Уязвимость

      Когда они с Тайгой только начали встречаться, Аомине не думал о сексе. Тогда он вообще ни о чём не думал, если уж начистоту. Просто всё было слишком ново, необычно, а даже какое-то мальчишеское любопытство затмевало всё. Кто из них съест больше бургеров за раз, испугается ли Тайга чихуахуа и будет ли злиться, если попробовать его в шутку называть тигрёнком. Аомине впитывал всё это как губка, привыкая к тому, что кто-то ещё, кроме Сацуки, будет ругать его за разгильдяйство.       А потом Тайгу просто захотелось. Внезапно, после собственной попытки снова пошутить, что у него нет «крутых сисек пятого размера». Тайга тогда что-то проворчал, огрызнулся — Аомине этого не запомнил. Не до этого было. Кожа у него казалась обжигающей даже сквозь ткань футболки, сердце билось как будто в саму прижатую к груди ладонь. Аомине тогда медленно вёл по твёрдым линиям проступающих мышц — сначала вправо, потом чуть вниз, испуганно к ключицам и снова влево, над сердцем, придавливая твёрдый сосок. А чуть позже Тайга мял ему задницу сквозь джинсы и впервые поцеловал шею, случайно раскрыв, что Аомине это нравится — до мурашек и бесконтрольной нежности.       А несколько дней спустя Аомине полез Тайге в шорты и сжал ладонью его член. И тогда захотелось ещё больше — целовать Тайгу меж лопаток сквозь футболку, когда он что-то готовил; слизывать с груди капли воды, когда тот в одном полотенце вываливался из душа; легонько кусать в бедро или чуть выше локтя, когда Тайга утром делал вид, что ещё спал, или же действительно досматривал последний сон и потому был податливый и тёплый.       Тайгу хотелось, хоть и сначала не совсем представлялось — как. А потом Аомине припрятал у него же в квартире смазку и презервативы. Как — рассказал интернет, а фантазия подкинула сочных подробностей.       «Мне нужна по меньшей мере модель с обложки журнала», — раздумывал Аомине года так полтора назад и дежурно дрочил на девиц в купальниках на глянцевых страницах. Этого хватало сполна, а желание поискать крутую сексуальную подружку сводилась на редкую мысль.       Теперь был нужен Тайга, это были не просто мысли, это понималось телом и чем-то, что могла бы описать в красках Сацуки — девчонки такое понимают. Тайга был нужен остро, болезненно, как-то дурманяще, тепло, расслабляюще... И опустошающе за последние три непонятных дня. За семьдесят два часа изболелось всё.       — Тесно тут, — проворчал Аомине, втискиваясь в небольшую душевую вслед за Тайгой. Тот неловко развернулся, наступил ему на ногу и вжался в бёдра пахом, включая воду — хоть не кипяток, и то ладно.       — Она не рассчитана на двух тяжёлых форвардов сразу, — откликнулся тот. — Отогревайся.       Горячая вода била по плечам, и Аомине почувствовал, как по телу прошлась дрожь — от самой макушки до пят. Да, только сейчас понял, как промёрз под дождём.       Тайга медленно гладил его по затылку, переводил ладонь на шею, легонько щекотал пальцами за правым ухом, словно гладил большого кота. Может, довольно мурлыкать на это и не хотелось, но вот расслабиться и прикрыть глаза — очень. Аомине и сам не заметил, как уткнулся лбом в его плечо.       От Тайги пахло дождём. Терпким апельсиновым дождём с привкусом ментола. У него был крутой гель для душа, завораживал мягкой душистой пеной. Аомине выпрямился, вжимаясь в грудь Тайги своей и чувствуя, как пена растекается по коже, щекочет, скользит, как у Тайги напряглись соски, а его ладони резко провели по лопаткам — тоже мазнули цитрусовой пеной.       — Ты нарываешься, — пробормотал Аомине, ведя носом по чужой щеке, когда Тайга смазанными касаниями огладил его спину и спустился на ягодицы, замер на пару секунд — и сжал их пальцами, почти что впиваясь ногтями.       У него были совершенно шальные глаза — тёмные-тёмные, а от алой радужки остался лишь тоненький ободок. Он медленно кивнул, задевая нос Аомине своим, и тот нервно хохотнул:       — Ты просто... Чёрт, — и тут же охнул, чувствуя, как Тайга положил одну ладонь ему на пах, царапнул кончиками пальцев по яичкам и сжал член — напористо и нагло. И так же нагло фыркнул, смаргивая с ресниц воду.       «Ну, посмотрим, кто кого», — промелькнуло азартом у Аомине в голове, но сказать это вслух не хватило терпения.       У Тайги была шикарная задница. Одним удовольствием было провести пальцами по упругим ягодицам и резко развести их — Аомине не стал церемониться, слепо упираясь большим пальцем в косточку копчика. Тайга дёрнулся, но только больше вжался в его грудь своей, и Аомине тут уже прихватил кончиками зубов его нижнюю губу.       Тайга дышал быстро и громко — Аомине чувствовал это своей грудью и рёбрами. И губами — ловил ими дыхание Тайги, ведь тот заполошно хватал губами вязкий пар и капли воды. Снова царапнув ногтями по его ягодицам, Аомине не выдержал и скользнул пальцами в скользкую ложбинку. Наверное, там тоже стекала белая ментоловая пена. От одной мысли об этом Аомине чуть не застонал в голос. Он провёл пальцами ниже, немного надавливая, и Тайга сдавленно вздохнул, утыкаясь носом ему в шею.       — Ты сумасшедший, — выдавил он, неловко стараясь раздвинуть ноги — похоже, они скользили по мокрой плитке, и Аомине вцепился одной ладонью ему в бедро, наваливаясь спиной на стену.       У Тайги была нежная кожа — там, в ложбинке меж ягодиц. Досчитав про себя до пяти, Аомине провёл пальцем по сжатому анусу, немного потёр и толкнулся самым кончиком пальца меж горячих мышц. Тайга резко замер, приоткрыв рот — Аомине понял это по прижатым к его плечу губам.       — Ты... Здесь?.. — последнее слово вырвалось у Тайги со странным свистом — Аомине как раз попробовал толкнуться пальцем глубже и тут же понял, почему на форумах постоянно писали про важность смазки. Оборванный вопрос он понял и, хлопнув легонько Тайгу по ягодице, изловчился и выключил воду.       — Здесь будет сложновато, — кинул он, вываливаясь из душа и кидая Тайге полотенце. Тот задумчиво уставился на него — Аомине чувствовал это затылком, лопатками, поясницей и задницей. Тайга разглядывал его — нагло, изучающе, впитывал взглядом, и больше делать вид, что копается в шкафчике над стиральной машинкой в поисках ещё одного полотенца, было уже невозможно.       Это было неловко — этот взгляд, густое, как пар от горячей воды, молчание, тихий звук падающих на плитку капель. А ещё у Тайги стояло — обернувшись, Аомине прилип взглядом к крупному члену с потемневшей головкой. У Тайги стояло от его пальцев на его... нет, почти в его заднице. А ещё у него была распаренная от воды кожа, немного покрасневшая, поблёскивающая каплями воды — похоже, Тайга вообще забыл, что у него в руках было полотенце. Голый, растерянный, возбуждённый, полностью открытый — он раньше не показывал свои настолько откровенные стороны.       Аомине нервно облизнул губы, чувствуя, как возбуждение собралось горячей тяжестью в паху, тёмное и тягучее. Такого открытого Тайгу хотелось нагнуть прямо здесь, вжать грудью в кафель или стиральную машинку и уткнуться носом ему в загривок. Наваждение удалось спугнуть, прикрыв на несколько секунд глаза.       — Пойдём, — выдохнул Аомине, кивнув на дверь.       В комнате у Тайги было темно. Нащупав выключатель, Аомине замер, вспоминая, как первый раз оказался здесь. Тогда в этой комнате тоже было темно, а он хотел Тайгу... ну, тогда просто хотел понять, почему ему надо быть рядом и занимать важное место в его голове. Тот сам включил свет, мазнув пальцами по его ладони, и неловко сел на кровать, как-то запоздало краснея и вытираясь.       Аомине скользнул незаметно к полкам — заначка с презервативами и смазкой была на месте. Тайга обернулся на шорох:       — Знаешь, я никогда не думал, что ты всё-таки, ну... захочешь, — неловко улыбнулся он, и Аомине со вздохом кинул тюбик на подушку.       — Я так-то первый полез тебе в трусы и тебе подрочил, а ты всё ещё сомневаешься.       — Я раньше думал, что у тебя на лбу написано, что ты стопроцентный натурал, — хохотнул Тайга.       — Чего-то ты там явно не то прочитал, — усмехнувшись, Аомине уселся рядом с ним, привалившись плечом к плечу. — Я как-то вообще никогда не заморачивался.       Какое-то время они молчали. Тайга задумчиво комкал полотенце — махровая ткань прикрывала пах, и Аомине едва держался, чтобы не закинуть её за кровать.       — У тебя же ещё никого, ну?.. — не выдержал он. Это давно хотелось спросить, хотя он и знал уже ответ, ведь Тайга и на простые поцелуи реагировал слишком чувствительно и ярко, как и сейчас — вон как покраснела шея.       — А у самого-то? — проворчал он, и Аомине, запнувшись на секунду, помотал головой. Вряд ли можно считать за ценный опыт то, как он когда-то полапал пару девчонок на какой-то вечеринке.       — Мандражит, да? Ну, всё это. И я вообще не думал, что сегодня... — Тайга осёкся, и Аомине почувствовал, как кончики пальцев закололо волнением.       Да, он тоже не думал. Сегодня вечером он должен был механически приплестись домой, завалиться на кровать и пытаться подрочить себе, пялясь на разворот порно-журнала. А потом сдаться и представить, что это мог быть Тайга.       Тайга теперь сидел рядом с ним, прижимаясь к его плечу своим и в ожидании косясь на него.       — В последнее время я могу дрочить, только думая о тебе, — это вырывается у Аомине резко и неожиданно даже для него самого.       — У меня так, наверное, уже полгода, — Тайга даже не медлил с ответом, как будто только и ждал подходящего момента. И давно уже ждал, оказывается.       — Покажешь?       — Что ты...       — Покажи. Подрочь себе прямо сейчас. Мне хочется увидеть, как ты это делаешь, — выдохнул Аомине, утыкаясь носом в совсем уж багровую скулу и всё-таки отбирая у Тайги полотенце.       Наверное, это было сумасшествие. И снова дикое, голодное наваждение, накатившее в ту самую секунду, когда Тайга откинулся спиной на приставленную к спинке кровати подушку и немного раздвинул ноги, сгибая их в коленях. Он не спрашивал, зачем — может, знал, что Аомине не смог бы ответить. Все слова, все мысли плавились в желании увидеть ещё более раскрытого — во всех смыслах — Тайгу.       Тот нервно облизнул губы, шумно вдохнул — Аомине ощущал себя чутким насторожившимся зверем, так оглушал каждый вздох, каждый шорох простыни, когда Тайга устраивался поудобнее. Он прикрыл глаза, неуверенно касаясь пальцами головки, и Аомине словно ощутил эти пальцы и на своём члене — горячие, подрагивающие, немного грубоватые. Наклонившись, он притянул ладонь Тайги к себе и медленно провёл по ней языком, замирая на пару секунд кончиком на подушечках.       — Так ведь лучше, — пробормотал он, отпуская ладонь, и Тайга медленно провёл ей по своему члену, слабо кивая. Он вглядывался Аомине в лицо, и тот разрывался между двумя желаниями — держать его на контроле собственного взгляда или же наблюдать, как он поглаживает пальцами головку и оттягивает себе яички. Так же Тайга дрочил недавно и ему самому, пусть и менее уверенно, но старательно. Со вкусом и очень возбуждающе. Его колени немного подрагивали — похоже, ему очень хотелось их свести, но Аомине не собирался позволить ему это сделать. Тайга только сдавленно охнул, когда он, нажав на колени ладонями, с небольшим давлением развёл их в стороны, так, что можно было заметить, как напряглись под кожей мышцы на внутренней стороне бёдер.       Меж ключиц у Тайги поблёскивала капелька пота — или воды. Аомине несколько секунд вглядывался в неё, прежде чем наклониться и слизнуть, провести губами по груди.       — Пока хватит, — пробормотал он, придерживая ладонь Тайги на его члене своей. По пальцам тут же мазнула вязкая смазка, и, поёрзав, Аомине вжался в член Тайги своим, таким же напряжённым. — Рано, если кончишь.       — Не тяни долго, — прохрипел Тайга, слепо шаря ладонями по его лопаткам. Аомине толкнулся в его губы своими, резко раздвигая их языком и толкаясь им чуть ли не до самой глотки.       Тайга дышал оглушительно громко, хватал воздух губами, пока Аомине возился с крышкой на тюбике со смазкой и дрожащими пальцами раскатывал по члену презерватив. Его дыхание било колоколами в висках и отдавалось горячей волной в паху.       Анус Тайги манил взгляд ещё тогда, когда он начал себе дрочить. Его ягодицы тогда чуть поджимались, и Аомине очень хотелось снова прижать к ним ладони, развести их, провести пальцами по нежной коже, уже немного покрасневшей и потревоженной после его ласк в душе.       Со смазкой было ненамного проще. Тайга панически охнул, прикусил нижнюю губу, когда он протолкнул первый палец в узкие мышцы, медленно и всё же грубовато толкаясь вглубь. «Не тянуть долго» стало упавшим барьером, за которым было сложно вспомнить об осторожности. Но Тайга болезненно вскрикнул, и Аомине осёкся, замирая после того, как уже с силой толкнулся и вторым пальцем. Потянувшись, он осторожно похлопал Тайгу свободной ладонью по щеке.       — Немного ещё.       — Ты будешь многое должен моей заднице, — со стоном огрызнулся тот, и Аомине не смог сдержать усмешки.       — Твоей охуенной заднице — ну тогда я не против.       У Тайги поджимались пальцы на ногах — Аомине слышал, как он нетерпеливо зарывался ступнями в простынь. Он коротко постанывал в такт движениям его пальцев, и когда Аомине толкнулся ими уж слишком глубоко, то его стон вырвался хриплым вздохом, а сам Тайга вздрогнул, немного прогибаясь в пояснице. Он сильно впился пальцами Аомине в бедро, когда тот медленно проталкивал в него член, упираясь ладонями в кровать. Наваждение снова накрыло волной, смешалось с резким возбуждением, и Аомине сразу стал резко двигаться, раскачивая бёдрами и вдавливая Тайгу за плечи в кровать. Он навис над ним так, что чувствовал его дыхание на своих щеках. Он вглядывался в широко раскрытые и тёмные глаза Тайги, который порой зажмуривал их, хрипло выстанывая его имя, и распахивал на особо глубоких и нетерпеливых толчках.       А ещё у него были рыжие ресницы — странно, но Аомине заметил это только сейчас. Они едва заметно подрагивали вместе с веками, когда Тайга, кончив и запачкав спермой его живот, расслабленно прикрыл глаза. Он немного нахмурился, когда Аомине медленно вышел из него. И дышал успокаивающе тихо. ***       Его словно качало. То есть в мыслях качало всё — маятники и цветные огни. И тело тоже вроде покачивало, тянуло каждую мышцу. И ныло слабой болью в заднице.       Но тело действительно качнуло, и Кагами нехотя разлепил глаза, понимая, что сил нет даже на обычный пинок.       — Что ты дела... — просипел он, охая, когда к чувствительному анусу осторожно прикоснулись прохладные пальцы. — Да ты...       — Не бухти, я же ведь должен твоей заднице, — ворчливо отозвался Дайки. — Мазь это. Ну, специальная.       Почувствовав, как кровь бросилась к щекам, Кагами зарылся носом в подушку. Дайки втирал мазь осторожно, проникая внутрь кончиком пальца и мягко давя на мышцы. Глаза почему-то защипало, и Кагами несколько раз быстро поморгал.       — Завтра тренировка, — вздохнул он, когда Аомине, закончив, прижался грудью к его спине и приобнял одной рукой.       — Забудь. Завтра мы спим, едим и трахаемся. Ну или просто спим и едим, если... Ну...       — Ленивый придурок.       — Ага, — Дайки не стал протестовать и обзываться в ответ. Его дыхание немного щекотало шею, и Кагами вдруг прорвало.       Он рассказывал тихо, немного сбивчиво, порой надеясь, что Дайки уморил рассказ о его прошлом, и он уже давно спит. Но тот, пусть и молчал, конечно, слушал, легонько поглаживая его ладонью по груди и животу. Собственное решение разорвать все отношения теперь виделось каким-то поспешным и даже глупым, и Кагами, рассказывая о нём, запинался ещё больше. Замолчал он тоже резко, выдохнув совсем уж виноватое: «Прости».       Но Дайки молчал. Всё так же водил по коже ладонью и тихо дышал в шею. Кагами терпеливо ждал, раздумывая, стоит ли ухватить его пальцы своими и обвести их подушечками, повторить ещё раз своё извинение, которого ведь недостаточно, наверное, если сказать его просто так, обычным словом.       — Так, короче... Ждём, пока нам исполнится по двадцать лет*, и устраиваем знакомство с родителями, — вдруг выпалил Дайки, и Кагами даже растерялся.       — Так это ж ещё три года ждать...       — И что? Это ж ерунда. Но только, — тут голос Дайки стал немного серьёзнее и острее, — если ты не будешь решать всё сам. И... рассказывай мне такое. Сразу. В глазах снова закололо, и Кагами на этот раз крепко зажмурился, чувствуя, как Дайки быстро чмокнул его в загривок.       — А теперь — спи давай. И теперь... ну, всё хорошо.