Осада

Когда раздался звонок в дверь, Ян как раз заваривал себе чай, планировал взяться за начатую пару недель назад книгу и лечь спать. Но внезапный визитер сбил лирический настрой. На пороге обнаружился Коля. Ян оглядел его с ног до головы, отметил спортивную сумку в руках и вопросительно выгнул бровь. – Можно я у тебя пару недель перекантуюсь? – без приветствий начал тот. – Дома совершеннейший бардак. Предки опять выясняют, кто круче, а я у них за осведомителя, переговорщика и меньшинство, на котором оттачиваются навыки активной агитации. А у меня презентация и сессия на носу, я заниматься не могу, мне обязательно что-то втирается. Я честно пару недель, много места не займу, тебя не буду дергать, я очень тихо. Ян не встревал в эту проникновенную речь, только усмехнулся в конце. Коля и «тихо», «не буду дергать» и «много места не займу» были категорически несовместимы. Коля занимал все свободное пространство, не умолкал, и ему постоянно было нужно внимание. Прикинув, в какой геморрой ввязывается на ближайшие две недели, Ян задумался об иных путях выхода. Но Колькино жалостливое «пожалуйста» разрушило пирамиду выстроенных аргументов. – Заходи. – Спасибо! Коля честно оккупировал диванчик в гостиной и действительно занялся презентацией. Ян удивленно на него глянул и отправился в спальню исполнять план по чтению и распитию чая. И попытался игнорировать подспудное ожидание, что Колька к нему явится. Николая Ашкерова Ян узнал три года назад, когда тому было шестнадцать. Они пересеклись на помолвке давнего партнера Яна по бизнесу с Колиной маман. Маман была совершенно очаровательна, щебетала о любимом сыночке, улыбалась и выглядела донельзя счастливой. Сыночек же большую часть времени толкался у стены с бокалом сока и взирал на сборище усталым, совершенно отстраненным взглядом. Ян только отметил, что парень поразительно не похож на мать, видимо, внешностью пошел в отца. А вот характер, как выяснилось гораздо позже, мамин. Коля оказался таким же общительным и дружелюбным, правда, в силу возраста еще и очень активным и любознательным. Ян тогда не обратил на него особого внимания. Отметил, как галочку, чтобы узнать при встрече. А встреч становилось все больше, потому что у Яна с новоявленным отчимом Коли нарисовался совместный крупный проект, и они заседали над ним практически днем и ночью. Ян стал частым гостем в доме, регулярно сталкивался с парнем нос к носу, здоровался и шел прямиком в кабинет. Ловил иногда странный, нечитаемый взгляд Коли на себе, только значения не придавал: кто их разберет, этих подростков. Но странный взгляд расшифровался довольно скоро. Ян тогда приехал раньше назначенного времени, и Коля вызвался проводить до кабинета и был какой-то непривычно взволнованный. Только вот до кабинета они не дошли, Коля свернул в одну из комнат. – Николай, что… Но тот подтолкнул Яна и захлопнул за ним дверь. – Все нормально, – Коля стал в двух шагах от него и принялся раздеваться. Ян в полумраке удивленно наблюдал за этим стриптизом. Коля явно был в курсе, что отчим задерживается, что-то для себя решил и рассчитал, кровать вон расстелил. – Это глупость, – выдавил Ян, когда парень остался перед ним совершенно обнаженным. – Не хотите? Врать, что совсем не хотел, было бы глупо. Коля был красивым парнем, отлично сложенным. Светлые вихры и голубые глаза, пухлые губы. Ян бы с удовольствием поддался на провокацию, если бы Коля был лет на пять постарше. – С чего ты взял, что я вообще по этой части? – Ты бы уже давно по морде мне съездил или выскочил отсюда, – переход на «ты» и наглые интонации с головой выдавали нервозность. – Да и слышал, как предки разговаривали о тебе. Борис говорил, что у тебя нестандартные вкусы. – Ясно. А с чего взял, что по этой части ты? – Идиотский сейчас вопрос. – В любом случае, ты переоценил ситуацию. – Неужели? Ян слышал, как срывается его голос, как ему неловко и неудобно. Коля явно рассчитывал, что взрослый дядя легко и непринужденно поведется на молодое ладное тело. – Одевайся, Коля. И сделаем вид, что не было ничего. Я не лучший вариант для экспериментов, хотя бы потому что партнер твоего отца. – Отчима. – Сути это не меняет. – Если бы я не был его пасынком, согласился бы? Ян покачал головой. – Одевайся, – и вышел из комнаты под пристальным взглядом и угрожающим шепотом «это мы еще посмотрим». Если бы Ян знал, насколько Коля упрям и безбашенен, он, наверное, поддался бы искушению и лишил девственности в той самой комнате. После этой выходки на Колю смотреть стало сложнее. Он не провоцировал открыто, но теперь-то Ян знал, какое тело скрывается под одеждой, и невольно представлял, каким мог бы быть его обладатель в постели. Проще стало, когда реализация проекта вышла на финишную прямую, и появляться в доме партнера было не нужно. Но приключения Яна только начинались. Коля добрался до его офиса. Пару раз миновал охрану под предлогом, что нужно передать какие-то документы, а потом его уже просто пропускали. Ян тоже не решился за шкирку выволочь пасынка хорошего и надежного партнера, неизвестно, как бы это отразилось на бизнесе. Черт разберет, что у этих подростков в голове! А Коля Яну казался совершенно неадекватным. Сначала Ян еще пытался провести воспитательную беседу, но столкнулся с упрямым прямым взглядом. – Чего ты хочешь, Коля? – Кого. Тебя. Ян вздохнул. Доказывать, что идея заведомо провальна, было бесполезно, и Ян просто ждал, когда Кольке надоест за ним таскаться. Для офиса была придумана легенда, что Колька регулярно тут ошивается лишь потому, что папенька озаботился его будущим и решил приобщать к делу уже сейчас. Причем придумал ее Коля и самозабвенно ей следовал: жаловался секретарю Людочке, что совсем нет прохода от учебы, репетиторов и курсов, так «еще и это». Людочка вздыхала и охала, кормила деточку домашней выпечкой и искренне сочувствовала. В угоду легенде Коля под чутким присмотром Яна, окутываемый его недовольством, прошелся по отделам, но больше всего ему понравилось у дизайнеров, где он завис надолго. Фирма Яна занималась проектно-строительными работами с кучей направлений, от отделки интерьеров до ландшафтного дизайна, и Коля, как завороженный, смотрел, как на экране возникает проект будущего дома и сада. Колька тусовался у них каждый вторник и четверг после обеда. Ян только обреченно уточнил, знает ли Борис Михайлович о местонахождении отпрыска. – Не, – жуя очередную вкуснющую булочку от Людочки, отмахнулся тот, – он думает, я на курсах. – А тебя что, не на бронированном гелентвагене с охраной возят? – Ян Валентинович, – заржал Колька, – как выдумаете что! А потом серьезно добавил: – Не парьтесь, дела ваши не пострадают. Ян хмыкнул, но ничего не ответил. И два раза в неделю пару часов наблюдал за Колей Ашкеровым. Тот приходил, обосновывался в его кабинете на диванчике и доставал планшет и учебник. Учебник! Он уроки делал! К ЕГЭ готовился! Он школьник! Ян не мог в голове это уложить: за каким чертом мальчику из далеко не бедной семьи, которому все дороги открыты, за которым любой или любая пойдет, сдался он, Ян Вебер, на добрый десяток лет старше. Попытки завести этот разговор с мальчиком заканчивались битьем гороха о стену. Коля делался в мгновение ока глух и отстранен. Иногда Ян заставал его уже выходящим из офиса, возвращаясь со встреч и объектов. Но не думал же Коля, что шеф все время в офисе?! Лед тронулся спустя месяца полтора, когда Коля тихо спросил: – Ян Валентинович, а не поможете? Судя по его растерянному и виноватому взгляду, он действительно не понимал задачу, а не пытался привлечь внимание. – Не знаю. Давай посмотрим. Коля с готовностью подскочил с учебником: – Вот, не получается что-то… Задача оказалась на удивление увлекательной, Ян с удовольствием размял уставший от документации мозг. Потом была еще одна и еще, они спорили, доказывали и смеялись над нелепыми иногда формулировками. Коля был умным парнем, сообразительным, схватывал все на лету, Ян перестал смотреть на него как на раздражающий объект и источник проблем. Показалось даже, что Коля сам оставил идею завоевания Яна и приезжает уже по привычке. Или к дизайнерам. Для них Колькины визиты были глотком воздуха: тут же делался перерыв, и парень принимался задавать десять тысяч вопросов о работе. По всему выходило, что с будущей профессией он определился, и придуманная легенда уже была правдой. Ребята-дизайнеры даже сажали его за компьютер и проводили короткие ознакомительные мастер-классы. Ян почти успокоился. Почти, потому что понимал, что Колька все же на него влияет, что ждутся вторник и четверг, что хочется увидеть, как он стягивает шапку, взлохмачивая блондинистые волосы, как улыбается, румяный с мороза, как привычным жестом кидает сумку на диван. Ян понимал, что все это – глупость. Просто пацан постоянно рядом, весь такой молодой и красивый, пышущий энергией, а с личной жизнью кранты, потому что конец квартала, года, нужно срочно разбираться с бухгалтерией и заказами, чтобы не паниковать в январе. Закончив к Новому году с делами и уйдя на заслуженные каникулы, Ян подумал, что с личной жизнью надо что-то делать. И на одной из новогодних вечеринок познакомился с парнем. Общение было приятным, секс замечательным, обязательств минимум, и Яна все устраивало от и до. На работу он вернулся совершенно в другом настроении: вдохновленный, полный глобальных планов и гениальных идей. Коля больше не заявлялся. Ян сначала удивился, а потом подумал: у парня были каникулы, началась учеба в преддверии пробных экзаменов и ЕГЭ, ему явно не до завоеваний и, наверняка, нашелся кто-то посговорчивее и полегче, что Коле и надо. Но вернувшись однажды со встречи с новыми заказчиками, Ян затормозил на пороге кабинета: Колька, как ни в чем не бывало, устроившись на диване с ногами, что-то печатал в ноутбуке. – Скучали, Ян Валентинович? – подмигнул он, улыбаясь. – Привет… Николя, – выдохнул Ян. С этого дня все началось снова. Только дни поменялись на понедельник и среду, и Коля вел себя куда смелее. Мог подойти, коснуться, смотрел пристально, губу закусывал, улыбался так… заигрывающе. Яну становилось не по себе, и он весьма жестко останавливал парня на подходе, даже сказал, что у него как бы «парень, отношения, я занят!» Но Коля не поверил и, с присущим ему ослиным упорством, пер напролом дальше, не обращая внимания ни на что. Тогда Ян решился на крайние меры. Предложил Коле прокатиться, тот с радостью прыгнул в машину, рассчитывая на то, что объект сдался. Но не удалось. Ян повез его не к себе, а забрал с работы своего любовника, и наглядно продемонстрировал ошалевшему Коле свои «отношения». Ошалел, впрочем, не только Коля, но и любовник, уж точно не ожидавший такого поворота. Но Ян даже бровью не повел, только спросил у Кольки: – Ясно? Тот возмущенно сопел, смотрел зло, а потом выскочил из машины с коронным «ну это мы еще посмотрим!» После этого с личным снова не заладилось. Вроде бы можно было перевести выходку в шутку, объяснить, и эти самые «отношения» вывести на новый уровень, но обязательства на себя принимать любовник не захотел и быть верным Яну не собирался. Вебер всеми силами старался не врезать Коле, который в понедельник явился при всем параде, с модной прической, весь из себя секси соблазнитель. Ян устало вздохнул: – А ты упорный. В бизнесе пригодится. Только гибче надо быть, обстоятельства не всегда под себя прогнуть можно. Коля молча посмотрел на него, тряхнул челкой. Эффектно так тряхнул, Ян залюбовался. Вот эту бы его энергию да на благие цели… Коля уже собирался что-то сказать, решительно сделал шаг вперед, но Ян его опередил: – Ну хорошо. Вижу, ты не успокоишься. Валяй, завоевывай. Вебер заметил, как парень стушевался. Ну что ж, раз хочет, пусть добивается по-настоящему, Ян не собирался ему помогать, не собирался перехватывать инициативу, полностью доверив вести Коле. Вебер думал, Коля сдуется тут же. Как завоевывать взрослого, состоятельного мужчину, со сложившимися установками на жизнь, тот явно не представлял. Однако рано Ян собирался списать Кольку со счетов. На первое свидание он наказал Яну надеть свой самый лучший… спортивный костюм. Сказать, что Вебер был ошарашен, это не сказать ничего. На свидания в спортивном костюме он никогда не ходил. Коля повел в спортивный центр лазать по «скалам». Это было сложно, но увлекательно. Ян сам не заметил, как втянулся, хотя поначалу к идее отнесся скептически. С тех пор он каждые выходные лазил. Потом были картинг и верховая езда, когда стало тепло – велосипед и ролики. Коля провел его по самым любимым кафе и самым уютным местам в парках. Они смотрели на скейтеров и фотографировались рядом с совершенно безумными мотоциклами. Колька его даже вытащил на ночные гонки. А еще Коля заполнял собой каждую минуту. Получив свой карт-бланш, он постоянно писал, звонил, в день рождения принес Яну заказанный портрет. Ашкеров был везде, и Ян с ума сходил от безумного количества эмоций. У них была пропасть в тринадцать лет. Когда Коля только родился, Ян уже на мальчиков засматривался. У них были совершенно разные взгляды и вкусы. Они не подходили друг другу по десяткам параметров, но Ян чувствовал, что он уже не сможет отказаться от парня, от всего того, что в его жизни появилось. Ян почти забыл, как это – заполнять каждую минуту… жизнью. Не делами-встречами-нервным сном, а чистейшей эйфорией от чувств. Он забыл, каково это: испытывать восторг, когда летишь на велике; чувствовать, как кровь закипает, когда вокруг крики, адреналин и запах жженой резины; как сбивается дыхание, глядя на выделывающих трюки скейтеров; как сердце замирает, когда Коля улыбается ему с «вершины горы». Ян понял, что окончательно попал весной. Когда все вокруг цвело и благоухало, и он это видел. Раньше все времена года перетекали одно в другое, и он воспринимал это как должное. Только не сейчас. Сейчас он чувствовал себя влюбленным и счастливым. И он прекрасно понимал, что именно эта его влюбленность – неправильная. Не в ветренного пацана, который, как только добьется своего, будет искать новую цель. Коля упрям и целеустремлен, но Ян не был уверен, что его азарт останется, когда он окончательно сдастся. Физические контакты Вебер ограничивал жестко. Максимум, что он позволял – дотронуться. Ни взять за руку, ни обнять, ни уж тем более поцеловать Коле не разрешалось. Того это бесило. Ян всей кожей чувствовал Колькино раздражение, когда при каждой попытке выбить поцелуй на прощание в машине его жестко останавливали. Но Ян не из вредности его останавливал. С каждым разом это давалось все сложнее. Он хотел Кольку, и отрицать очевидное было глупо. Позволив себе хотя бы маленькую слабость, остановиться будет еще сложнее. Вспоминая известное выражение «лучший способ избавиться от искушения – это поддаться ему», Ян старался ему не следовать. Последствия явно будут необратимые. С одной стороны Вебер был донельзя счастливым и чувствовал себя в полной мере живым, с другой – был нервным и нередко огрызался на друзей и подчиненных. В конце концов, друзья от души пожелали ему найти уже парня и сбросить напряжение. Ян задумался и совет на заметку взял. В мае видеться с Колькой они стали меньше. Он готовился к экзаменам, наседали и родители, и учителя, и репетиторы, и он только жаловался в трубку, как все надоело. Как-то он позвонил уже ближе к ночи: – Я-ян, я больше не могу, у меня мозг закипает от всех этих формул и правил. – Мелкий, расслабься. Сдашь экзамены, и свободен. Жди только баллов. – Вот именно! Их сдать надо. И тут кругом один негатив. «Вы тупые, вы ничего не напишете, вы же ничего не знаете»… – Учителя нервничают тоже. – Пусть нервничают, нас чего накручивают? Я спать вот не могу нормально. Заснуть не получается совсем никак. – Сбрось напряжение, на дорожке пробегись, грушу избей. – Я не хочу грушу… – Есть и другой способ. – Какой? Ян понял, что сказал, но уже было поздно. Под другим способом он по привычке подразумевал секс. Но вот разговаривать сейчас об этом с Колей было бы опрометчиво. Вебер побился затылком о подушку и уставился в потолок. – Я-ян? К-какой способ? – Элементарный, мелкий, – выдохнул Ян. – Элементарный. – Ну какой?! – Уж в семнадцать лет можешь догадаться и не приставать с допросом. – Ага! Значит, догадаться я взрослый, а делать еще маленький? Дискриминация какая-то, – Коля явно надулся и засопел. – Не дуйся, Николенька. – Не называй меня так! Терпеть не могу. – А как? Николя? Николушка? Коленька? – Как насчет «любимый»? – Ме-е-елкий, ты перегибаешь. – Ты мне нервы только трепешь, Вебер. И так… эти экзамены. Еще ты. – А что я? Дыхание Кольки начало срываться, и Ян, кажется, понимал, почему. – Весь такой… охрененный. Красивый. Независимый. Непри…ступный. – Коль, что ты делаешь? – Следую совету. Сбрасываю… напряже-ение. – Ко-оля, ты садист, – выстонал Ян, закрыв глаза ладонью. И тут же представил, как Коля там, на постели, с расставленными ногами, ласкает себя, прижимая трубку к уху. – О, еще раз! – Что? – Вот это «Ко-оля». Бля-а-а… – Ашкеров! – Ты с-сука, Ян. Самая настоящая. Н-не могу… – Ты… там? – Ага… И кажется, я уж-же… – Черт возьми, Колька! – Д-да-а!.. Ян уткнулся носом в подушку, пытаясь восстановить собственное дыхание, понимая, что если Коля услышит, что этот концерт его возбудил, то запишет победу на свой счет и поймет, что выиграл. Колька молчал как-то долго, и Ян осторожно поинтересовался: – Ты живой? – Не очень. Но это было… интересно. – Иди ты… спать, экспериментатор. – И тебе нескучных снов. Ян сбросил вызов, откинул телефон на пол и наконец прикоснулся к себе. Без зазрений совести Коля утром прислал смс-ку «С добрым утром!  Спасибо за совет, я отлично выспался!» Ян тихо застонал и едва не упустил кофе в турке. А вечером наглый Ашкеров попросил забрать его от репетитора, и Ян понимал, что не откажет. В машине сидели молча, Ян остановился в паре дворов от Колиного дома. Сказать было нечего, и Колька, на удивление, молчал, хотя чувствовалось, что вот-вот он взорвется, и мало не покажется. Спустя еще минуту тяжелого молчания, Коля повернулся к нему: – Ян, меня зае… Не договорил. Вебер дернул его на себя и поцеловал. Так, как всегда виделось: настойчиво, собственнически, до алых кругов перед глазами, сминая губы и оттягивая волосы. Отпустив Колю, Ян понял, что вштырило основательно не его одного. Ашкеров выглядел, как обдолбанный. – Я-ян, – он потрогал губы и совершенно по-идиотски заулыбался. – А-ахуеть… Ты… – Колька поднял на него глаза, и Ян впервые увидел его таким трогательным: радостным и растерянно-удивленным. – Иди, Ашкеров. Иди и проветрись, а то сразу ясно, что ты не от репетитора. Коля кивнул, счастливо улыбаясь. – Я напишу завтра, хорошо? – Куда? Последний звонок же, праздник. – И чего? Я напишу. Пока, – Коля поцеловал его в щеку и выскочил из машины. Все, точка невозврата была пройдена. Ян еще долго сидел в машине, курил и отчетливо понимал, что улыбается точно так же, как Коля после поцелуя. После этого они виделись пару раз, пока родители не начали опекать любимое чадо. Чтобы оно ни на что не отвлекалось, думало только об экзаменах, спало по восемь часов в сутки, правильно питалось и воздухом свежим дышало - отвезли загород. Коля звонил и ныл в трубку, что его эти приступы родительской заботы просто выбешивают. А уж заточение в «замке» доводит почти до истерики. Ян его успокаивал, обещал, что как только закончится ссылка, то сводит его куда-нибудь, где можно до отвала наесться вредной еды и ни о чем не думать. Ашкеров, конечно, предлагал и напряжение по телефону скинуть, и «а давай в скайп, а, Ян? Ну пожа-алуйста», и даже просил «подыши в трубку, а я сам все сделаю». Ян смеялся и душил подобные порывы, грозил, что не будет брать трубку, «чтобы не отвлекалось чадо на мысли порочные». Коля фыркал и переводил тему. Но Колькино заточение длилось и длилось, и Ян очень отчетливо понимал, что когда они встретятся, мало парню не покажется. Себя Ян знал: нельзя так дразнить. Как только Коля до него дотронется, резьбу сорвет, и ничто не остановит. Практиковать размах своей страсти на Коле Ян не собирался. По крайней мере, сразу. Потому вспомнил про совет снять мальчика на вечер. Мальчик был снят. Раз, потом еще раз, а потом еще раз. Веберу нравилась его ненавязчивость и легкость, а главное, что в любой момент можно было подобное «общение» закончить. Но Ян просто не знал Колю. Тот даже не сказал, когда у него последний экзамен, а просто-напросто явился с сюрпризом «ура, свобода!» И когда Вебер дверь открывал, то совершенно не ожидал подобного. «Снятый» мальчик как раз маячил за спиной в костюме Адама и совершенно не стеснялся. Не уловить некоторую внешнюю схожесть с собой Колька не мог. Но тут Вебер позавидовал его выдержке и самоуверенности. Коля только хмыкнул и прошел на кухню: – Я подожду. Сидел тихо, пока Ян выпроваживал парня. Ашкеров, прислонившись спиной к столешнице, курил крепкие до рези в глазах сигареты Яна и смотрел в окно. – Коль… – Ян, я вот не пойму, – вздохнул тот, – почему с ним ты можешь трахаться, а со мной – нет? Какая на хрен разница, сейчас мне восемнадцать или через два месяца? – У тебя день рождения в августе? – Не переводи тему! – Коля ткнул в него пальцем. – Почему, блин, Ян? Это буду все тот же я. У нас возраст согласия четырнадцать! У нас, блин, уже зарегистрировать могут! А ты… – Коль, ты не знаешь… – Чего это я не знаю? Как трахаться? Поверь мне… – Теорию ты изучил, да, – кивнул Вебер. – А практика? Коль, ты представляешь, каково это – быть под мужиком вдвое старше себя? Которого ты ничем не остановишь, когда он хочет. Ничем, Коля. – А он хочет? – с вызовом спросил тот. – Хочет. – Тогда на кой хер мне его останавливать? – Ко-оля… – Ян! Ян вздохнул и отступил на шаг. – Хорошо, раздевайся. – Здесь? – Хочешь в спальню? Или… не хочешь? – Хочу! – Коля глянул на него упрямо и направился в спальню. – А тут этот… тот… ну… Вебер усмехнулся: – Нет. Мы на диване только успели. – Сука! – рыкнул Коля и сдернул с себя модный белый пиджак. – Все испортил! Ян подошел к нему и, приподняв лицо за подбородок, поцеловал. Осторожно, медленно, успокаивая. – Коль, может… – Я об этом все время думал, понимаешь? Все время! Как тебя увидел. Когда раздевался там перед тобой, когда таскался к тебе, когда… Постоянно, в общем. Я понимал, что у тебя кто-то был. Ну не мог не быть! И хуй с ними. Знаешь, почему?! – Почему? – Потому что потом буду только я. Вот с этого момента, понимаешь? Только я! – Тш-ш-ш, – Ян погладил его бока. Такой разгоряченный, резкий и уверенный Коля выглядел просто умопомрачительно. – Убедил. Вебер потянул его футболку вверх, снял, откинул в сторону и уставился на Колькино плечо. На плече хитро улыбался Багз Банни, что-то пряча за спиной. – Не смейся. Это еще не все! – решительно сказал Коля, думая, что сейчас Ян рассмеется. – Мне очень нравится, – тот поцеловал хитрую морду кролика и продолжил Колю раздевать. Слушал, как постепенно учащается его дыхание, как сам он успокаивается, и куча мыслей вылетает из головы, как тянется за руками и поцелуями. – Я-а-ан… – выдохнул Колька, чувствуя, как горячие губы касаются живота. Ян стянул с него джинсы, усмехнулся: белья на парне не было. – Гото-овился… Тот согласно промычал в подушку, перевернувшись на живот, и Ян увидел вторую татуировку: все тот же Багз Банни ел морковку, удобно расположившись на правой ягодице. – Очень смелый шаг, – Ян укусил Колю точно там, где была нарисована морковка. – Ай! – Кто подговорил на такое безобразие? – Я сам, – Коля повернулся к нему, – год назад. Переходный возраст, все дела… – Кролик и морковка – это весьма рискованно. – Я знал, что ты оценишь, – Ашкеров потянул его на себя. – Кончай трепаться. – Хорошо, – Ян отстранился, сдернул с него носки и усмехнулся. Облокотившийся на косточку щиколотки Багз сыто улыбался. – Чудесно просто! Вебер поцеловал косточку и повел губами выше, к колену, по бедру. – Я-а-ан!.. И сделал так, что Коля совершенно потерялся в ощущениях. Конечно, Ян не позволил себе все, зато всласть наигрался руками, губами и языком. Конечно, Коля потом возмущался и пытался довести дело до конца. Только возмущался как-то вяло, а попытки довести обрывались где-то на полпути под настойчивыми ласками. А Яна с ума сводило ощущение того, что он первый. Первый и единственный. Что именно с ним Коля открывается, раскрепощается. И Ян даже думал, что пусть Коля его потом оставит, но именно от него узнает, каково это – быть с дорогим тебе человеком. С того момента прошло полгода. Они встречались, но Ян все так же не позволял себе пойти до конца. Приучал Кольку к себе, к ласкам. Видел, что тот ершится, что недоволен. Точнее, доволен, но, зная, что есть что-то дальше, ворчит и ругается. Бывало, что они ссорились из-за этого, Колька кричал, что он давно не ребенок, но Ян все равно не мог сломать установку, что рано, что не готов… что не готовы они оба. Почему – Вебер не мог толком и самому себе объяснить. И каждый раз в постели просто тормозил, но старался, чтобы Кольке было хорошо. И видел – хорошо. Так хорошо, что Ашкеров не сразу связно мыслить мог или двигаться. Но как только отходил от оглушающего оргазма, тут же становился колючим. «Снова пожалел, да?» Ян не считал это «пожалеть», понимал, что должно это произойти как-то… правильно. И вот Колька жил у него уже неделю из заявленных двух. За все это время он действительно вел себя тихо, занимался презентацией, читал лекции, таскался в универ на консультации. Для Яна уже привычным было оставить утром записку «позавтракай!», а вечером из прихожей идти на запах еды в кухню. Колька не был кулинаром, зато мог сварганить что-то простое и сытное. – Теть Люся научила, она в коттедже за домоправительницу, все умеет, – жуя, рассказывал Колька. – Я часто с ней тусовался на кухне, ну и могу, по мелочи. А после ужина они расходились по комнатам. Ян искренне не верил, что Ашкеров к нему не явится, потому что… это же Коля! Коля, который постоянно пристает, который умудряется завести Яна парой коротких смс и который за все это время очень незаметно стал таким необходимым и важным. Ян засыпал в ожидании и просыпался с чувством разочарования, будто пообещали конфету и не дали. Но Ян с расспросами не лез, не допытывался. Хотя и целовались они меньше, и касаний стало в разы меньше тоже. Вебер недоумевал и вполне серьезно начал думать, что надоел Коле со всеми своими тараканами. С помешательством на работе, когда через двадцать минут после секса начинал рассказывать про интересные проекты. С пунктиками по поводу возраста. С отказами ехать в совместный отпуск. С пунктуальностью и перфекционизмом. С требованиями порядка, с расстановкой тюбиков в ванной по размеру и цвету, с любовью к своему Лексусу и «никакого секса в машине!» От этого можно было устать, Ян понимал, ни одни его отношения не дотянули даже до года. И здесь вот… тоже. И еще больше Ян задумывался, что будет, если Колька уйдет. И боялся. По-настоящему боялся. В Коле была жизнь. Та горячая, притягательная сила, которая Яна держала, в которую он ухнул с головой и представить себя без нее уже не мог. Без вылазок в спортцентр, без вечерних прогулок, без разговоров о чем угодно, без тихого «Ян Валентинович, а не поможете?» Колька все же пошел учиться на дизайнера, хоть и далось ему это очень сложно. И именно поэтому он вгрызался в учебу, старался. Ян им гордился. Родители тоже, хотя отчим был не слишком доволен выбором профессии. Ян думал, что когда-нибудь они узнают, с кем Коля встречается. Кто-то доложит, да и они могут проколоться. Но был уверен, что не отступит и не даст в обиду Кольку. По крайней мере, он должен ему за все то время, которое Коля на него потратил, добиваясь. Терпения парню было не занимать при всей его горячности. Ян раскладывал все для себя по полочкам, сидя на кухне. Курил, глядя на холодильник, где с утра осталась прикрепленная надпись «буду поздно, ужинай сам», а под ней Колькино «оке-ей, дорогуша». – Ты чего? – на кухне появился Ашкеров с тремя кружками в руках. В подготовке к своей презентации он перетаскал всю посуду к ноуту. Иногда Ян ему помогал с презентацией, сначала отчитав за бардак в гостиной, а потом садился рядом, касаясь плечом плеча, иногда позволял себе короткий поцелуй в висок, но видя, что Коля даже головы не поворачивает, быстро сворачивал общение. – Да так… думаю. – А, ясно, – Колька принялся мыть кружки, а когда уходил обратно на свой диван, коротко обронил: – Я завтра домой. И у Яна тут же все стало на свои места. Буквально в те секунды, когда Коля сделал три шага от кухни. Он рванул за Колькой и прижал его к стене в прихожей, настойчиво, даже больно, целуя. – Блядь, Ян, – выдохнул тот, цепляясь за его плечи. – Кролика хочу увидеть, – прошептал Вебер, затаскивая его в спальню. – Я д-думал, не решишься, – глухо сказал Коля, пока с него стаскивали футболку. – Ошибся, – и Ян кинул его на кровать, теперь уже точно зная – сегодня они оба пойдут до конца. Уже потом он узнал, что Коля каждый день готовился к такому «наезду», что ждал, что хотел сорваться, но терпел. И еще сам до конца не понимая, окончательно завладел всем пространством Яна.