Такая разная ведьма

Сила, зарождающаяся в сердце и стекающая по кончикам пальцев, словно кровь. Прежде эти потоки несли боль, смерть и разрушение. А теперь они исходят с ласковых рук, даруют исцеление, покой, уверенность, возвращают силы. То, что они две стороны одного и того же, Минск понимает неожиданно, в тот момент, когда хрупкая авариэль обрушивает на врагов святой удар. В этот миг она так похожа на ту, другую, на его ведьму. Его ведьму. Жреческий огонь понемногу отогревает охладевшее сердце. Аэри так просто защищать, она не надменна и никогда не требует от тебя невыполнимого. С ней легко. Мелодичный голос радует слух как пение птицы, и Минск даже не всегда вслушивается в слова, просто наслаждаясь их звучанием. Разумеется, он ни слова не говорит об этой новой радости, вспыхнувшей в его сердце. Он мечтает переплести свои сильные пальцы с её тонкими и хрупкими, коснуться губами татуировок на лице, этого почти родного рисунка на нежной коже, залечить ужасные шрамы на тонкой спине почтительным поцелуем. В его чувствах нет страсти, но есть восхищение, восторг, что ты защищаешь такое чудо. Свою ведьму. Но он никогда не откроет этого. И равно остается в тайне тот миг, когда солнце скрывается за тучами. Серая тень – дитя Сигила, что меняет личины как перчатки, само солнце – ведьма – выбирает тебя, создание ночи, береги же этот дар. Что ж, ведьма ничего не обещала, и Минск не считает себя вправе мешать им. Холодная тоска вновь охватывает сердце, и лишь зверь, родной и любопытный, живой комок меха остается скрашивать оставшиеся дни. Дни без ведьмы, дни без того, во имя чего можно бы было жить. – Минск? – звонкий, но негромкий голос пробивается сквозь тягостные мысли. – Ты не поможешь мне? Там в двери замок заклинило, и мне не хватает сил её открыть… Смешок. Смущенный, милый и немного лукавый. Растрепанные волосы, ореховые глаза с зелеными искорками, улыбка на мягких губах и выверенные движения. Она стоит, застыв в дверях, ожидает его ответа, не торопит. Ее руки лежат на косяке двери. И Минск вспоминает, как в бою их окутывают мерцающие искры, отводящие стрелы, меняющие облик, творящие иные фокусы. Неужели она тоже... – Конечно… – чуть помедлив, отвечает Минск, но видит перед собой не волшебницу в простой дорожной одежде, а искусную иллюзионистку, меняющую все вокруг. Только улыбка её не меняется. И руки. – Замечательно, пошли, я провожу тебя! – она улыбается шире и протягивает ему узкую, сильную ладонь. Он медлит чуть-чуть, но через мгновение принимает решение, берет её за руку и тоже улыбается в ответ.