когда удалялась по коридору, ее спина выражала неодобрение. Тяжелая женщина. Говорят, она замужем и счастлива в браке. Но мне в это что-то слабо верится. Неужели ее муж - пони из страны Вечной Радуги? Вздохнув, я подвернул рукава и принялся за дело. Но только я опустил первую реторту в мыльный раствор, хлопнула дверь кабинета. Неужели мистрисс вернулась? Я заинтересованно выглянул из-за перегородки. К двери прижималась девушка. Очень хорошенькая. И очень напуганная. Судя по красному цвету подкладки ученической накидки, она огневичка. Что она тут забыла? Факультет боевых магов располагался совсем в другом крыле академии. Девушка невидящим взглядом скользила по кабинету, а потом увидела меня. И выпалила: - Помоги мне! Я уже говорил? День не задался с самого начала.